— Ну, насчет денег — это вы зря, конечно, — нахмурился дедушка. — Какой же автомобилист станет обирать товарища в беде? Но случай у вас, прямо скажу, тяжелый. Отдать запаску и я не могу. У нас впереди еще тысяча километров с гаком, а резина и у самих не бог весть какая. Если б вы еще попутно поехали, можно было бы рискнуть, дать вам запаску, чтоб до Умани дотянуть. Там наверняка и вулканизация шин есть, и станция техпомощи. Город большой. Но вам на юг надо. Значит, другой выход будем искать.

— Какой же? Что тут можно другое придумать? — сразу сник одессит. У него даже руки опустились, вытянулось лицо.

Двое ребятишек внимательно следили за отцом из окна "Волги". Даже они, кажется, понимали серьезность сложившегося положения.

— Что-нибудь сообразим, — уверенно сказал дедушка. — Безвыходных положении не бывает. Давайте для начала поглядим на вашу покрышку.

Даже беглый осмотр показал, что она полностью вышла из строя. Шина не только лопнула, но еще и оказалась поврежденной по всей окружности. Перерубленные кромкой стального диска белые нитки во множестве торчали из резины.

— Мда-а, — протянул дедушка. — Надо бы хуже, да не бывает. Как же вы это проморгали, дорогой коллега?

— Не сразу почувствовал, проскочил на спущенной с километр, — виновато потупился водитель, почесывая затылок.

— Так. С этой покрышкой все ясно, вопросов нет. А что с запаской?

— Та еще хуже, — запинаясь, ответил одессит. — На ней живого места нет.

— Лихо ездите! — неодобрительно сказал дедушка. Помолчал минуту, что-то соображая, и спросил. — Значит, резать ее можно?

— Сколько угодно! Она только на свалку и годится.

— Нож у вас есть?

— А как же! — оживился водитель, сунул голову в багажник. — Вот, пожалуйста.

Дедушка взглянул на обычный столовый нож с закругленным концом и иронически хмыкнул:

— Да разве это нож? Алик, неси сюда наш, канистру с водой и наждачный брусок.

Закипела работа. Одессит суетился изо всех сил, порывался помочь нам, но, если по совести, больше мешал. Острым, как бритва, длинным ножом из нержавейки дедушка без труда вырезал из утильной покрышки кусок и начал стачивать его кромки. Время от времени приходилось смачивать нож водой и подправлять лезвие на наждачном бруске.

— Ну и кинжал у вас! Будто вы не покрышку, а кочан капусты режете! — не выдержал водитель, видя, как легко входит нож в тугую плотную резину.

— Да, ножичек недурен, — скромно подтвердил Великий Змей. Я-то знал, как гордится он своим необыкновенным ножом, добытым у хирургов из числа списанного инструмента. "Недурен!" У дедушки вообще не найти плохо насаженного молотка, щербатой стамески. Всё только высшего качества, уникум.

Когда манжет был полностью подготовлен, дедушка одним взмахом своего чудодейственного ножа разрезал лопнувшую камеру, улыбнулся ее хозяину:

— Не хотела честно трудиться, так пускай теперь хоть защитной рубашкой послужит. Чтоб манжет не прожевал целую камеру.

— А… а где же мы ее возьмем? — с тревогой спросил одессит.

— Придется вас выручить. Покрышки запасной у меня нет, а камера найдется.

Обрадованный водитель только руками развел. Слова были излишни. Я наслаждался, видя, как жадно приглядывается он к каждому движению многоопытного автомобильного ветерана. Уж чего проще, казалось бы, надеть готовое колесо на шпильки барабана. Но у дедушки и на этот случай выработан свой рациональный прием. Заметив, что я поднял готовое колесо, он тут же вмешался:

— Не держи, Алик, колесо на весу. Зачем? Подложи под него монтировку да и поднимай, как рычагом. В школе уже давно, небось, проходили о рычагах? Не забыл еще физику за время каникул? Видишь, как легко пошло дело?

Поставив колпак, завершив всю работу, дедушка, кряхтя, разогнулся, стряхнул пыль с брюк, наставительно предостерег одессита:

— Большую скорость не развивайте. Иначе колесо с манжетом будет бить. Держите с полсотенки. Тогда уж наверняка сегодня дома заночуете. Счастливой дороги!

