В саду, у самого ручья,

Где плещет на траву струя,

Там, средь густых дерев снуя,

Сбирал я белые цветы.

Звенела песенка моя.

И вдруг — девица, вижу я,

Идет тропинкою одна.

Стройна, бела, то дочь была

Владельца замка и села.

И я подумал, что мила

Ей песня птиц, что в ней мечты

Рождает утренняя мгла,

Где песенка моя текла,—

Но тут заплакала она.

Глаза девицы слез полны,

И вздохи тяжкие слышны:

Христос! К тебе нестись должны

Мои рыданья,— это ты

Послал мне горе с вышины.

Где мира лучшие сыны?

Не за тебя ль идет война?

Туда ушел и милый мой,

Красавец с доблестной душой.

О нем вздыхаю я с тоской,

И дни безрадостно-пусты,—

Проклятье проповеди той,

Что вел Людовик, сам не свой!

Во всем, во всем его вина!

И вдоль по берегу тотчас

Я поспешил на грустный глас

И молвил: — Слезы скорбных глаз —

Враги цветущей красоты.

Поверьте, бог утешит вас!

Он шлет весну в урочный час, —

И к вам придет души весна!

— Сеньор,— она тогда в ответ,—

Господь прольет, сомненья нет,

На грешных милосердный свет

Небесной, вечной чистоты,—

Но сердцу дорог здешний свет,

А он любовью не согрет,

И с другом я разлучена. 

В час. когда разлив потока

Серебром струи блестит,

И цветет шиповник скромный,

И раскаты соловья

Вдаль плывут волной широкой

По безлюдью рощи темной,

Пусть мои звучат напевы!

От тоски по вас, далекой,

Сердце бедное болит.

Утешения никчемны,

Коль не увлечет меня

В сад, во мрак его глубокий,

Или же в покой укромный

Нежный ваш призыв,— но где вы?!

Взор заманчивый и томный

Сарацинки помню я.

Взор еврейки черноокой,—

Всё Далекая затмит!

В муке счастье найдено мной:

Есть для страсти одинокой

Манны сладостной посевы.

Хоть мечтою неуемной

Страсть томит, тоску струя,

И без отдыха и срока

Боль жестокую дарит,

Шип вонзая вероломный,—

Но приемлю дар жестокий

Я без жалобы и гнева.

В песне этой незаемной —

Дар Гугону. Речь моя —

Стих романский без порока —

По стране пускай звучит.

В путь, Фильоль, сынок приемный!

С запада и до востока —

С песней странствуйте везде вы. 

Мне в пору долгих майских дней

Мил щебет птиц издалека,

Зато и мучает сильней

Моя любовь издалека.

И вот уже отрады нет,

И дикой розы белый цвет,

Как стужа зимняя, не мил.

Мне счастье, верю, царь царей

Пошлет в любви издалека,

Но тем моей душе больней

В мечтах о ней — издалека!

Ах, пилигримам бы вослед,

Чтоб посох страннических лет

Прекрасною замечен был!

Что счастья этого полней —

Помчаться к ней издалека,

Усесться рядом, потесней,

Чтоб тут же, не издалека,

Я в сладкой близости бесед —

И друг далекий, и сосед —

Прекрасной голос жадно пил!

Надежду в горести моей

Дарит любовь издалека,

Но грезу, сердце, не лелей —

К ней поспешить издалека.

Длинна дорога — целый свет,

Не предсказать удач иль бед,

Но будь как бог определил!

Всей жизни счастье — только с ней,

С любимою издалека.

Прекраснее найти сумей

Вблизи или издалека!

Я бы, огнем любви согрет,

В отрепья нищего одет,

По царству сарацин бродил.

Молю, о тот, по воле чьей

Живет любовь издалека,

Пошли мне утолить скорей

Мою любовь издалека!

О, как мне мил мои сладкий бред:

Светлицы, сада больше нет —

Всё замок Донны заменил!

Слывет сильнейшей из страстей

Моя любовь издалека,

Да, наслаждений нет хмельней,

Чем от любви издалека!

Одно молчанье — мне в ответ,

Святой мой строг, ои дал завет,

Чтоб безответно я любил.

Одно молчанье — мне в ответ.

Будь проклят он за свой завет,

Чтоб безответно я любил! 

Наставников немало тут

Для наставления певцов:

Поля, луга, сады цветут

Под щебет птиц и крик птенцов.

Хоть радует меня весна,

Но эта радость не полна,

Коль испытать мне не дано

Любви возвышенной услад.

Забавы вешние влекут

Детишек или пастухов,—

Ко мне же радости нейдут:

Напрасно жду любви даров,

Хоть Донна и огорчена,

Что так судьба моя мрачна.

Что мне стяжать не суждено

То, без чего я жить не рад.

Далёко замок, где живут

Они с супругом. Тот суров.

Пускай друзья мне подадут

Благой совет без лишних слов:

Как передать ей, что одна

Спасти меня она вольна,

Будь сердце мне оживлено

Хоть самой малой из наград?

Всех, что оттуда род ведут,

Где был ее родимый кров,

Пускай мужланами их чтут,

Я звать сеньорами готов.

Повадка их груба, смешна,

Но нх страна — ее страна!

И Донна поняла давно,

О чем те чувства говорят.

К ней, только к ней мечты зовут,

Я вырван из родных краев,

Обратно корни не врастут.

Усну ль, усталый от трудов,—

Душа лишь к ней устремлена.

В груди надежда зажжена:

А вдруг мне будет воздано

За все наградой из наград?

Спешу к ней. Вот ее приют,

А мне в ответ на страстный зов

Увидеть Донну не дают

Ни свет дневной, ни тьмы покров.

Но, наконец, идет она —

Сказать лишь: «Я удручена!

Сама хочу я счастья, но

Ревнивец и враги следят».

Желанья так меня гнетут,

Что рассказать — не хватит слов.

И слезы горькие текут,

И день лишь новой мукой нов.

Пускай скупа, пускай скромна,

Мне только ласка и нужна:

От слез лекарство лишь одно,—

Меня врачи не исцелят!