Я промолчала. Действительно ли он хотел того, о чем говорил? Хотел, чтобы я была с ним, но без свадьбы? Раньше мы уже обсуждали с ним этот вариант и пришли к выводу, что хотим всем продемонстрировать наше расположение друг к другу путем бракосочетания.

– Так будет лучше, – продолжал он. – И мы сможем привыкнуть к тому, что будем рядом друг с другом постоянно.

Официантка поставила перед нами заказанные блюда. Тим потер руки, взял солонку и обильно посолил свой стейк. Над моим омлетом поднимался пар, и от запаха яиц меня начало тошнить.

– Это не значит, что я не хочу быть с тобой, – продолжал он с набитым ртом. – Просто женитьба – это такой серьезный шаг.

– Почему же тогда раньше ты собирался жениться? Это ты сделал мне предложение, Тим. Я тебя к этому никогда не принуждала.

– Да-да. – Он поморщился. – Только ты столько раз заводила разговор о разных знакомых, которые поженились. И время мы проводили большей частью с женатыми парами. Это на меня и повлияло, надо полагать.

– То есть ты хочешь сказать, что я тебя все-таки принуждала?

Я была совершенно потрясена его словами. Мне такое никогда и в голову не приходило!

– Не принуждала, – выдавил он. – Я не знаю, Изабель. Просто однажды я понял, что должен попросить твоей руки, а потом все это начало жить своей жизнью.

Тут-то я поняла, что он имеет в виду. Вокруг бракосочетания существует столько условностей, что в какой-то момент за ними можно потерять из виду самое главное.

– Я очень сожалею, что ты так себя чувствуешь. – Я уныло тыкала вилкой в свою тарелку.

– С тобой связано так много в моей жизни! – продолжал он. – Мне не нравится только сама свадьба. – Он усмехнулся. – Поэтому если ты соберешься ко мне переехать, то поможешь мне собраться с мыслями.

Теперь он был похож на маленького мальчика, хитро поблескивающего глазками из-под своей челки. Устоять против его обаяния, когда он так смотрел, было трудно. Но я ведь собралась выйти за него замуж, а не просто жить с ним под одной крышей! Может быть, если бы он предложил мне такое год назад, я бы согласилась. Но он такого не предлагал – он сразу предложил выйти за него замуж. И отступать теперь мне было нельзя, как бы глупо это ни казалось со стороны.

– Ничего не выйдет.

– О Изабель, не отказывай так сразу, сперва обдумай все хорошенько!

– Просто это не то, на что я рассчитывала.

– Иногда людям приходится довольствоваться не тем, на что они рассчитывали.

Я передвигала по тарелке чипсы. Да, это не то, на что я рассчитывала.

Но, может быть, он прав? Может быть, я хочу слишком многого?

– Я не знаю, – выдавила я наконец.

У него зазвонил мобильник. Я едва не подпрыгнула.

– Я скоро буду, – сказал он звонившему. – Мне нужно время, и я имею право на обеденный перерыв! Разумеется, к четырем все будет готово. Дай мне отдышаться, Грег! Нет. Да. Обсудим это потом. – Он сердито отложил телефон. – Ни минуты покоя. Я же тебе говорил, что очень занят. В эти дни мне даже из офиса трудно выходить.

– Бедняжка.

– Послушай, Изабель. – Он вытер рот бумажной салфеткой. – Я знаю, что все это для тебя было шоком, и еще я знаю, что я повел себя как свинья. Но тем не менее я уверен: я все еще люблю тебя. Почему бы тебе не согласиться на то, что я предложил в пятницу: поехать в отпуск с друзьями? А наши отношения мы обсудим потом, когда ты вернешься? За это время мы оба сможем все хорошенько обдумать, да и тебе нужно отдохнуть.

Да, отдохнуть мне действительно нужно, подумала я тоскливо. И хоть на некоторое время избавиться от сочувствующих взглядов и плохо скрываемой жалости всех близких и знакомых.

– Хорошо.

– Ну вот и отлично, – обрадовался Тим и поцеловал меня в щеку. – Я рад, что ты все поняла.

