Очень огорчило меня Ваше сообщение о том, что Верочку, молоденькую девушку, даже девочку, направляют в Казахстан. От всего сердца желаю, чтобы Ваши хлопоты об оставлении ее во Владимире ради больной матери увенчались полным успехом.

От Анны Ивановны[393] из Москвы я получил посылочку. Спасибо, спасибо Вам за заботы обо мне.

Ей я написал о получении ее гостинцев. Только позабыл написать о рясе. Мне сейчас решительно никаких вещей не надо. У меня все необходимое есть. Лишнее только будет обременять. А вдобавок в глубине души таится мысль, — не благословит ли Господь переселиться поближе к родным святыням, к родной могилке. А при переезде лишние вещи — лишняя обуза.

Мое здоровье в общем удовлетворительно. Только всякое движение, всякая, и небольшая, физическая работа утомляет чрезвычайно. Благодарю Бога, что голова у меня свежая. Читаю, пишу, и это не только не утомляет, а как будто освежает. Вот от лени не могу отвыкнуть, — люблю занимать горизонтальное положение.

Господь да хранит Вас и Верочку. Дай Бог ей успешно с отличием закончить все ее занятия и получить работу так, чтобы не надо было разлучаться с мамой.

Призываю на Вас Божие благословение.

Спасайтесь о Господе.

Бодритесь, не унывайте, уповайте на Господа и сами берегите себя.

С любовию благодарный богомолец Ваш е[пископ] А[фанасий] 23 июня 55 г.

Милость Божия буди с вами, рабы Божии, скорбящие о скорбях Матери нашей Церкви Православной Российской!

Всем сердцем разделяю скорби ваши и что скажу вам во утешение и во спасение?

Верно то, что я многого не знаю, что знаете вы. Но мне известно и многое такое, что еще не ведомо вам. И все же я не дерзаю изречь резкое слово и сказать, что я порываю всякое общение.

Я памятую слова Христовы о священстве ветхозаветном, которое Он пришел упразднить: «Учение их слушайте, а по делам их не поступайте»[394].

Сам Христос Спаситель с 12–летнего возраста и до последнего года жизни в великие праздники приходил в храм Иерусалимский, а в прочие праздники посещал синагоги иудейские, ибо и в храме, и в синагогах возносились молитвы Богу Истинному. И святые апостолы в течение многих десятилетий после дня святой Пятидесятницы, когда завершено было устроение Церкви Христовой, с новым христианским богослужением, с новой христианской жертвой Тела и Крови Христовых, продолжали посещать храм Иерусалимский, продолжали участвовать в ветхозаветном богослужении, совершавшемся ветхозаветными священниками. Святые апостолы принимали участие во всех обрядах (см.: Деян., 23–26) и, конечно, вместе со всеми молящимися склоняли свои главы, когда первосвященник или священники воздвизали руки свои и преподавали благословение именем Бога Истинного.

Вспоминаю я и слова св. апостола Павла к филиппийцам: «Одни по любопрению проповедуют Христа… а другие по любви. Но что до того? Как бы ни проповедовали Христа, притворно или искренно, я радуюсь и буду радоваться» (Флп. 1:16–18)[395].

Конечно, нам всячески следует остерегаться, чтобы не соделаться участниками чужих грехов. Но нам нужно также всемерно беречься того, чтобы не отпасть от единства церковного.

Многое в деятельности современных иерархов и священников Русской Церкви вызывает смущение. Но иерархию, возглавляющую в настоящее время Русскую Церковь, признают все восточные патриархи. Если мы отделимся от нашей иерархии, с кем же мы будем в общении, чрез кого будет наше единство с Единой Святой Вселенской Церковью и со Христом?

Благодать Божия подается в Церкви и освящение совершается не священниками и не зависит от их личных достоинств, а только чрез священников.

И через недостойных архиереев или иереев совершаются Таинства. Господь посылает ангела Своего, который за недостойных священнослужителей невидимо совершает службу Божественную и подает благодатное освящение с верою приступающим.

Не дерзаю я сказать: «Не ходите в церковь», — хотя и не осуждаю тех, которые не ходят в храмы.

