В первые месяцы после убийства Кирова всплеск государственного террора, казалось, безвозвратно поглотил все «умеренные» начинания предшествующего периода. Уже через несколько часов после известия о событиях в Ленинграде Сталин собственноручно подготовил постановление ЦИК СССР, получившее название «закон от 1 декабря». Этот чрезвычайный акт, введённый в действие фактически единоличным решением Сталина (Политбюро его формально одобрило только 3 декабря)[349] предписывал заканчивать следствие по делам о террористических актах в десятидневный срок, обвинительное заключение вручать обвиняемым лишь за сутки до рассмотрения дела в суде, слушать дела без участия сторон, не допускать кассационных обжалований и ходатайств о помиловании, а приговоры о расстреле приводить в исполнение немедленно после их оглашения. Этот закон означал коренной разрыв с порядками судопроизводства и контроля за приговорами к расстрелу, утвердившимися в предшествующий период. Нормы закона от 1 декабря были оптимальными для проведения широких террористических акций, а поэтому особенно активно использовались в 1937–1938 гг.

Несмотря на возражения НКВД, Сталин приказал разрабатывать «зиновьевский след», обвинил в убийстве Кирова своих бывших политических противников — Л.Б. Каменева, Г.Е. Зиновьева и их сторонников. Как показали последующие события, это имело далеко идущие последствия. Постепенно, начиная с 1935 г. все участники бывших оппозиций были обвинены в терроризме. Через несколько дней после убийства Кирова начались аресты бывших сторонников зиновьевской оппозиции. 16 декабря были арестованы Каменев и Зиновьев. 28–29 декабря в Ленинграде выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР приговорила к расстрелу 14 человек, непосредственно обвинённых в организации убийства Кирова. В приговоре утверждалось, что все они, включая убийцу Николаева, были «активными участниками зиновьевской антисоветской группы в Ленинграде» и спустя несколько лет, потеряв надежду на поддержку масс, организовали «подпольную террористическую контрреволюционную группу», во главе которой стоял так называемый «ленинградский центр». 9 января 1935 г. в Особом совещании при НКВД СССР рассматривалось уголовное дело мифической «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других». По нему проходило 77 человек, в том числе видные деятели партии. Все они были осуждены на разные сроки тюрьмы и ссылки[350]. Ещё через неделю, 16 января, от 5 до 10 лет заключения получили 19 человек, проходивших по делу так называемого «московского центра» во главе с Зиновьевым и Каменевым[351]. Все эти процессы были грубо сфабрикованы. Никаких доказательств причастности бывших оппозиционеров к убийце Кирова Николаеву не существовало. Сталин расправился со старыми политическими соперниками, обвинив их в преступлениях, которые они не совершали.

Сразу после осуждения Зиновьева и Каменева при личном участии Сталина было подготовлено и разослано на места закрытое письмо ЦК ВКП(б) «Уроки событий, связанных с злодейским убийством тов. Кирова». В нём категорически утверждалось, что террористический акт против Кирова был подготовлен ленинградской группой зиновьевцев, именовавшей себя «ленинградским центром». Их идейным вдохновителем объявлялся «московский центр» зиновьевцев, во главе которого стояли якобы Каменев и Зиновьев. Оба этих «центра» были объявлены в письме «по сути дела замаскированной формой белогвардейской организации, вполне заслуживающей того, чтобы с её членами обращались, как с белогвардейцами»[352].

Обрушив основной удар против зиновьевцев, Сталин тем не менее напомнил в письме, что в истории партии существовали и другие «антипартийные группировки»: «троцкисты», «демократические централисты», «рабочая оппозиция», «правые уклонисты», «праволевацкие уроды». Так были названы адреса, по которым предстояло разыскивать «врагов» и «вредителей» в будущем. Местные органы должны были поставить под подозрение всех коммунистов, кто когда-либо выступал против сталинского руководства, проявлял малейшее инакомыслие.

