— Так я могу поверить в то, что это на самом деле дождь стучит за окном. Ты прав, я стал более человечным.

— Ты знаешь Богов Эмеральда? — перевел тему разговора К'Орд.

— Только старых. С того времени, как мы в прошлый раз делали ставки на этот мир. Что ты можешь сказать?

— Ничего не могу сказать о Дулбаре, Кхаторе, Минарисе и Нуаду. Они мало в чем изменились. Такие как они не меняются. Чего не скажешь о Шадере. Он стал слишком серьезно относиться к своей роли Бога Равновесия и первым со старых Богов вернулся в Эмеральд. Первоочередное уничтожение прежнего Ордена было очевидным, организация чересчур отошла от своих истинных целей. Но новый Познавший удивляет даже меня, как и удивляет отношение Шадера к нему. Слишком многое он ему позволяет и слишком много силы дает. Он может помешать.

— Если Шадер продолжит свои нынешние действия, то он может поменяться местами с Познавшим, Вестник станем Богом. Такое уже бывало.

— Не в этом случае. Познавший слишком фанатичен, чтобы занять место своего Бога. Есть другие кандидаты.

К'Ес понял, о ком говорит его брат. Это не исключается.

— Семь Богов и пока только четыре Вестника, — задумчиво произнес К'Ес. — Только одно присутствие в мире Вестников всех Богов может сильно повысить номинал карты.

— Четыре, если жив Иллиан, — поправил его брат. — И пять, если Паладин — Вестник Светоносного.

— Кто этот Светоносный? Он на самом деле Бог Света?

— Бывший Вестник. Я тоже о нем ничего не знаю, хотя долго собирал информацию. Появился около тысячи лет назад по меркам Эмеральда, возможно был причиной чумы на Саррите того времени. Очень осторожен, не показывается. Но действует на протяжении всей этой тысячи лет. Он, скорее, не станет вовсе готовить себе Вестника, опасаясь той же участи, что и сам учинил своему Богу.

— Если он настолько осторожен, что граничит с глупостью, — добавил К'Ес. — Без Вестника он мог существовать до этих пор, пока был одним из двух молодых, единственных действующих Богов Эмеральда.

К'Орд молча кивнул. Именно поэтому он и предположил, что Паладин может быть Вестником Светоносного, ровно с таким шансом, с каким может и не быть.

Дождь за окном действовал успокаивающе, даже слишком. Человек в К'Есе любил дождь, ровно до тех пор, пока сам находился в уютном кресле перед камином. Стоило только появиться необходимости выйти по такой погоде на улицу, любовь сразу же пропадала, но это касалось только человека. К'Еса это не волновало, он наслаждался.

— О втором молодом Боге, Богине — Тень, я тоже мало что слыхал, — не очень тонко намекнул К'Ес.

— Это сестра Минариса, — в голосе К'Орда послышались веселые нотки, что было куда удивительнее большого кита на шпиле собора Скатрина. А может и не удивительнее, стоит взглянуть на такого кита, а затем сравнить с веселым К'Ордом.

— Малышка Тамрис? — К'Ес такого не ожидал совершенно. — Неужели она доросла до того, чтобы стать Богиней?

— Пять тысяч лет прошло, брат. Она уже не ребенок. Но ты прав. Она нисколько не готова. Но отчасти Богиней стала. Поэтому на Иллиана у нее были гораздо большие планы, чем на обычного Вестника.

— Он должен был помочь войти ей в полную силу.

— Был? — К'Орд разыграл удивление. — Ты только поставил на его жизнь.

— Я помню свои ставки. Тамрис, вернемся к ней.

— Здесь нечего говорить. Богиня, которой рано становиться Богиней. Она все еще остается взбалмошенной девчонкой, несмотря на то, что уже повзрослела. Подобные сущности долго взрослеют и обретают полную силу, она поспешила и поплатилась. Сейчас обитает в созданном собой мирке — Грани, неспособная его надолго покидать и держит связь только со своим Вестником, но и в этом есть ограничения. Фактически она не Бог, не выдержит и пары недель в предстоящей действе. Даже Минарис не сможет ее вытащить.

— Иллиан сможет.

— Или смог бы.

— Он жив. Теперь я знаю точно, что Тамрис не допустила бы его гибели.

— Ставки уже сделаны, твои знания их не изменят.

— Нет. Но теперь в своей ставке я уверен.

Дождь за окном начал утихать. На этот раз это К'Ес вмешался в «погоду», не боясь лишиться волшебства «природы». Робкий луч пробился сквозь стекла и осветил одинокую монету на столе — выигрыш К'Еса в прошедшем споре. Он был доволен, это не последняя победа.

Собеседники молчали и снова в комнате воцарилась тишина, которую нарушало лишь потрескивание огня в камине. Эти двое любили тишину. Она всегда оставалась красноречивее слов.