— Есть тут кто?

Отозвалось только слабое эхо. Тогда Федр решительно вошел внутрь. Шагая твердо, словно гладиатор, приблизился к чучелу. Оно было сшито из стеганой дерюги, плохо залатанные дыры топорщились соломой. Растопыренные «руки» заканчивались культями. Лишь голову закрывал настоящий шлем. Рядом валялся молот на длинной ручке с бойком в виде ананаса. Федр подобрал оружие, размахнулся и врезал по чучелу. Оно крутанулось вокруг оси и, совершив пару оборотов, остановилось лицом к политсоветнику. Федр примерился долбануть еще раз, но вдруг со скрипом поползло вверх забрало шлема. В открывшемся провале возникла ухмыляющаяся рожа Джадога.

— Зачем ты бьешь меня этим противным ананасом, любимый? Лучше достань свой спелый банан! А хочешь, я сам его достану?

К Федру потянулись дерюжные культи…

Он пробудился от собственного сдавленного крика. Как ни странно, вскоре ему удалось снова заснуть. Видимо, потеряв возбуждающие свойства, магия Жрадка сохранила снотворные. Хотя и без «противокошмарного» эффекта…

С утра пораньше Федр первым делом навестил обозный сарай и отыскал среди маркитантов Пунай. Постаравшись, чтобы любопытные товарищи рассмотрели как можно меньше, он вложил гоблинше в ладонь мешочек со всем своим богатством.

Пунай с грустным видом отвернулась и ничего не сказала.

— Извини, — промямлил Федр. — Зелье Жрадка бесполезно. Магия отказала, когда появился Квакваса. Спасибо, что хотела мне помочь.

— С чем помочь? — хищно спросила очутившаяся в полуметре Клюш.

Федр и Пунай уставились на нее бешеными глазами, и не в меру любопытная девушка убежала за черепаху.

— Женщин тут все уважают. Найди себе молодого эльфа да живи счастливо, — посоветовал Федр, потрепал гоблиншу по плечу и также удалился.

После завтрака, убедившись в боеготовности армии, Федр в сопровождении Люмьена отправился на рынок. Честно говоря, он не рассчитывал застать там Кваквасу. Пройдоха наверняка смылся ночью куда подальше. Каково же было удивление Федра, когда точно в указанном месте, среди прочих прилавков с разнообразными товарами, он увидел раскладной столик продавца «живых» трусов. За спиной Кваквасы была установлена маленькая палатка из плотной материи — очевидно, примерочная. Возле столика стоял пожилой драу, мял в руках товар и с интересом слушал рассказ Кваквасы. Заметив остановившегося рядом человека, темный эльф бросил вещь и быстро удалился.

Квакваса проводил его грустным взглядом, но тут же переключился на Федра.

— Рад снова вас видеть, политсоветник Твердоствол! У меня товар только высочайшего качества, вылечит любые недомогания.

— Сейчас не это главное, — сказал Федр раздраженно. — По приказу маджаи Фундис и жрицы Паучьей Королевы я должен проверить, не фальшивкой ли ты торгуешь. Иначе предсказание относится не к тебе, а другому торговцу «живыми» трусами, и я смогу наконец‑то продать твой свежий труп перекупщикам.

Квакваса клятвенно прижал руки к груди.

— Подделка исключена, только оригинал! Цена высокая, но и качество безупречное. — Он схватил с прилавка трусы, которые рассматривал драу, и протянул политсоветнику. — Можете испытать, сир.

Гоблин откинул полог палатки. На земле лежала истоптанная циновка, перед ней — мутное слюдяное зеркало на треноге. Верхний обрез зеркала заканчивался чуть выше пояса.

— Сколько народу их до меня надевало? — подозрительно спросил Федр.

— Ни одного, сир! Только что вскрыл упаковку. Вот, смотрите, даже печати сохранились. — Гоблин зашуршал упаковочной бумагой.

— Ладно, ладно. А размер какой?

— Безразмерные! — Квакваса растянул трусы, как меха гармони. — Хоть пещерному троллю подойдут, хоть младенцу‑хоббиту.

— Грязь с тобой, давай сюда. Но если соврал, вырежу язык, — пообещал Федр и грозно ударил ладонью по ножнам орочьего кинжала. — И кастрирую с особой жестокостью. Люмьен, смотри, чтоб он не сбежал.

