Меня все еще трясло от возбуждения, когда мы с Тимом к утру вернулись домой. Лежа в кровати, я обняла его, но отказалась заниматься любовью.

– Почему? – спросил Тим.

– Только не сегодня. Сегодня я не могу.

– Хорошо, что наконец мы возвращаемся домой, – сказал он. – Здесь ты стала слишком эмоциональной.

Но при этом он меня поцеловал в знак того, что все понимает.

(Пабло Пикассо, 1939)

На следующее утро мы спали допоздна. Я проснулась в полдень и никак не могла сообразить, где нахожусь. Я долго смотрела в потолок, потом повернула голову и увидела рядом с собой Тима. Он слегка похрапывал. На мои приставания он не откликнулся, и я снова закрыла глаза. Слава Богу, что сегодня суббота, подумала я, но тут же вспомнила, что теперь это не имеет никакого значения. С моей трудовой деятельностью в данный момент покончено. Теперь мне не надо было рано вставать по утрам, выпихивать себя из постели, бежать сломя голову на работу. Я теперь полностью завишу от Тима. Эта мысль показалась мне ошеломляющей. Я отвыкла ощущать себя зависимой со дня окончания школы.

Тим не проснулся даже тогда, когда я встала и приготовила завтрак. Потом я приняла душ, вымыла голову и включила для просушки фен. Тут он появился из спальни, заспанный и зевающий.

– Ты меня разбудила, – сообщил он.

– Я?

– То есть этот шум.

– Извини. – Я скорчила ему рожицу. – Но если бы не мой шум, ты бы проспал до завтра.

– Ну и что? – Он снова зевнул. – Я совершенно измучен.

– Бедняжка. – Я бросила ему полотенце. – Завернись. В доме напротив люди могут неправильно понять, глядя на твою цветущую мужественность во всей красе.

– Изабель! – Но он все-таки завернулся. Потом мы пили кофе с круассанами.

– Мне нравятся твои друзья, – сказал Тим.

– Мне тоже. Особенно Габриэла. Она очень хорошо ко мне относится.

– Классная леди, – согласился он.

– Похоже, что мы с ней сработались.

– Жалеешь, что их покидаешь?

– Ничуть. – Я села к нему на колени и развернула его набедренную повязку. – С чего бы мне жалеть?

– Изабель! – Он едва не поперхнулся круассаном. – А что скажут соседи в доме напротив?

– Пускай себе смотрят, – ответила я. – Может быть, чему-нибудь научатся.

Я заказала столик в ресторане "Дон Кихот". Сперва мы думали, что Тим пробудет в Мадриде неделю или две, но потом выяснилось, что у него, как всегда, полно работы, и ему нужно быть в Дублине уже в понедельник вечером. Поэтому мне показалась отличной идея сходить перед отъездом куда-нибудь в эксклюзивное и романтическое место, которое должно было произвести на него впечатление.

Я со знанием дела вела его по мадридским улицам, и на одном перекрестке, схватив за руку, бодро потащила за собой, так что мы едва не попали под колеса несущегося на полной скорости "Сеата".

– О Господи, Изабель! – Тим никак не мог отдышаться. – Зачем тебе понадобилось кидаться под колеса?

– Ерунда, – ответила я. – А то бы мы тут прождали целую вечность. К тому же для тебя никакой реальной опасности не было.

– Ничего себе! – Он попытался улыбнуться. – Только в следующий раз помни, что ты еще не упомянута в завещании.

Я засмеялась и свернула на боковую улочку. Двери ресторана были закрыты.

– Ты уверена, что он сегодня работает? – спросил Тим.

– Уверена, – ответила я и позвонила в колокольчик. Нас повели вниз по лестнице и посадили за столик под картиной железнодорожного вокзала в Атохе. В моей голове промелькнула мысль о Нико.

– Несколько лет назад здесь была взорвана бомба, – объяснила я Тиму, который с интересом разглядывал картину.

– Когда ты уже сюда приехала?

– Нет, раньше.

– Хорошо. А то мне не хотелось бы думать, что тебе угрожала опасность.

– Мой герой!

Официант подал нам меню.

– Ничего себе цены! – воскликнул Тим. – Здесь можно состояние оставить!