Когда было обновленчество, когда был григорьевский[396] раскол, я со всею решительностью говорил: «В обновленческие и григорианские храмы ходить нельзя, ибо они отделились от законного чиноначалия церковного». Может быть, некоторые из современных священнослужителей грешнее обновленцев, но они ни ереси не проповедуют, ни раскола не создают. И потому у нас нет законных оснований резко отделяться от них. И я думаю: учение их, когда они учат доброму, надо слушать, благословение их, которое они преподают именем Божиим, надо принимать. А по делам их неправым не надо поступать.

Будите убо мудри яко змия, и цели яко голубие[397]. Не лишайте себя утешения молиться в храме Божием. Молитва домашняя не может заменить молитву церковную.

Одна благочестивая старица писала мне: «Я хожу в храм, но что не нужно слушать, то не слушаю». Это она писала в середине 30–х годов, разумея незаконное возношение имени митрополита Сергия во всех случаях рядом с именем единственного законного первоиерарха митр[ополита] Петра.

Верю, что Господь не осудит нашу ревность, если она даже и не по разуму.

Молю Бога, чтобы меня и братию мою, единомысленную мне, Он Сам наставил и умудрил так, чтобы нам против единства церковного не погрешить, совестию не покривить и соблазнов не умножить. А об иерархии нашей и о всех у кормила церковного сущих усердно молю Господа, да умудрит их право править слово Истины[398].

1955 г.

Епископ Афанасий

Милость Божия буди с Вами, возлюбленный о Господе отец архимандрит Сергий!

Я считаю и Вас в числе особенных чтителей праздника «Всех святых, в земле Русской просиявших». Поэтому к Вам обращаюсь с давно занимавшей меня одной мыслию в связи с этим праздником.

Я, вероятно, говорил когда–либо Вам, что Господь судил мне в 1918 г. участвовать вместе с + Борисом Александровичем Тураевым[399] (инициатором восстановления этого праздника) в составлении службы Всем русским святым. Изданная в том же году служба эта, хотя и обвеянная дыханием Священного Собора, как составлявшаяся спешно (праздник был восстановлен 13 августа, мы спешили, чтобы провести службу хотя бы чрез Богослужебный отдел Собора, который был распущен пред Рождеством Богородицы), была неполна. 1 Борис Александрович уже вскоре после Собора писал мне о замеченных им недостатках. Но он не мог заняться их исправлением, ибо вскоре, в 1920 г., скончался. Я считал, что это дело завещано им мне, как соавтору. И я занялся им, побужденный одобрениями авторитетных лиц и чтимых мною иерархов, почитателей нашего праздника. Этим делом продолжаю заниматься и доселе. Моя последняя редакция весьма отлична от редакции 18–го г., тем более от редакции 46–го г., являющейся искажением первоначальной службы.

Но одну деталь, мне кажется, существенно необходимую для нашей службы, я не могу взять на себя: нет у меня необходимых материалов, нет сил физических, нет и таланта писательского.

В разных богослужебных указаниях на наш праздник неоднократно высказывалось пожелание, чтобы в этот день [на] прошении и молитве было помянуто по именам возможно большее число наших святых. Это я сам, бывало, делал, когда служил. Но перечисление многих (более 300) имен, бывшим для меня живым паломничеством по родным святыням, для большинства богомольцев, я видел, было и утомительно, и, может быть, скучно. Поэтому приходилось всегда в проповедническом слове оживлять сухо перечисленные имена, — повторяя их вторично. И я давно пришел к мысли, что вместо сухого перечисления имен на нашей службе должно быть обязательным чтение «Слова похвального на собор Всех русских святых», в котором были бы воспомянуты по именам все русские святые (за исключением Печерских, из которых должны быть воспомянуты более известные). При этом похвала каждому святому из одной, двух, не более трех фраз должна быть не столько плодом ораторского таланта составителя. Эти похвалы должны быть сложены из характеристик наших святых, выбранных из летописных отзывов о них, из древних житий и других памятников. Похвалы должны быть составлены по возможности из точных выражений памятников. «Слово похвальное» должно быть не сочинено, а составлено.