Федр вошел в примерочную, тщательно задернул полог и скинул штаны. Перед тем, как натянуть трусы, брезгливо их осмотрел и даже понюхал. Чудодейственное белье впрямь оказалось чистым. И политсоветник наконец решился.

Едва резинка трусов опоясала талию, он ощутил долгожданное напряжение. Но оценить в полной мере мощь трусов не успел — ткань стала быстро нагреваться. Что‑то затрещало, брызнули зеленые искры, потянуло запахом паленого волоса. Как видно, проклятие мертвого Джадога вступило в конфликт с магией «живой» кожи, вызвав что‑то вроде короткого замыкания. Разумеется, целительный эффект, едва проявившись, тотчас пропал.

Федр со сдавленным воплем начал стягивать окаянное «термобелье», но оно словно прилипло к телу. Пришлось распарывать кинжалом, теряя драгоценные мгновения.

— Слышу‑слышу, как сир млеет от восторга, — промурлыкал снаружи гоблин.

Избавившись от предательских трусов, Федр спрятал безобидный с виду кусок ткани в карман и с тревогой присмотрелся к коже. Все место контакта представляло собой сплошной болезненный ожог, большая часть волос была опалена до самых корней.

— Что‑то не так? — испугался Квакваса, когда мрачный политсоветник покинул палатку. — А товар где, сир?

— Сгорел от моего мужского пыла.

— Э‑э‑э…

— Зато я убедился, что трусы настоящие. Собирай манатки, если хочешь тащить их за собой. Считай, что зачислен в экспедицию золотоискателей. Без жалования, на общественных началах. Отказаться не можешь, это распоряжение маджаи Фундис! — предупредил возможные возражения этруск. — Вздумаешь убежать — сильно пожалеешь.

Кисло улыбаясь и вздыхая от горя, Квакваса начал разбирать палатку. Гомункулус возвышался рядом, все своим видом доказывая, что смыться негоцианту не удастся.

На другой день после выхода из Кор‑Наргитта ополчение достигло жарких мест. Сначала путь вел вниз по широкой расселине, примыкающей к жерлу вулкана, затем ее края расступились, и перед армией открылась колоссальная траппа. Застывшая недавно корка лавы ходила под ногами ходуном. Рапторы ревели, стрекозы не желали сидеть на одном месте, даже хорхой младшей жрицы показал, что у него есть писклявый голос. К счастью, ветер тут дул с севера и достаточно сильный, привнося некоторую прохладу.

Невдалеке виднелось алое море магмы, заполнившей широкую вытянутую низину.

— Расстелить полотнища! Привал! — приказала маджаи.

Солдаты раскатали тонкую жаропрочную ткань, накрыв серебристым покровом большой прямоугольник. В центре соорудили загон. Туда согнали животных, завязали им глаза и хорошенько стреножили.

Нуггару и прочим поварам с их хозяйством оставили небольшую свободную от ткани площадку. Выдолбили в мягкой остывшей коре ямки глубиной в локоть‑два и поместили туда котлы. Получились этакие «духовые шкафы». Самые голодные солдаты, отпуская грубые шуточки про печеные яйца и про хорхоев в поджаристой корочке, топтались неподалеку.

Жизнь в армии после отбытия из разгульного Кор‑Наргитта постепенно вернулась в привычную колею. Появление среди ополченцев заклятых соперников на ниве интима, Кваквасы и Жрадка, внесло кое‑какое разнообразие в походные будни. Разграблять палатку гоблина‑призывника Фундис запретила. Воинам пришлось изыскивать внутренние резервы, чтоб приобрести его товары для здоровья. Впрочем, деньжонок оставалось немного — драу спустили на удовольствия всё, что копили долгими годами.

Жрадка, который решил присоединиться к обозу на добровольных началах, и так никто не трогал — ведь он был мелкий уродец да к тому же колдун, вполне способный наслать порчу на обидчика. Ушлый корович решил, что засиделся на одном месте и в армии заработает больше, заодно и мир посмотрит.

Понес отряд золотоискателей и невосполнимую потерю: один из гоблинов не вернулся из «увольнительной». Скорей всего бедолага пал жертвой охотников за трупами. Хорошо еще, что они умыкнули только одного гоблина, — так заявили местные.