— Погодите! — воскликнула Варвара. — Тут ошибка! Нельзя использовать камушек в Приморье — он неизвестно куда занесёт — как Любава до столицы доберётся?

— Через обелиск можно в любое место попасть, — сказала Прасковья. — Только карта нужна, морская, с кординатою.

— С чем? — спросила Любава.

— Я языка не знаю, на котором символы на обелиске высечены, — в отчаянии сказала Варвара.

Прасковья страдальчески скривилась.

— Вот вытащи Кощея, — повторила она. — Я его уму-разуму поучу! К чему он вас тут готовил? Траву собирать и сушить? Кашу готовить? Не сёстры Кощеевы, а кухарки!

— Ты хочешь сказать, что понимаешь, что там написано? — воскликнула Варвара, вновь обретая надежду.

Прасковья довольно кивнула.

— Иди уже, готовь специальный камень по книге, а Любаву мы пошлём за картой из дома Аннушки.

— А у неё есть? — усомнилась Любава.

— Ты что! Разумеется! — сказала старушка. — Когда её любимый, моряк, пропал, она всё морское дело изучила, чтобы попытаться его спасти. Да не сложилось... Как раз мор на окрестные деревни напал, некогда стало знахарке от любви страдать. Иди, Варвара.

Варвара чуть не плакала от страха не успеть. Чтобы спасти немного времени, нужно было его потратить. Столько мелочей ещё надо подготовить, а ведь всего не учтёшь! А ведь всего сутки от трёх дней остались, не больше! Скрепя сердце она отправилась за вторую реку создавать камушек. Кот увязался за ней.

— Послушай, Прасковья, — спросила Любава уже на пороге, — а так, получается, любого оживить можно? Что же мы тогда не наготовим мёртвой и живой воды и не отнесём сёстрам, которые воинов лечат?

— Любава, внученька, — ядовито проговорила Прасковья. — Сердце запустить — хитрость небольшая. Раны вылечить любая знахарка может. А за душами тех богатырей кто бегать будет? Это тебе не бабочек в поле ловить! Да и... не уверена я, что Варвара из Нави вернётся.

***

Когда сёстры, старая и молодая, пришли к Варваре, которая уже подготовила всё для чар, Любава вдруг заявила, что нарядиться нужно. В Навь не каждый день ходят! А то вдруг духи местные разобидятся, что Варвара к ним без почтения! Прасковья Варварины чёрные глаза угольком подвела, по щекам похлопала, пощипала. Девушка еле отбилась.

— Ну некогда же, сёстры!

— Минуты погоды не сделают! — сказала Любава и полезла в сундук в поисках одежды, лент и украшений.

Сколько минут уже вот так улетело, Варвара не знала. Тревога топила её, и она обессиленно позволила Любаве нарядить её.

Две короткие косички с вплетёнными голубыми лентами. Берестяной обруч, покрашенный алой краской, с узорами из жёлтых и белых цветов и зелёных листьев, а между ними синие ягодки черники. Белая рубашка с пышными рукавами, сарафан голубой, подпоясанный широким алым кушаком с вышитыми золотыми солнцами. Бусы деревянные, красные, как ягодки рябины... Обруч прижимал к волосам яркий Прасковьин платок с чудными птицами в огне, потому что нарядного у Варвары не было, а свой изумрудный Любава отдала на знамя. Варвара хотела надеть свой льняной, но старушка была непреклонна.

Варвара глянула в зеркало, подсунутое Прасковьей.

— Красива, сил нет! — похвалила старушка.

Варвара пожала плечами — красивая, нет, какая разница! И как её раньше собственная внешность занимала... Глупость... Она разгладила подол, смахнула непослушную чёлку к вискам. Подошла к столу, досыпала в кружку недостающий порошок, который Любава принесла от Аннушки и сказала:

— Превратись!

В этот раз из кружки пошёл чёрный дымок, который с каждой секундойстановился плотнее и приобретал всё более отчётливый малиновый оттенок.

— Ты что на меня так смотришь, Любавушка? — утомлённо спросила Варвара.

— Боюсь, не перепутала ли ты чего, — через силу улыбнулась Любава.

— Когда я что-то путала, сестричка?

— Ты не спала сколько?

— Во мне чуть ли не ведро красного совушника, мне теперь ещё неделю не спать, если б я даже хотела.

