Схема античной похвальной речи, которую Беда использовал в качестве общего плана повествования, приобретает под его пером некоторые изменения. Если для античного ритора физическая сила упоминается вместе с благородной внешностью героя, то для Беды, ритора-христианина, внешность не имела большого значения. Его внимание было сосредоточено на чертах героя, отражавших его духовный мир. Кротость, смирение, приветливость являются важными для христианина качествами характера. Физическая сила героя упоминается потому, что она помогает ему исполнять тяжелые монастырские послушания. Рассказывая о деятельном периоде жизни героя, античный ритор должен был начинать с его обычаев и затем переходить к деяниям как следствию этих обычаев. Беда начинает с деяний, так как они являются самым важным в жизни героя, его подвигами ради Христа.

Не все лица, чьи имена встречаются в «Жизнеописании», удостаиваются рассказа, в котором используются все элементы похвальной речи. Беде свойственно обостренное чувство иерархичности человеческого общества, поэтому он выстраивает иерархию персонажей. Так, Бенедикт, основатель монастыря и его первый настоятель, его преемник Кеолфрид и Эостервине, родственник Бенедикта, равный ему по знатности, получают наиболее полные жизнеописания. Если же герой, по мнению Беды, занимает в его иерархии действующих лиц более низкое место, ему полагается характеристика, включающая в себя общие сведения о его образованности, личностных качествах, деяниях на пользу монастыря.

В отличие от античного ритора, которому предписывалось составлять либо хвалу, либо хулу, Беда описывает своих героев более объективно. Так, сведения о болезни Сигфрида, которые античный ритор должен был бы рассмотреть как элемент хулы, Беда включает в положительную характеристику, ибо, с точки зрения христианина, порицания достоин только грех, а не болезнь.

Поскольку Беда стремится к созданию правдоподобного повествования, он, согласно рекомендациям «Риторики к Гереннию», приводит свидетельства авторитетных лиц о своих героях. Это могут быть люди, занимающие высокое общественное положение (короли, папы), настоятель Веармута и Ярроу или безымянные горожане, чье свидетельство весомо благодаря их многочисленности и единодушию. Все эти люди на словах или на деле подтверждают мудрость, высокие духовные дарования, праведность жизни главных героев.

По времени своего создания «Жизнеописание пяти отцов настоятелей» (после 716 г.) стоит после «Жития св. Феликса» (ок. 709) и предваряет «Житие св. Катберта» (721 г.). Применяя схему похвалы в своем первом житии, Беда еще учился рассказывать о героях-христианах средствами античной литературы. В «Жизнеописании» он гораздо более свободно пользуется элементами похвальной речи, расставляя их в последовательности, отвечавшей его мировоззрению. Следующее произведение, темой которого также является жизнь незаурядного человека, «Житие св. Катберта», показывает мастерское владение приемами составления похвалы в тексте значительно большего размера, чем «Житие св. Феликса» или «Жизнеописание отцов настоятелей».

Судьба «Жизнеописания» оказалась так же интересна, как и судьба «Жития св. Катберта», но, в отличие от жития, которое, как говорилось выше, стало источником для произведений самых разных жанров, «Жизнеописание», по мнению Д.X. Фармера, «явилось, начиная с XI в., источником и образцом»[402] для авторов монастырских хроник, рассказывающих об основании своих монастырей, о людях, их возглавлявших, о донаторах и покровителях, а также о монастырских владениях[403]. Однако сравнение «Жизнеописания» с анонимной «Историей настоятелей» показывает, что текст Беды недостаточен как единственный образец. В подходе к передаче содержания образцом может, скорее, считаться анонимная «История», сохраняющая многие важные для земной истории монастыря детали, которые были опущены Бедой. Он вовсе не намерен сохранять рассказ о событиях во всей полноте. И это касается не только истории Кеолфрида, но и событий, связанных с основателем Веармута и Ярроу, Бенедиктом Бископом, и документов, которые включены в «Историю», но отсутствуют в «Жизнеописании». Так, Беда опускает упоминание о друге Бенедикта, настоятеле неизвестного галльского монастыря, который помогал искать мастеров для постройки церкви в Веармуте[404]; не рассказывает подробности основания и первоначальной истории Ярроу, которые в «Истории» занимают три главы[405]; отношения Бенедикта — настоятеля большого монастыря — и короля также остаются неосвещенными[406]. Даже подробности последнего путешествия Кеолфрида в Рим, его маршрут[407], встречи с королем франков Хильпериком[408] и правителем Лингоны[409] тоже не вошли в «Жизнеописание пяти отцов настоятелей».

С другой стороны, «Жизнеописание» гораздо более подходит под определение «повествования о деяниях древних», чем «история», которая представляет собой рассказ об одном человеке, Кеолфриде, с небольшими вставками — историями других героев. Беда, как и в случае «Жития св. Катберта», обратился к монастырскому преданию и свидетельствам очевидцев. Это было, вероятно, легко сделать, так как могли быть живы монахи, пришедшие в Веармут и Ярроу с основателем монастыря, Бенедиктом, да и сам Беда был свидетелем многих событий, происходивших в монастыре. Результатом его труда явилось повествование, рассказывающее равно о Веармуте и Ярроу и обо всех отцах настоятелях по определенному плану. Из всех документов, которые были включены в анонимную «Историю», Беда сохраняет лишь рекомендательное письмо Хвэтберта, но в тексте «Жизнеописания» оно выполняет риторическую функцию: это род «энкомия», оценка героя со стороны. Можно предположить, что «История» и «Жизнеописание», связанные единством темы и героев, переписывались вместе, как это было в случае «Жития св. Катберта» Беды и глав, посвященных этому же святому, из «Церковной истории англов» того же автора. «История» и «Жизнеописание», дополняя друг друга, могли бы послужить единым образцом для средневековых хронистов.

Традиция монастырской хроники, у истоков которой стоят произведения, связанные с Веармутом и Ярроу, распространилась не только в Британии, но и за ее пределами. Примером продолжения этой традиции на континенте может служить хроника монастыря Эм в Северной Ютландии (Дания)[410], основанного и возглавлявшегося выходцами из Англии[411]. Несмотря на то, что «Хронику монастыря Эм» от «Жизнеописания» отделяет около пятисот лет, можно уловить определенное сходство в зачине[412], построении текста, характеристиках настоятелей, возглавлявших монастырь к моменту написания первых глав «Хроники»[413], обилие документов. Автор «Хроники» увидел свой монастырь только в земном измерении; в результате было создано произведение, которое можно было продолжать до тех пор, пока монастырь существует. Однако, воодушевлявшая Беду идея истории монастыря как странствия малого Града Божия на земле, ускользнула от его последователей. Послужив образцом для нового жанра, «Жизнеописание», тем не менее, стоит особняком среди монастырских историй и хроник.

Текст «Жизнеописания» приводится по изданию:

Migne J.-P. Patrologiae Latina Cursus Completus. V. 94. Paris, 1850. P. 413 — 729.