Теперь Френсис X. Кингсбэри внимательно его слушал.

— И последнее, но не менее важное, — сказал Уиндер, — это твое криминальное положение. Если я не ошибаюсь, ты все еще на испытательном сроке после условного освобождения.

— Да, ну так что?

— А то, что испытательный срок четко запрещает общаться с преступниками и другими подозрительными элементами. Однако, изучение вашего отдела охраны показывает, что ты не только общаешься с преступниками, но и окружаешь себя ими.

— Это не Орландо, — ответил Кингсбэри. — Здесь не так просто обзавестись хорошими помощниками. Если бы я был такой же требовательный, как Дисней, на меня бы сейчас никто не работал. Что, может быть, церковные мальчики? Мормоны или кто-нибудь в этом роде? Это Майами, прости Господи, и у меня здесь были серьезные проблемы с наймом работников.

— Все равно, — сказал Джо Уиндер, — ты вышел за рамки предназначенного для тебя праведного образа жизни.

— Что плохого в том, чтобы дать парню еще один шанс? — Кингсбэри на секунду замолчал, потом продолжил: — Я первый, кто понял, черт побери, что Педро — это плохой выбор. Я не знал об этих проклятых наркотиках. — «Где, кстати, он», — думал Кингсбэри.

— Что сделано, то сделано, — произнес Уиндер. — Фрэнки, это твое дело и дело законников. Между нами мальчиками, я не удивлюсь, если они выпроводят тебя в Эглин на шесть-восемь месяцев. Ты ведь играешь в теннис, не так ли?

Надменность исчезла с лица Кингсбэри.

— Уиндер, в чем, в конце концов, дело, что тебя так заводит?

— Проблема в том, что ты уничтожаешь прекрасную часть острова для того, чтобы кучка богатых людей имела тепленькое местечко для своих задниц на зиму. Ты не мог выбрать более неподходящего места, Фрэнки, как последний зеленый кусочек островов Кей. Ты бульдозеришь прямо по дикой природе. А на побережье, в этом чудесном океане, остался один-единственный живой коралловый риф во всей Северной Америке. Я думаю, как раз там ты намереваешься устроить туалеты…

— Нет! — перебил Кингсбэри. — У нас сточные воды будут уходить на очень большую глубину.

— Представь, — размышлял Уиндер, — дерьмо миллионеров стекает в наши прозрачные воды.

Кингсбэри покраснел.

— Если я отступлюсь от этого дела, так что, это будет главная победа защитников окружающей среды? Ты думаешь, тебе на грудь медаль повесят, или еще какую-нибудь чертову штуку?

Джо Уиндер улыбнулся этой мысли:

— Я не питаю иллюзий, — сказал он. — Одной трассой для гольфа будет меньше, а это уже немало.

— Потери, о господи, будут исчисляться миллионами. Вот чего мне стоит этот проклятый кусочек бумаги.

Кингсбэри был загнан в угол. Он зло уставился на последнее пресс-сообщение Чарльза Челси.

— Тебе этого не понять, — сказал Уиндер, — потому что ты здесь не родился. По сравнению с тем, откуда ты приехал, это место всегда будет выглядеть, как рай. Черт, ты можешь уничтожить последнюю птицу и бабочку, и все равно здесь будет лучше, чем глухой зимой в Толедо.

С глупой усмешкой Кингсбэри произнес:

— Не издевайся.

— Не вкладывай слишком много в освоение этих земель, Фрэнки. Все слишком устали от этих задниц — туристов, приезжающих сюда и засерающих все это.

Вдруг что-то шевельнулось в памяти Кингсбэри, и он сказал:

— Был такой парень по имени Джек Уиндер. Осваивал эти земли еще до того, как я купил побережье. «Уиндер Плэнд Коммьюнитиз» — так называлась компания.

— Это мой отец.

— Что? — потрясенно спросил Кингсбэри.

— Джек Уиндер — мой отец.

— Так какого черта ты делаешь? Кусаешь вскормившую тебя руку — вот как бы я это назвал. Обесчещиваешь семейное имя.

— Думай, как хочешь.

Кингсбэри презрительно усмехнулся:

— Я все время это слышу: «У каждого свой кусок солнца». Эгоист — вот кто ты.

— Может быть, и так, — сказал Уиндер. — Но я опять хочу рыбачить на этом берегу. А следующей весной хочу увидеть перелетных птиц.