Все эти установки не остались лишь призывами, а активно претворялись в жизнь. 26 января 1935 г. Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию сроком на три-четыре года 663 бывших сторонников Зиновьева. Ещё одна группа бывших оппозиционеров (325 человек) в партийном порядке переводилась из Ленинграда на работу в другие районы[353]. Аналогичные операции готовились повсеместно. Так, 17 января 1935 г. Политбюро ЦК компартии Украины поручило секретариату разработать вопрос о переброске бывших активных троцкистов и зиновьевцев из крупных промышленных центров (Донбасса, Харькова, Днепропетровска, Киева, Одессы), разработать материалы по делам исключённых из партии во время чистки, составить списки изгнанных из ВКП(б) в 1926–1928 гг. за принадлежность «к троцкистскому и троцкистско-зиновьевскому блоку»[354]. Такие списки, судя по документам, составлялись во всех регионах и в дальнейшем на их основе производились аресты.

Как и следовало ожидать, удар, направленный первоначально против бывших сторонников Зиновьева и Каменева, обрушился вскоре и на представителей других оппозиционных в прошлом групп. Так, в марте-апреле 1935 г. в Москве Особым совещанием при НКВД СССР ряд известных деятелей партии (А.Г. Шляпников, С.П. Медведев, С.И. Масленников и др.) были осуждены по сфальсифицированному делу так называемой «московской контрреволюционной организации — группы «рабочей оппозиции»». Фактически они пострадали за то, что в 1921 г. во время дискуссии по материалам X съезда партии поддерживали платформу «рабочей оппозиции»[355].

Непосредственным продолжением репрессивного курса против бывших оппозиционеров было так называемое «кремлёвское дело». В январе-апреле 1935 г. органы НКВД арестовали группу служащих правительственных учреждений, расположенных в Кремле (уборщиц, библиотекарей, сотрудников секретариата Президиума ЦИК, управления коменданта Кремля и т.д.). Их обвинили в создании террористической группы, готовившей покушения на руководителей государства и, в первую очередь, на Сталина. Поскольку среди арестованных находились родственники Л.Б. Каменева, его объявили одним из вдохновителей заговора[356].

В связи с «кремлёвским делом» 3 марта 1935 г. Политбюро приняло решение об освобождении от обязанностей секретаря ЦИК СССР А.С. Енукидзе. (Его обвиняли в покровительстве террористам.) Это повлекло другие перестановки в руководстве государства. В тот же день секретарём ЦИК СССР был утверждён А.И. Акулов, занимавший пост прокурора СССР, а прокурором стал его первый заместитель А.Я. Вышинский[357].

Волна террора, организованного сразу же после убийства Кирова, захватила не только членов партии и бывших оппозиционеров. 25 декабря 1934 г. Политбюро санкционировало (по просьбе ЦК компартии Азербайджана) «высылку из Азербайджана в административном порядке в концлагеря с конфискацией имущества 87 семейств кулаков, злостных антисоветских элементов, в прошлом владельцев крупных капиталистических предприятий, беглых кулаков из других районов Союза»[358]. 27 декабря 1934 г. аналогичное решение было принято по Украине. Политбюро утвердило акцию переселения из западных приграничных районов республики в восточные её районы нескольких тысяч хозяйств «ненадёжного элемента», а также обязало НКВД «выслать в порядке репрессии с западных приграничных районов 2000 антисоветских семейств»[359]. Так называемый «социально чуждый элемент» — уцелевших представителей дворянства, буржуазии и т.д. — выселяли в массовом порядке из Москвы и Ленинграда. 15 марта 1935 г. Политбюро утвердило «Мероприятия по усилению охраны границ Ленинградской области и Карельской АССР». Они предусматривали выселение всего «неблагонадёжного элемента из пограничных районов Ленинградской области и Карельской АССР в районы Казахстана и Западной Сибири». Осуществление этой акции поручалось новому секретарю ленинградского обкома А.А. Жданову и новому начальнику управления НКВД по Ленинградской области Л.М. Заковскому[360].