Помню, как я удивился, когда впервые прочел в «Евгении Онегине»:

Я сразу сообразил, что крепко досадили Пушкину почтовые тракты, их невылазная грязь да ухабы. Он же порядком успел поездить на своем, хоть и коротком, веку. И уже в то время мечтал о хороших дорогах. И его мечта сбылась. В одном только ошибся гениальный поэт — в сроках. «Лет чрез пятьсот…»

Наверное, я бы еще долго раздумывал о дорогах, но тут папа, который сидел сзади, положил мне руку на плечо:

— Дикий Кот, а ты записал показания спидометра на выезде? Напрасно. Не полагайся на память. Приступай, брат, по всей форме к обязанностям штурмана.

Тут надо объяснить, почему папа назвал меня Диким Котом. У нас давно повелось, что в путешествии каждый носит второе имя. Как только наш дом остался позади, нет уже ни средней школы на Таганке, ни ее ученика Алика Нарина. А есть отважный Дикий Кот, гроза лесов. Нет и мамы, участкового врача-терапевта Пролетарского района Москвы, а есть хранительница вигвама Бледнолицая Сквау. Насчет папы мы долго думали, какое имя дать ему. И придумали — Черный Гепард. Папа в молодости пробегал стометровку за двенадцать секунд, а гепарды, как известно, лучшие спринтеры животного мира. На короткой дистанции они развивают скорость до ста километров. Дедушку же без спора нарекли Великим Змеем. Он самый старший и самый мудрый среди нас.

Не стали придумывать дорожное имя только Тобику.

В экипаже «Мышки» обязанности у нас распределены четко. Ведет ее и ухаживает за ней Великий Змей. Он же разжигает бензоплиту, никому не доверяя такого ответственного дела. Черный Гепард разбивает на ночевках палатку, обеспечивает экипаж водой и продуктами. Бледнолицая Сквау, понятно, готовит на всех пищу. Я записываю в дневничок километраж, расход горючего, основные события за день; заранее сверяюсь с Атласом и вслух объявляю, какая впереди речка или населенный пункт; слежу за показаниями приборов на щитке, на стоянках помогаю дедушке ухаживать за машиной.

Бывают и авралы. Тогда работают все, кроме Тобика. Но и у него есть постоянная нагрузка: по ночам он бдительно несет караульную службу. Тунеядцев у нас нет и в помине.

За Серпуховом мы догнали огромный фургон «Совтрансавто» и спрятались за его широкую добродушную спину с крупной надписью во весь задний борт: «Не уверен — не обгоняй». На мой взгляд, предупреждение это было ни к чему. Позади нас неслась бесконечная колонна автомобилей всех типов, моделей и марок. Навстречу мчалась такая же плотная механизированная змея без единого просвета. Куда уж тут высовываться на обгон! Симферопольское шоссе — самое перегруженное в стране. Движение по нему налажено не хуже, чем на железной дороге. Днем и ночью бегут белые рефрижераторы, длиннющие полуприцепы с рельсами, трубами, бревнами; трейлеры-многоножки, легковушки, такие же автофургоны, как тот, за спиной которого мы чувствовали себя сейчас в полной безопасности. Я как-то забрался разок в кабину такого автофургона. Там есть подвесная койка, в которой спит второй водитель. Устанет первый, потянет его ко сну, сейчас же сменщик садится за руль. Так и едут попеременно круглые сутки, останавливаясь только для заправки бензином или соляркой. А ездят они, я читал, не только по нашей стране, но и за рубеж — в Варшаву, Берлин, Бухарест, Рим, до самого Парижа.

Наше «Совтрансавто» шло хорошим ходом, и мы приготовились ехать за ним все время, но неожиданно фургон круто свернул на обочину, мы выскочили вперед и увидели автоинспектора с поднятой полосатой палочкой-жезлом.