— Смотри, а то закинешь меня на другую сторону света. Вернётся Никита, а невеста пропала.

— Ах, вот оно что... Не переживай, Любава. Он вернётся. Мы победим. Я тоже вернусь. Кощей вернётся... Погуляем ещё на вашей с Никитой свадьбе.

Кружка дымила малиновым паром, пока сёстры шли к саду камней Варвары. Прасковья, как и девушки, разулась и довольно охала, что приятно иголки стопы щекочут. Кот-кикимор убегал вперёд, возвращался, злился на медленных людей, махал хвостами и шипел.

Садом место вокруг обелиска было уже не назвать — всего несколько камней осталось, которые Кощей не успел уничтожить. Осторожно ступая босыми ногами между поганочек и крохотных мухоморов, они подошли к каменной колонне, устремившейся вместе с соснами к бессолнечному небу.

Прасковья открыла одну из книг с едва держащимися внутри пожелтевшими страницами.

— Видите, я специально карту морскую попросила. Тут обозначено расположение места на земном шаре. Кордината. Теперь на обелиске ищите вот такие символы.

Старушка извлекла из кармана уголёк и на свободном от текста углу страницы нахально начертила в ряд несколько кружков, изгибающихся по-всякому палок, птицу, сидящего человека и глаз. Прасковья, щурясь, медленно обходила обелиск, Варвара так разнервничалась, что кружку с камнем чуть не опрокинула, так что именно такие знаки, обведённые линией, первой заметила Любава. Варвара, успокоив дыхание, нашла нужную страницу, закончила заклинание и выбросила камушек на необходимом от обелиска расстоянии между двумя симпатичными алыми мухоморчиками.

— Готово, — сказала она.

Никто не говорил как будто вечность. Нечего было сказать — всё сделано. Первым нарушил тишину кот:

— Мы не можем больше задерживаться. Дела надо делать.

— Кыша прав, — сказала Варвара. — Я здесь больше не помогу. Не молчите, словно в последний путь провожаете! Всё у нас получится!

Любава вытерла слёзы и обняла Варвару и Прасковью. Варвара вынула из кармана переливающийся рыбьей чешуёй платок-невидимку и отдала Любаве.

— Удачи, сестра!

— Удачи, сестра!

***

Богатырей слепил непривычно яркий свет, но они сражались, как озверевшие медведи, разбуженные посреди зимы. Никиту спасал череп-шлем, который, на удивление, давал прекрасный обзор, при этом защищая от солнца.

Армии, созванные Кощеем, взбодрились, когда посреди боя в поле из ниоткуда ворвался человек в легендарном зачарованном доспехе.

— Он здесь! Кощей с нами! Обманул, Синяя морда! — кричали воины и с новыми силами бежали на врага.

Сердце Никиты кольнуло, и он успел только подумать, что желает Варваре всей удачи на свете, сколько бы неприятностей не причинил ему Кощей. Потом думать стало некогда. Синее войско ползло, как муравьи на мёд. Неумелое, но многочисленное, оно оставляло за собой выжженную синим огнём, отравленную землю, на которой лишь горецвету расти.

Тусклый мир за третьей рекой под стальным серым небом. Дорога сквозь безлистный лес с искривлёнными чёрными стволами. От каблуков красных сапожек, которые Любава заставила надеть, отскакивают мелкие камни.

Болота с полуутопленным серебром. Чавкающий звук под ногами. Пузыри газов, лопающиеся на поверхности. Светящиеся шляпки мертвенно-бледных поганок. Серая дымка почти без запаха, плотная, влажная, заставляющая задерживать дыхание.

Пустое поле, где нет больше окаменевших богатырей. Три сестры кощеевы сидят, держат караул. Дымом повеяло — костёр развели. Смеются тихонько, истории друг другу рассказывают. Варвару не заметили — она специально их глаза отвела.

Чёрная скала. На ней — каменные зубья Дворца Кощея. И птицы, птицы летят. Разные — синички, галки. Малиновки, дрозды. Вороны и воронята. Голубки и горлинки. Воробьи, кукушки. Обратно другим путём возвращаются. Там, у сизых скал, сказал кикимор, вход в Навь.

Ритм шагов кота завораживал. Топ-топ, топ-топ мягкими лапами. Что по камням, что по болоту. И хвосты трубой — влево-вправо, влево-вправо мягкой волной.