Сочинение «Об орфографии» традиционно считалось ранним, однако недавние исследования показали, что оно составлено после 709 года[119]. Оно представляет собой словарь, статьи которого касаются тонкостей значений или употреблений слов, а также содержит сведения о грамматических формах слов и даже о трудностях произношения. Примеры для словарных статей взяты Бедой из семи грамматических трактатов[120]. Исследования А. Дионисотти доказали, что Беда создал «лексический ключ к грамматической, орфографической и семантической информации»[121], заключенной в современных ему богословских произведениях.

Трактат «Об искусстве метрики» посвящен своду размеров латинского стихосложения. Беда искусно соединил в этом трактате комментарии на грамматику Доната, иллюстрируя их примерами из Вергилия и христианских поэтов[122]. Этот трактат предназначался для тех учеников монастырской школы, которые уже овладели основами латыни и должны были запоминать долготы и краткости гласных. Заучивание, а затем и сочинение стихов помогало запоминанию, поэтому сочинение стихов стало частью школьной программы[123]. Изучение метрики помогало узнавать стихотворные размеры и правильно читать гимны, поэмы о святых, эпиграммы, литургические тексты, а также классическую латинскую поэзию. Беда построил свой трактат, «начиная с малейших элементов и продолжая «сообщать информацию» в виде все время увеличивающихся кругов»[124]. Изложение начинается с рассказа о буквах, затем о слогах, стопах, стихотворных размерах, завершающие главы посвящены понятию ритма и трем родам поэзии. Главный вклад Беды в историю метрики состоит в том, что он описал «изосиллабический ударный размер»[125], который сменил античную количественную метрику в период Средних веков.

Небольшое сочинение «О фигурах и тропах Св. Писания»[126], присоединенное к трактату «Об искусстве метрики», напрямую связано с проблемами риторики. Цель предпринятого труда сформулирована в небольшом предисловии: трактат должен помогать в постижении тех Писаний, в которых, как мы верим, мы имеем Жизнь Вечную» (с. 175). Беда рассматривает наиболее часто встречающиеся риторические средства, которыми «в известной мере наряжается и украшается речь» (с. 175). За основу была взята грамматика Доната, поэтому в трактате, поделенном на две книги, рассматриваются семнадцать фигур (первая книга) и тринадцать тропов (вторая книга). Трактат открывается указанием на различия между фигурами и тропами. Объясняя читателю, что такое фигура, Беда пишет: «порядок слов в Писаниях ... часто бывает иным, чем в обыкновенной речи, ... украшенным» (с. 175). Тропической, согласно Беде, называется та речь, которая «в беседе переносится от собственного значения к несобственному употреблению ради необходимости или украшения» (с. 175). В начале первой книги приводятся списком все известные Беде фигуры и тропы, однако, как уже говорилось выше, рассматриваются наиболее распространенные, указанные Донатом. Каждой фигуре или тропу посвящена отдельная главка, состоящая из определения, примеров из Св. Писания или ссылок на Отцов Церкви. Заслуга Беды как педагога состоит в том, что он осуществил предписание блаж. Августина, сформулированное в книге «О христианской науке», основывать знакомство с правилами античной риторики на примерах из Св. Писания[127]. Композиция главок (определение, пример из Св. Писания) могла быть также подсказана Беде произведениями Кассиодора, входившими в круг его чтения[128]. Так, в тексте Кассиодоровых «Толкований на псалмы» приводятся названия риторических средств, их определения и примеры их использования в псалмах. Позже эти отрывки текста «Комментариев» были собраны в отдельное сочинение, составленное в виде словаря и имевшее то же название, что и трактат Беды, — «О фигурах и тропах Св. Писания»[129]. Беда находит нужным в начале своего трактата отметить такие достоинства Св. Писания, как «древность» и «употребление речи» (с. 175), отличающееся от повседневного. Обосновывая правомерность изучения риторики на тексте Св. Писания, он пишет: «ни в какие века учителя красноречия не могут обнаружить никакие фигуры и тропы, которых уже не было бы в Св. Писании» (с. 175).

Несмотря на то, что в основу трактата Беды была положена античная грамматика (Доната), его сочинение отражает особенности средневекового мировоззрения.

Элементы риторики не были перенесены в средневековую христианскую литературу механически. Они получили новое смысловое наполнение в рамках усвоившей их культуры. Система художественных риторических средств, в особенности, тропы, стала отражением средневекового христианского мировоззрения.

Для средневекового христианина вселенная двусоставна. Мир невидимый и мир видимый равно реальны, причем второй подчинен первому. Согласно св. Дионисию Ареопагиту, Бог «сохраняет порядок и благоустроение вселенной; сберегает бессмертное бытие беспорочных ангельских чинов; сохраняет неизменным расположение звезд и природу небесных светил;»...» силу огня... творит неугасимой, а источники вод неиссякаемыми; «...» у животных ... скрепляет связь души и тела, а у растений пробуждает силы питания и произрастания; «...» (людям) дарует обожение...»[130]. Все, что относится к небесному, вечному, незыблемо; земное, преходящее, наоборот, подвержено изменениям; но одно не противопоставляется другому, а сосуществует во Вселенной, составляя единую картину мира.

Можно провести параллель между использованием тропов в сочинениях средневековых христианских писателей и композицией приведенного выше описания Вселенной. В изображении св. Дионисия мир представляет собой иерархию сотворенного, подчиняющуюся Творцу. Вечность, незыблемость горнего мира, неживой природы требует особого вида тропов, способных передать неизменность полученных ими при сотворении качеств»[131]. Текучесть, непрочность земного мира отражается в тропах, служащих для украшения повествования[132]. Эта двойственность отражается в тексте сочинений Беды.

Безымянный агиограф, составивший одно из житий Беды, говорит о его творчестве как о путешествии «по тропинкам Писаний»[133]. Вехами на этом пути, облегчающими восприятие глубинных богословских идей, и Беде и его читателям служили различные риторические средства. Наиболее распространенными из них были метафора, антономасия, эпитет, сравнение. С точки зрения риторической теории они родственны между собой: «метафора есть укороченное сравнение»[134], антономасия может рассматриваться как вид метафоры[135], эпитет также может быть метафорическим[136]. Произведения Беды — «Житие св. Феликса» (ок. 709 г.), «Жизнеописание отцов настоятелей Веармута и Ярроу» (после 716 г.), «Житие св. Катберта» (721 г.), гомилии (731–35) представляют собой этапы в проявлении риторического мастерства Беды.

Необходимым условием возникновения и существования метафоры является наличие двух предметов, имеющих на первый взгляд разную природу и в то же время объединенных внутренним сходством, которое позволяет перенести название с одного из этих предметов на другой. Эта «двуплановость» метафоры, акцент на разнородности сопоставляемых предметов или явлений определили ее судьбу в литературе Средних веков.