Удивительно все же, какой магической силой обладает жезл автоинспектора! Иной раз смотришь, несется огромный, как железная гора, какой-нибудь КрАЗ с экскаватором на спине трейлера. Весь в синем дизельном дыму, грохочущий, словно танк. И такой же страшный. Кто ни встретит, пугливо жмется к обочине. Не дай бог зацепит тебя такая махина! Сразу полкузова снесет. А он знай катит себе посредине шоссе. И вдруг — взмах полосатой палочки… И сразу же свирепый великан становится смиренным ягненком. Сбросил газ, зашипел тормозами, покорно прижался к обочине…

А еще наглядней сила ГАИ проявляется в дорожных знаках. Взять тот же «кирпич». Так с чьей-то легкой руки все называют дорожный знак «Въезд воспрещен». Он и вправду похож на кирпич — короткий желтый брусок на круглом красном диске. Каждый автомобилист знает: встал перед тобой такой «кирпич» — все! Поворачивай назад. Или глуши мотор. Канаву, глубокую колею можно засыпать. Рыхлый песок можно преодолеть, надев цепи на колеса. А «кирпич» непобедим.

Автоинспектор вежливо козырнул, заглянул внутрь нашей «Волги».

— Проверка документов. Прошу предъявить.

Дедушка послушно полез во внутренний карман пиджака, подал технический паспорт и свое шоферское удостоверение.

— С тридцатого года за рулем? — удивленно поднял брови автоинспектор. И сразу подобрел, заулыбался. Всякая официальность слетела с его круглого симпатичного лица. — Счастливого пути. Будьте осторожны: под Тулой ремонт обходной дороги, скорость там снижена до сорока километров, — возвращая документы, снова козырнул автоинспектор.

— Спасибо! — не сговариваясь, хором ответили мы. Даже Тобик пролаял что-то приветственное на своем собачьем языке. Он всегда тонко чувствует настроение экипажа.

Автоинспектор пошел к фургону, «Мышка» побежала дальше, а мы заговорили о ГАИ.

— Правду сказать, с нашим братом без острастки нельзя, — убежденно сказал дедушка. — Если б не ГАИ, никакого бы порядка на дорогах не было. Одолели бы лихачи.

— Да, развелось их немало, — согласился папа.

И, словно в подтверждение его слов, слева тревожно и требовательно прозвучал сигнал. Ярко-красные «Жигули» стремительно ворвались в короткий просвет между нашей «Волгой» и передним грузовиком и тут же резко притормозили. Хорошо, что дедушка всегда начеку: едва впереди вспыхнули красные огни стоп-сигнала «Жигуленка», мгновенно убавила скорость и наша умница «Мышка». А секунду спустя мимо нас грузно прогрохотал встречный МАЗ с полуприцепом, от которого спряталась за грузовик малолитражка.

— Вот так они и ездят, лихачи безмозглые! — яростно сказал дедушка.

Сквозь заднее стекло «Жигулей» я хорошо видел, что в нем едет целое семейство. Рядом с водителем сидел мальчишка, на заднем сиденье — женщина с двумя кудрявыми девочками.

Как только встречный МАЗ освободил проезд, красные «Жигули» снова ринулись на обгон. Мелькнули и исчезли кудряшки девочек, цветастая косынка женщины. Но «Жигули» успели обогнать только один грузовик. Навстречу уже мчалась сплошная колонна автомашин. И опять юркая красная малолитражка повторила свой рискованный трюк. На этот раз, чтобы избежать наезда, пришлось резко притормозить водителю грузовика, бежавшего впереди нас. Да так, что его колеса подняли с обочины целое облако пыли — грузовик как-то испуганно шарахнулся вправо от неожиданности, увидев внезапно перед собой шальную малолитражку.

— Нет, вы посмотрите только, что этот горе-любитель вытворяет! — окончательно вышел из себя дедушка. — Ну, ладно, сам смерти ищет, но чем жена, чем дети-то виноваты!

— Загадка человеческой психики, — вздохнул папа. — Ничуть не удивлюсь, если эти самые «Жигули» выставят вскоре в качестве очередного экспоната.

Мы все поняли, что папа имеет в виду. С некоторых пор, для наглядности, в назидание тем безрассудным водителям, что бешено несутся по дорогам, пренебрегая опасностью, у постов ГАИ начали выставлять разбитые автомобили, нечто вроде наглядных пособий. Смотрите, мол, к чему приводит лихачество.