(Пабло Пикассо, 1922)

Нам с Тимом казалось идеальным, что самолет на Родос отправляется в час ночи. Наш план состоял в том, чтобы прямо после регистрации отправиться в аэропорт и таким образом сразу же окунуться в свадебное путешествие. Никаких ночных вечеринок в Дублине, где друзья Тима наверняка устроили бы парочку приколов, – только ночной полет на лучезарные Эгейские острова и две недели блаженства.

И вот теперь мы с Жюли сидели в зале ожидания и ждали, когда объявят отложенный рейс. Жюли беспокойно поглядывала на меня, как будто ожидала, что в любую минуту я могу разрыдаться, и занимала ничего не значащим разговором. Судя по всему, он должен был отвлечь меня от тяжелых дум о несостоявшемся замужестве.

Я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Воистину, сегодняшний день выдался ужасным. Я проснулась в семь утра. За окном светило солнце и весело пели птички. Но от этого мне стало только хуже: на что бы я ни посмотрела, все напоминало мне о моей свадьбе. Из глаз у меня полились слезы. Я пыталась убедить себя, что такое состояние крайне бессмысленно: девушка моего возраста вовсе не нуждается в муже, чтобы чувствовать себя полноценной, а свадьба – вовсе не та вещь, о которой стоит плакать. Я говорила себе, что раз Тим ведет себя так неуверенно, то наше решение подождать со свадьбой – даже к лучшему. Пусть он обдумает все хорошенько. Но ничего не помогало. Мне удалось только одно – рыдать беззвучно, из страха, что в спальню ворвется мать и начнет меня утешать.

Всякий раз, глядя на часы, я представляла себе, где могла бы сейчас находиться при другом повороте событий: у парикмахера, в лимузине на пути в церковь, у алтаря рядом с Тимом и так далее. Мыслью я неотступно пребывала рядом с ним, думала о том, что он сейчас делает, надеялась, что он позвонит. Но он не позвонил.

Я отправилась в город. Это был самый надежный способ не видеть скорбного лица матери и триумфального – Алисон. Отец с Яном с утра ушли на футбол, не сказав никому ни слова. Я понимала, что отец пытается сделать вид, будто ничего не произошло, что это всего лишь еще одна обычная суббота.

На Графтон-стрит было жарко, пыльно и многолюдно. Я начала безудержно тратить деньги на совершенно ненужные вещи: купила два льняных костюма, роскошный шелковый пиджак, две пары туфель, несколько маек, соблазнительную юбку и три цельных купальника. Домой я приехала с дюжиной фирменных пакетов и значительной дырой в бюджете. Но мне было все равно.

– Господи! – воскликнула Алисон, когда вошла в мою комнату. – Ты просто окончательно спятила!

– Почему бы и нет? – пожала плечами я. – Деньги мне ни на что другое уже не понадобятся.

– Неужели ты собираешься все это богатство брать с собой в отпуск?

– Ну может быть, только майки. – Я аккуратно упаковала их в чемодан. – И купальники.

– Классно ты проведешь время на курорте, – мечтательно сказала она. – Когда вернешься, тебе уже будет все до лампочки.

– Да. – Я пыталась говорить с энтузиазмом.

– Когда придет Жюли?

– Около одиннадцати, – сказала я.

В одиннадцать мы с Тимом должны были танцевать на балу. В одиннадцать я была бы уже замужней женщиной восемь часов. Я с треском захлопнула крышку чемодана.

– Завтра я буду о тебе думать, – продолжала Алисон. – Как ты лежишь на пляже и прекрасно проводишь время.

– Заткнись! – не выдержала я и пошла вниз.

Во время полета Жюли все время спала. А я не могла. Я почувствовала облегчение, только когда шасси самолета коснулись бетонного покрытия посадочной полосы. Час ушел на получение багажа, еще почти столько же на путь до города Родос. Но когда автобус внезапно повернул к пристани, мне вдруг стало интересно. На волнах покачивались сотни лодок и паромов, солнце светило ослепительно, окруженный стенами город казался живым воплощением истории, как будто мы внезапно углубились на много веков назад. Продавцы губок в этот ранний час выглядели так, словно сидели тут с незапамятных времен.

– Изабель! – прошептала Жюли. – Какая красота!