Обернувшись, я увидел высокую по местным меркам девушку-альбиноса с татуировкой плакальщиков на шее. Осень. Одна из тех, кого мы ищем.

— А вы, уважаемая, в защитницы чудищ записались? — усмехнулся Рок.

— Я защищаю то человеческое, что в нём осталось, — спокойно ответила женщина. — Я здесь, чтобы закончить его страдания, а не приумножать их. Прошу вас, отойдите.

Я первый подал пример. Если уж плакальщица хочет сама его добить, то милости просим. А вот Рок не спешел.

— И сколько это займёт? — спросил он. — У нас тут сроки горят, золото уплачено, а вы по лесам за уродами бегаете. Нехорошо.

— Я быстро управлюсь, — пообещала Осень, не обращая внимания на провокацию. — Мы ждали вас и далеко от места встречи не уходили.

— Ладно. Сегодня я добрый. Твоя взяла, — кивнул Рок. — Искра, не надо.

— Не надо! — присоединился я.

Зубастая, уже поднявшая меч для нового удара посмотрела на нас разочарованно-осуждающе, но все же отступила.

Осень медленно подошла к успокоившемуся монстру, раны которого уже затянулись.

Теперь я мог уже спокойно рассмотреть плакальщицу. Она не носила брони. Была одета в свободную кожаную куртку с несколькими карманами-подсумками, держащимися на ремнях. В качестве оружия носила одноручный меч и небольшой арбалет явно очень хорошего качества.

Осень воздела над зверем левую руку. Сквозь ее ладонь потекло белое сияние. Приглядевшись, я на мгновение заметил внутри ее руки контур артефакта или, может быть, долго действующего заклинания. Вот значит как плакальщики колдуют. Не точки-заряды, а какое-то устройство в руке.

Зверь, кажется, совсем успокоился. Он лег на спину, но из-за скрученного хребта не мог сделать это ровно. Глаза монстра были чуть прикрыты. Веки дрожали. Из кривой пасти с мясистыми воспаленными губами, обметанными коркой, стекала струйка слюны, перемешанная с кровью.

— Твоя душа томится в путах зла, — тихо произнесла Осень, подходя к монстру ближе. — Твоя душа скована цепями древних грехов. Я освобожу ее. Я укажу тебе путь к покою.

И Осень запела. Точнее начала тянуть одну звенящую ноту, а бледное сияние, текущее из ее ладони, вторило ей. Я ощутил как сами собой расслабляются мускулы рук, плеч и спины.

Монстр на земле тяжело задышал. Его тело начало подергиваться, а сам он метался будто в лихорадке. Однако резких движений зверь не делал. Сейчас он казался скорее жалким, чем угрожающим.

Осень сменила ноту на более низкую и мне вдруг стало очень-очень спокойной. Все внимание сконцентрировалось на моменте здесь и сейчас. Ветер, падающие желтые листья, поющая плакальщица и… плачущий в пыли монстр. Из его изуродованных глаз текли прозрачные слезы. Даже странно, как столь уродливая, больная и грязная оболочка может исторгнуть из себя нечто чистое.

Меня пробрало ощущение, будто только сейчас зверь вдруг осознал во что превратился.

Осень тоже плакала. Тихо, беззвучно, не меняясь в лице. Одна слеза стекала по ее щеке. Она плакала только левой стороной.

Я сам ощутил желание зарыдать. Мне почему-то казалось, что монстр у наших ног очень страдает. Я четко и ярко представил как страшно зудели его опухоли, как болели и даже ломались разросшиеся кости, как тщетно цеплялся за былую личность разум, медленно погружающийся в пучину безумия.

— П-помоги мне… — вдруг прохрипело существо. — П-помоги…

Слова давались ему с большим трудом. Голосовые связки мутировали, а память разошлась по швам. Но он все же сумел что-то отыскать на руинах былой личности. Пару слов, которые мог сказать нам. Просьба людям от того, что некогда было человеком.

Зверь ощутил горечь утраты собственного «я».

— Помогу, — заверила Осень. — Потерпи ещё чуть-чуть.

И ее голос выдал несколько тонких звенящих нот, а свет из ладони сделался холодно-голубым. Зверь умирал. Но он принимал свою смерть, потому как не хотел больше страдать и претерпевать уродливые мутации.

Он умер где-то за тридцать минут.

Ни я, ни Рок, ни Искра не нарушили этого странного ритуала прощания. И, в каком-то смысле, прощения.

Когда тело чудовища замерло, Осень стерла свои слезы маленьким белым платком и бережно накрыла им голову существа.

— Странная у вас магия, — произнес Рок, пытаясь скрыть впечатления под маской цинизма.

— Это не магия, а дар, — спокойной ответила Осень. — Мы пропускаем через свои сердца чужую боль и оплакиваем ее слезами богини. Не всегда можно спасти жизнь. Но мы обязательно должны проводить человека в последний путь. Дать ему уйти без сожалений.

Значит мне не показалось… Магия плакальщицы на какое-то время раскрыла нам чувства зверя. Думаю, мы слышали лишь отголосок этих эмоций. Основную часть она приняла на себя.

Есть процедура детоксикации крови. Гемодиализ. Кровь больного пропускают через специальный аппарат очистки и возвращают в тело пациента. Плакальщики делают тоже самое с эмоциями? Возможно.

Осень сказала, что ещё несколько часов должна пробыть у трупа мясного зверя, чтобы деактивировать магию бессмертия. Мы не стали ей мешать. Просто вернулись к тропинке и сделали там привал.

Я глянул на Арайта. Интересно, не передумал ли он становится мясным лордом после ситуации в руинах хазгат? Если нет, то жаль, что парень не поспел на ритуал упокоения зверя. Почувствовал бы отголосок ощущений, которые ждут его на пути эволюции плоти.

Наш проводник вернулся к аванпосту. Дальше нас поведет Осень. Найдем двоих ее товарищей и вперед в Пустоты.

— Эта белая может сколько угодно трепаться о милосердии… — тихо произнес Рок, когда мы ждали плакальщицу. — Но оружие носит и убивать умеет. Я не заметил как она подошла. Дело не в звере. Я всегда стараюсь смотреть по сторонам, но она скрывалась до последнего. Опыт.

Да уж. Самое интересное, что плакальщики реальных цели и состава нашей экспедиции не знают. Что будет когда таки придется раскрыть карты? Впрочем, если на них действует голос Ульмы, то справимся без проблем.

Осень вышла к нам и предложила идти дальше.

— До следующего поселения доберемся к темноте. Лучше переночевать там. Рядом должны быть Гайд и Крыло. Мы разделились, когда нашли следы больного бессмертием.

— Его было так сложно найти? — с провокационной интонацией произнес Рок.

— Найти легко, — без тени конфликта в голосе ответила плакальщица. — Но я не хотела сражаться с ним сразу. Использовала отнимающий силы состав, чтобы ослабить его. Если бы удалось подождать ещё день, то больной бы совсем не сопротивлялся.

Ага. Значит отравила монстра и ждала пока жертва ослабнет, но мы появились слишком рано. Мощный яд, однако, раз даже на мясного зверя действует. Или какой-то особый. Именно против больных бессмертием.