Одессит долго пожимал дедушке руки, а потом обнял его.

— Просто не знаю, как вас и благодарить! О камере уж не говорю. А время? Вы ведь со мной больше часа потеряли, на незнакомого человека! За это время вы бы уже в Умани были!

— Таков первый закон дороги! — улыбнулся дедушка счастливому водителю, и веселые морщинки разбежались по всему его доброму лицу.

Я давно усвоил, что дедушка всегда руководствуется тремя главными законами дороги. И первый из них гласит: "Никогда не отказывай в помощи". Что я сейчас и наблюдал на практике. Второй закон формулируется еще короче: "Не упрямься". Расшифровывал этот закон дедушка из наглядных примерах: "Видишь, что по твоей полосе несется в лоб встречный лихач, — сверни на обочину, не упрямься. Будь ты хоть трижды прав, уступи дорогу, дай проехать. А то получится совсем как в сказке о двух упрямых козлах: уперлись оба рогами, да оба и рухнули с моста в воду. А хуже прямого столкновения ничего не может быть. Лечь на бок, даже перевернуться вверх колесами — всё лучше, чем лобовой удар. И боже тебя упаси взять влево! В последний момент лихач свернет на свою сторону и ты же будешь виноват во всем — зачем очутился на чужой стороне". Третий закон дороги, как не раз втолковывал мне дедушка в поездках: "Всегда будь бдителен". Сам он неукоснительно придерживается этого правила: не разглядывает на ходу окрестности, никогда не позволяет себе расслабиться, рулить небрежно, одной рукой, или размахивать ею в разговоре; даже радиоприемник во время езды дедушка включает только на спокойных загородных участках дороги, да и то не на полную мощность, чтобы слышать звук работающего мотора.

А сколько еще полезного день за днем рассказывал мне дедушка во время поездок по улицам Москвы!

— Подъезжаешь к автобусу на остановке, глянь ему издали под колеса, не мелькают ли там ноги. Есть еще пешеходы, которые выскакивают неожиданно из-за автобуса прямо на проезжую часть. Чтобы смена цветов светофора не застала врасплох, поглядывай на него заранее, не тогда, когда уже подъезжаешь к перекрестку.

Конечно, в этих поездках по Москве я смиренно сижу рядом с дедушкой. Страшно даже представить себя за рулем в гуще движения на Садовом кольце! Со всех четырех сторон — автомобили. Да еще ладно бы легковушки, а то прижимает тебя то панелевоз, то трейлер, то автокран. Но когда-то и я сяду за руль…

Был случай, когда мы дали уговорить себя, соблазнились идеей коллективного туризма и неосторожно отправились из Москвы не в одиночку, а маленькой автоколонной.

И зареклись навсегда.

Всю дорогу мы изнывали, поджидая отставших, или бешено мчались вперед, в погоне за головной машиной, ведомой командором, лихим раллистом. Мы безнадежно петляли по лабиринту улиц незнакомого города, вместо того, чтоб воспользоваться обходной дорогой, и только потому, что одному экипажу вздумалось заехать на местный рынок за фруктами. Мы не смели искупаться в речке, посидеть в тени в приглянувшемся местечке, забежать из любопытства в придорожный магазинчик из опасения, что задержим экипажи других машин.

Поэтому теперь путешествуем мы только автономно.

И с Николаевыми, чтоб не связывать их, мы сразу же, еще перед выездом из Одессы, договорились днем двигаться самостоятельно, собираться вместе только перед вечером, на ночевку.

Просматривая Атлас автомобильных дорог СССР, я прикидывал, куда успели доехать Николевы, пока мы латали колесо одесситу.

— Бьюсь об заклад: "Победа" уже бежит по Умани, — сказал дедушка, заметив в моих руках Атлас.

— Вряд ли они ускакали так далеко, — усомнился папа. — Разве что Великие Трояны миновали.

Не угадал никто из нас. За первым же поворотом шоссе на придорожной полянке, густо заросшей золотисто-желтой сурепкой, мы увидели бетонную эстакаду. На ней, с поднятым капотом и открытым багажником, стояла голубая "Победа", так хорошо знакомая нам. Белый Медведь, засучив рукава, смазывал передний мост. Соленая Вода сидела, как богиня, в тени, на сиденьях, вытащенных из машины, и читала. Голоногая Черная Молния гонялась с сачком за бабочками.