– Это мои заботы, – ответила я. – К тому же оно до последнего пенни того стоит.

Тим зевнул.

– Хорошо вырваться на несколько дней отдохнуть! – вздохнул он.

– Вот столпотворение начнется, когда мы вернемся домой! – возбужденно предвкушала я. – Рождество, а потом сразу свадьба! – Я лукаво взглянула на него. – Тебе не кажется, что это немного слишком? Может быть, нам стоит отложить свадьбу? До марта, например, или до апреля?

– Нет уж, чем раньше, тем лучше, – заявил Тим. – А то все снова начнут говорить, что у меня начался мандраж.

– А он у тебя начался?

– А ты как думаешь?

Нам было очень хорошо вместе.

– Каким же дураком я был два года назад!

– Совершенно согласна!

Тим заказал белого вина, и мы выпили за нас. Ресторан был полон на две трети. Мне очень нравилось здесь бывать. Затаив дыхание, я смотрела, как официанты не ходят, а плывут по паркету, слушала приглушенный гомон голосов, звон хрустальных бокалов, тихое наигрывание гитары на заднем плане. В каком-то странном полузабытьи я вглядывалась в гитариста, но он не был Нико Альваресом. Сегодня выступал совершенно незнакомый мне человек.

– Ты в трансе, – тихо сказал Тим.

– Нет, извини. – Я словно пришла в себя. Еда была превосходной. Мы ели молча.

– Вам надо было организовать у себя курсы домоводства, – сказал Тим. – Тогда бы ты научилась готовить что-нибудь подобное.

– Тогда бы ты был совершенно счастлив, – поддразнила его я.

– Каждый вечер в семь часов я буду с нетерпением предвкушать свой домашний ужин.

– К семи ты вряд ли будешь возвращаться домой.

– Буду возвращаться во что бы то ни стало! Только домой и голодный, как волк!

– А я думала, что твоя любимая еда – это биг мак и чипсы.

– Конечно, – признался он. – Но если ты предложишь мне нечто в стиле ресторана "Дон Кихот", то я, пожалуй, изменю своим привычкам.

– А каких еще изменений в своей жизни ты ждешь после свадьбы? – продолжала поддразнивать его я. – Постиранных носков? Поглаженных рубашек? Вычищенной до блеска мебели?

Он засмеялся.

– У нас в семье будет разделение труда, – пообещал он. – Но пока ты не найдешь работу…

– Надеюсь, что я найду ее в самом скором времени, – перебила его я. – Я себя не представляю сидящей, как клуша, дома.

– Я тебя тоже сейчас не представляю, – согласился он. – Хотя раньше представлял. В первую нашу помолвку.

– Может быть, – задумчиво произнесла я. – Но я теперь стала совсем другим человеком.

– Но ты все равно хочешь иметь семью? – Это был скорее не вопрос, а утверждение.

– Хочу. А ты?

– У нас будут самые красивые дети на свете, – ответил он. – С твоими глазами и моими скулами.

– Почему это с твоими?

– Потому что ты всегда говорила, что завидуешь моим скулам.

Приплыло еще одно заказанное нами блюдо, и официант снова наполнил наши стаканы. Тим заказал еще одну бутылку вина.

– Ну вот, теперь я снова напьюсь, – сказала я.

– Не беспокойся, в качестве миссис Мэлон ты будешь вести абсолютно трезвый образ жизни.

Миссис Мэлон. Все это время я старалась не думать о такой перспективе. Как только это имя проскальзывало в мое сознание, я тут же прогоняла его вон, как будто даже сама мысль о нем могла каким-то образом повлиять на ход событий, испортить все дело. Мне стало холодно. Очевидно, я успела где-то подхватить простуду. Тим в это время неустанно нахваливал еду.

– Когда мы поженимся, то будем ходить в ресторан по крайней мере раз в неделю, – развивал он свою мысль. – Причем обязательно вдвоем. Это очень важно. Мы не должны все вечера просиживать у телевизора. Даже если у нас будут дети, мы все равно должны будем находить время друг для друга.

Мне казалось, что эти слова произносил не тот Тим, которого я знала два ода назад. Раньше он не говорил ничего подобного.

– И как долго ты собираешься ждать? – спросила я.