Григория передернуло. Он отошел от трупа. Никакого сочувствия к убитому он не испытывал, хотя любая жестокость вызывала у него возмущение, невзирая на все войны и сражения, что ему удалось повидать за много веков. Григорий с трудом сдерживался от того, чтобы не убежать из собственного номера. Только осознание иллюзорности страшного зрелища удерживало его… и еще — необходимость понять, что здесь произошло.

Второй труп выглядел почти так же, как первый. Он лежал позади стула. Только теперь Григорий осознал, что сидел совсем рядом с мертвецом. Этот человек был изуродован меньше, чем его напарник. Фроствинг просто свернул ему шею. Рядом с убитым лежал пистолет. Григорий знал, насколько бесполезно было палить по грифону из огнестрельного оружия.

Больше в номере ничего примечательного не было. Да и видение уже мало-помалу меркло. Такие воспоминания, пробудившись, не могли долго удержаться. Григорий окинул номер взглядом в последний раз, чтобы удостовериться, что ничего не упустил.

Кровь высыхала и испарялась. Тела убитых сжались в бесформенные комки и, растаяв, как бы просочились в пол. Еще мгновение — и в номере уже ничто не напоминало о жутком зрелище. От него остался только нож.

Здравый смысл подсказывал Григорию, что от ножа лучше избавиться. Ничего хорошего ждать от этого клинка не приходилось. Тем не менее этот нож был единственным ключиком к разгадке причины появления таинственных террористов в номере Григория. Григорий не помнил, как он сам вошел в номер, но подозревал, что злодеи ждали его именно в номере, а не в коридоре.

Он вновь вспомнил о кратком прикосновении к своему сознанию. Тут должна была существовать какая-то связь. Кто-то следил за ним или за агентством по недвижимости, а скорее всего — и за ним, и за агентством сразу. Не исключалось, что эта загадка как-то связана с той тайной, которую от него скрывала Тереза. А это, в свою очередь, было как-то связано с домом.

«Может быть, мне стоит сказать ей, что я передумал? Сказать, что мне нужен дом?» Судя по поведению Терезы, такое заявление мгновенно настроило бы ее против Григория. А у него имелись причины не только личного характера сохранить знакомство с Терезой. Она была нужна Григорию как единственный источник информации о двух неудачливых злодеях и тех, кто стоял за ними, кто бы это ни был.

Они наверняка действовали не сами по себе. Это Григорий понял по их внешнему виду. У них был некий хозяин, но зачем ему понадобился Григорий?

«Лучше было бы смыться из Чикаго, убраться куда-нибудь подальше отсюда. Сегодня. Ночным авиарейсом. Из аэропорта О’Хара самолеты летают всю ночь».

Он понимал, что не сделает этого. Он явится в «Дозорный» в назначенное время, невзирая на возможную опасность. На этот раз Фроствинг о нем позаботился, но как знать — вдруг грифон решит передохнуть в своей заботе о нем и понаблюдать со стороны, как его подопечный лезет на рожон? Пусть, дескать, нарвется — это послужит ему хорошим уроком. Подобные рассуждения вполне соответствовали логике Фроствинга.

И тут Григорию пришла в голову неприятная мысль. А что, если хозяин убитых мерзавцев окажется сильнее грифона? Поверить в такое было трудно, но, по идее, ничего невозможного в этом не было.

Ловким, натренированным движением Григорий Николау метнул нож, и он вонзился в устланный ковром пол. Он представил, как на него смотрят прекрасные серо-голубые глаза.

Все остальное значения не имело. Завтра он пойдет туда.

V

В полутемной комнате уши и глаза человека, привязанного к креслу, рассказали ему о провале операции, предпринятой его слугами. Польза от зверьков была немалая, но сведения, предоставляемые ими, всегда были неполными. Их повелитель это понимал и смирялся с этим… до сегодняшнего дня. Сейчас он многое бы отдал за возможность учинить допрос с пристрастием душам своих посыльных, чтобы узнать у тех, как и почему они провалили задание.