Френсис Кингсбэри драматично выпрямился на стуле. Он стал говорить, помогая себе глазами и руками:

— Люди приезжают в Волшебное Королевство, они могут поиграть и в гольф, если захотят. Мамочки ведут своих деток в парк, а папочки идут гонять мячик по полю. Так что?

Уиндер ничего не сказал. Кингсбэри продолжил:

— Что такого плохого, черт возьми, в этой картине? Честное слово, я не вижу в этом криминала. То же самое сделал и Дисней. Это то, что каждый делает с землей. Это Флорида, ради Бога.

— Но все не так, как должно быть, Фрэнки.

— Ну, тогда ты просто живешь в том, что называют миром грез. Это не сказочная страна, сынок, и здесь нет волшебника, чтобы делать, что-то заново. Здесь дороги не из желтого кирпича, они серые. Ясно и просто. Вопрос исчерпан.

Но Джо Уиндер не передумал.

— Я надеюсь, в бумагах твое имя указано правильно? — спросил он.

Перед Кингсбэри промелькнули заголовки на первых страницах газет, многомиллионный судебный иск, прекрасно охраняемые тюрьмы.

— Ну, хорошо, — сказал он Уиндеру, — давай поговорим.

— Ты знаешь мое предложение. Обнародуй пресс-сообщение. Ты закрываешь Фалькон Трейс по благороднейшей из причин, и ты герой, Фрэнки. Разве ты не этого хотел?

— Я бы лучше продал побережье частями с аукциона.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник Педро Луз. Он целился из большого пистолета в Джо Уиндера и неприлично ругался.

— Хорошо, что ты наконец появился, — заметил Кингсбэри. Его глаза горели смесью ярости и облегчения. — Убери эту задницу с глаз моих долой.

— Брось пушку, — приказал Педро Луз Уиндеру. — И надень свою чертову голову.

Уиндер сделал, как велел Луз. Влезая в голову, он чувствовал себя нескладным и беспомощным, ему не хватало воздуха.

Кингсбэри произнес:

— Он не покинет парк живым, ты меня понял?

— Нет проблем, — откликнулся Педро Луз.

— Нет проблем, — передразнил Кингсбэри. — Нет проблем, задница. Это мистер Замечательный Телохранитель, да? Мистер Молниеносный?

На мгновение Педро Луз почувствовал непреодолимое желание направить пистолет в Френсиса X. Кингсбэри; однако что-то сказало ему, что это будет лишь малая доля того удовлетворения, которое он получит, стреляя в Джо Уиндера. «Может быть, в другой раз, — решил он. — После зарплаты».

Глухой голос внутри головы Енота сказал:

— Это большая ошибка, Фрэнки.

Кингсбэри засмеялся и опять стал высмаркиваться.

— Педро, это твой последний шанс, мать твою. Я надеюсь, у тебя еще осталось достаточно извилин в мозгах, чтобы сделать это простое дельце.

— Нет проблем. — Луз яростно толкнул Джо Уиндера к двери.

— Эй, Педро.

— Что, мистер Кингсбэри?

— Этот костюм зверя стоит шестьсот долларов. Постарайся его не повредить.

Керри Лейнер репетировала песню перед зеркалом, пока одевалась к празднику. Позади нее открылась дверь, и она увидела что-то оранжевое.

— Эй! А мы думали, ты двинулся в Нью-Йорк.

— Я серьезно решил. — Скинк ногой закрыл дверь.

— Ваш друг офицер Тайл рассказал про Орландо. Кто-то стрелял в туристический автобус, он думал, что это, должно быть, вы.

— Еще одна имитация, вот и все. А где твой приятель?

Керри описала план Уиндера относительно Френсиса Кингсбэри.

— Джо все предусмотрел, — добавила она.

Скинк помотал головой:

— Это никогда не сработает.

— А где вы были, однако?

— Здесь, в подземелье, вдалеке от всех радиоволн. Я хотел отдохнуть от этого чертова самолета.

Керри придвинулась ближе к зеркалу и стала накладывать грим.

— А зачем газовые баллоны? — спросила она.

Скинк держал по одному в каждой руке.

— Давай будем считать, что ты этого не видела, — сказал он. — Я только хотел удостовериться, что ты сможешь вовремя выбраться из парка.

— Когда?

— Когда угодно.

— А что с Джо?

— Я думаю, он попал в беду, — сказал Скинк. — Я должен сделать одну работку, а потом проверю окрестности.