* * * С моим упрямым сердцем в ссоре тело, Которое, собравшись иа войну, Разить уже язычников хотело, А сердце, выбрав милую жену, Не хочет оставлять ее одну. Глаза мои! Вот ваше злое дело. Как совместить мне в жизни два удела? Суди, господь! Судить я не дерзну. Я думал, что в защиту от кручины Господень крест принять мне суждено, Что горевать и плакать нет причины, Что сердце с телом будет заодно. Однако сердце ввергнуто давно В любовь свою велением судьбины, И что со мною будет в час кончины, Отчаянному сердцу все равно. Когда погибнуть, сердце, ты готово, Дай бог тебе спастись в расцвете лет! Услышишь ты неласковое слово, Там, где радушный слышался привет. Себе само ты просишь тяжких бед. К себе само ты, глупое, сурово! Где ты найдешь защитника другого? Таких, как я, на свете больше нет. Увидит каждый: это не измена! Напрасен был бы суетный упрек. Уж я ли не молил ее смиренно! Я говорю, а милой невдомек, Как будто слово — только мотылек. Мелькнет и пропадет вдали мгновенно. Она глуха? Так вырвусь я из плена, Пока в тенетах я не изнемог. * * * Кто хочет жизнь сберечь свою, Святого не берет креста. Готов я умереть в бою, В бою за господа Христа. Всем тем, чья совесть нечиста, Кто прячется в своем краю, Закрыты райские врата, А нас встречает бог в раю. * * * Когда бы не душою всей Давал я господу обет, Днесь был бы я среди друзей На Рейне, там, где горя нет. Не расставаться бы мне с ней. Ей был я предан столько лет. Вовек не знать бы ей скорбей! Храни, господь, ее от бед, Чтоб волю выполнил твою Я в правом и святом бою. А если лучшую из жен Дерзнет прельстить однажды тот, Кто страхом подлым поражен, Кто не отправился в поход,— Я буду в битве побежден. Такой позор меня убьет. Пусть мой напев, мой вечный стон Ей говорит из года в год Что, претерпев подобный стыд, В своем гробу мертвец не спит. Дитмар фон Айст. Миниатюра из Большой Гейдельбергской рукописи ГЕНРИХ ФОН ФЕЛЬДЕКЕ * * * Ликованье в мире снова. Радостней любого зова Щебет птичий по весне. Для веселия людского Вся земля цвести готова В солнечной голубизне. Не до веселья только мне. И наказан я сурово, Сердце, по твоей вине. Многие красивы жены. От Рейна и до самой Роны Госпожа красивей всех. Одолел я все препоны. Был судьбою благосклонной Дарован мне такой успех, Что я от сладостных утех Одурел, завороженный. Вот он — мой невольный грех. Чересчур она прекрасна. Приближаться к ней опасно. Я приблизился — и вот Над любовью мысль не властна. Лишь бы целовать всечасно Эту шею, этот рот! Пусть глядит хоть весь народ! Благоразумие напрасно. Не спастись мне от невзгод! Любовью этой обуянный, Бормотал я, словно пьяный, За свой расплачиваюсь бред. Наказан грешник окаянный. Заслышав плач мой покаянный, Обнять бы ей меня в ответ! Неужто мне прощенья нет? Разве что непостоянный Таких заслуживает бед. * * * «Дни весенние настали. Я весною весела. Я не ведаю печали,— Госпожа произнесла.— Всегда была мне жизнь мила. Вновь птицы мне защебетали. Пока душа не знает зла, Тоска меня смутит едва ли. Он мне понравился сначала. Мне служить он дал обет. Его я очень отличала. Теперь ему скажу я: «Нет!» Ему во вред был мой привет. Ему моих поблажек мало. Осрамит на целый свет! Пора мне проучить нахала. Он хуже глупого дитяти. Он приличий ие постиг. Он вдруг разнежился некстати И домогался напрямик, Как неотесанный мужик,— Легко сказать! — моих объятий. Он в обхожденье груб, он дик. Обычных он лишен понятий, Ну, был бы он любезней малость! Вожусь я долго с ним, и что ж! Напрасна вся моя усталость! Когда бы только был похож Мой рыцарь на других вельмож Другим к лицу любая шалость. И все-таки как он хорош! Он простоват... Какая жалость! К порочной он склонял усладе Меня сегодня и вчера. Он тщетно молит о награде. Столь безрассудная игра Не доведет нас до добра. Остался рыцарь мой внакладе. Одуматься ему пора. Он душу губит шутки ради». |