Все получилось совсем не так, как было задумано. Этот новенький с серо-голубыми глазами — точно такими же, как у него самого, точно такими же, как у всех других,  — явился слишком скоро после предыдущего. Потом он нарушил правила и поинтересовался квартирой. А про дом — ни слова.

А теперь выяснилось, что оба его подручных погибли. Оба они, конечно, звезд с неба не хватали, но до сих пор у него не было нужды менять их на более квалифицированных. Да и задание было простейшее: совершить кровопролитный ритуал, дабы привязать новенького к нему так, чтобы дом не призывал его. В ритуале не было ничего сатанинского. Он предназначался исключительно для того, чтобы зародить в душе новенького непреодолимое влечение.

Тем не менее задание было провалено.

Связанный человек даже следов своих подручных найти не мог. Впечатление создавалось такое, будто они и не существовали вовсе. А это означало, что он впервые за много лет столкнулся с подобным могуществом, причем таким могуществом никто из других не обладал.

— Что же в тебе такого особенного? — обратил вопрос в пустоту связанный человек. В крошечном пятачке тусклого света возникла крыса и уважительно — если можно так сказать о крысе — глянула на человека, привязанного к старинному креслу. Серо-голубые глаза глянули в серо-голубые глаза, и крыса исчезла во мраке.

Связанный человек уставился во тьму.

— Тебе больше нечего мне сказать?

Из темноты послышалось шарканье подошв.

— У него завтра встреча, сэр.

— С ней?

— Да… Я мог бы занять ее место и…

— Это не твое дело. Твое дело — следить за теми, кто приходит к ней. А она — приманка.

— Да, сэр.

Связанный человек ненадолго задумался, потом сказал:

— Подойди ближе. Выйди на свет.

Из полутьмы показался нервный молодой человек, в котором Григорий признал бы неопытного агента — сотрудника Терезы Дворак. Агент в страхе взирал на привязанного к стулу.

— Оттопырь пошире левый карман пиджака.

Молодой человек смутился, но возражать и спрашивать, зачем это нужно, естественно, не мог, потому и сделал, как ему было велено. Из темноты к нему метнулся небольшой зверек. Агент вздрогнул, отшатнулся, но резкий взгляд хозяина пригвоздил его к полу.

С поистине фантастической быстротой крыса взобралась по брючине и вцепилась зубами в край пиджака. Подтянулась, добралась до верхнего края кармана и скользнула в него, задев шерсткой руку агента. Он осмелился убрать руку только тогда, когда крыса удобно устроилась внутри кармана.

— Завтра приди пораньше. Пиджак повесь на спинку стула на пять минут, а потом делай с ним, что захочешь. Вот все, что от тебя требуется. Понятно?

— Да, сэр.

— Ты свободен.

Агент по недвижимости удалился на ватных ногах. Человек, привязанный к креслу, проводил его взглядом. По сравнению с двумя погибшими подручными он, конечно, был мелкой сошкой, но то, что он работал в одной конторе с этой женщиной, делало его полезным.

— Конрад.

Из полумрака материализовался приземистый узкоглазый мужчина, все это время, оказывается, стоявший позади кресла. Его физиономия разительно напоминала свиное рыло, а вот костюм на нем был почти такой же элегантный, как на его господине. Густые черные волосы Конрада были схвачены на затылке в конский хвост. Мода на такие прически существовала в прошлом веке, а сейчас это смотрелось несовременно.

— Хозяин?

Связанный человек указал глазами на свои путы.

— На десять минут, Конрад. И ни секундой больше. Если я растеряюсь, ты знаешь, что ты должен делать.

— Слушаюсь, хозяин. — Свинячью физиономию исказила гримаса озабоченности. — Думаете, не многовато будет?

— Зов сегодня слаб. И все же — не более десяти минут. Не забудь.

— Слушаюсь, господин Франтишек.

Человек по имени Конрад снял пиджак. На плече у него висела потайная портупея с кобурой. А в кобуре лежал изящный белый пистолет, предназначенный для стрельбы не пулями, а кое-чем другим. Слуга господина аккуратно сложил пиджак и положил на пол рядом с собой. После этого он приступил к развязыванию веревок на левом запястье хозяина.