Договорить он не смог грохнуло так, что все трое схватились за уши. Прежний, превозмогая ветер, высунулся из волшебного агрегата.

Ведьма стояла в центре крыши. Вихри трепали ее ветхую одежу, но худой силуэт твердо стоял посреди разбушевавшейся стихии.

— Ты кому вздумал перечить, шельма?! — прогрохотала ведьма.

Истомир отошел на несколько шагов назад:

— Твое время вышло еще пол-века назад, старуха! Пора освободить царский трон!

Небо бесновалось, как юродивый на площади в базарный день. Молнии сверкали одна за одной, превратив сумрак в светлый день. От раскатов грома задрожал черный камень башни. Казалось, сама земля восстает от гнева. Чародей закричал надрывным голосом и вздернул руки к небу. Ветра, повинуясь приказу, устремились к хозяину. Ведьма повернулась вокруг своей оси и ударила метлой о камень, воздух задрожал вокруг путников, образовав прозрачный кокон. Ветер сразу стих, внутри стояла абсолютная тишина, даже надсадного дыхания не было слышно. Ворожея хлопнула в ладони, перекинув метлу из рук в руки: из черной воронки, в которую закрутились тучи, ударила ослепительная молния. Истомир, укрывшись под таким же воздушным куполом, остался невредим. Он быстро прочел заклинание, из-за ветра слов было не разобрать. Обратившись в огненного змея, чародей взлетел к черному небу. Ведьма рассвирепела окончательно. Она оглушительно свистнула: защитный кокон уменьшился, накрыв только ступу с людьми. Ворожея прыгнула на метлу, гикнув, взмыла в воздух.

— Вернись, гнида! — громогласно раздалось среди ветра.

Огненный шар, уворачиваясь от сверкающих молний, петлял среди вихрей. Худую фигуру старухи трепал сильный ветер, но ворожея крепко сидела на древке, неотрывно настигая врага. Она почти достала чародея, но Истомир резко вильнул в сторону и стремительно понесся к башне. Баба Ежна с усилием развернула метлу, пуская ту в погоню. Милка что-то закричала, махая руками, но ведьма не обратила на нее внимания. Пылающий огненный шар стремительно приближался к каменной площадке, увеличивая скорость. Ведьма припустила за ним, но в последний момент чародей развернулся, снова устремившись ввысь, и метла с ужасающей скоростью обрушилась на твердое основание, подняв каменную пыль. Служанка вскрикнула, она попыталась выпрыгнуть из ступы, но была возвращена обратно тремя парами рук. Истомир снова обратившись в человека, опустился рядом со ступой, воздушный кокон вокруг которой истончился до еле заметной пленки, едва сдерживающей натиск ветра.

— Теперь вы мои, — криво улыбался чародей, протянув к путникам холеную руку, унизанную перстнями.

Брест вытащил меч, усмехнувшись в ответ:

— Цыплят по осени считают, а свои яйца после битвы.

Катерина что-то крикнула, но наемник уже не обращал внимания. В крови кипел адреналин и азарт предстоящей драки. Мужчина выпрыгнул из-за деревянного борта, но тут воздушный кокон снова уплотнился. Оскал Истомира пошел волнами, легкая рябь говорила об усилении щита. Брест, хищно улыбаясь, словно дикий кот, ходил вдоль упругой прозрачной стенки. Наемник увеличивался на глазах: кровь, нагнетаемая сердцем, хлынула в мышцы. Кожаный доспех плотно обхватил тугие мускулы. Чародей невольно сделал шаг назад, но быстро взял себя в руки:

— Ничего, здоровый ты кусок мяса, скоро защита падет, и я тебя первого живьем разделаю.

Внезапно рядом с Истомиром ударила молния, он в страхе отскочил, мгновенно обернувшись. Среди деревяшек и обломков стояла живая, почти целая, но очень злая ведьма.

— Ты мне за метлу ответишь, поганец, — процедила старуха.

Мужчина быстро зашептал заклятие, но внезапно онемел. Бабка подняла руку, словно держала чародея за горло: мужик и слова вымолвить не смог. Он царапал пальцами шею, но звуки не шли. Ведьма неумолимо приближалась. С каждым шагом мощь, волнами исходившая от нее, окатывала всех на крыше, ударяясь о стенки воздушного кокона. Хищный оскал Бреста ширился с каждой секундой. Истомир, не собираясь сдаваться без боя, бросился в другую сторону. Он взмахнул руками, и вокруг него начал закручиваться вихрь. Старуха по-прежнему держалась за невидимое горло, но добыча хоть и молча, но уходила от нее. Молнии начали бить одна за одной в каменное основание, целясь во взлетающего чародея — вихри уже подняли его в воздух.

— Ну, нет, — разозлилась бабка, — Никуда ты не денешься, трус поганый!

Чародей уже поднялся довольно высоко, как рядом с ведьмой сверкнула вспышка. Молния ударила в крышу, от чего в черном камне пошли трещины. Баба Ежна, не упуская из виду худую фигуру, устремившуюся вверх, вытянула руку. Очередная вспышка, и в ладони у ведьмы оказалась зажата ослепляющая цепь. Пойманная молния, словно змея, извивалась в капкане. Ворожея с усилием отвела руку и замахнулась ею что было сил. С раздирающим душу свистом сверкающий аркан разрезал воздух. Молния, несколько раз обмотавшись вокруг воздушного кокона, резко дернула его к земле. Истомир почувствовал, как ветер перестает подчиняться приказам, и хозяин башни резко полетел вниз, оставшись без поддержки. Баба Ежна, не дожидаясь, пока чародей снова поймает вихрь, замахнулась второй раз. На этот раз волшебный аркан мертвой хваткой обмотался вокруг ног мужчины, устремив его обратно к крыше. Истомир истошно вскрикнул, но голос резко оборвался в поднявшейся каменной крошке. Ведьма разжала руку, и молния рассыпалась миллионами искр. Воздушный купол вокруг ступы исчез, а Брест, наконец, вырвался на свободу.

Ветер начал понемногу стихать, тучи стали вращаться в небе все медленнее, пока совсем не остановились. Каменная крошка постепенно осела, и наемник подошел к месту падения чародея. Баба Ежна устало добрела до них, остановившись рядом с Брестом. Они вместе смотрели на изувеченное, обугленное тело. Руки изогнулись под неестественным углом, на месте ног осталось только черное выжженное пятно, а некогда по-щегольски скроенный кафтан, был наполнен кровавой кашей, в которой человек даже не угадывался.

Ворожея пошатнулась — битва измотала ее. Бабу Ежну тут же подхватили заботливые руки Геры, незаметно подошедшего сзади. Брест помог отнести ведьму к ступе и аккуратно усадить на твердый пол. Бабка тяжело дышала, грудь ходила ходуном. От ее рук шел запах горелого мяса: страшные ожоги изуродовали ладони. Ворожея потеряла сознание. Брест осторожно поднял ее в ступу, закинул туда же Милку и кивнул Гере:

— Надо помочь старой.

— Да-да, конечно, — засуетился Прежний, — Вернемся в избу, там есть лекарственные травы. Она поправится.

Он перелез через борт, вспомнив, что от метлы остались только щепки да ветки. Парень громко выругался. К ним подошла воровка, неся в руке флягу с эликсиром и окровавленный ключ.

— Можно порыться в башне мага. Наверняка у него найдется что-нибудь полезное. Гера, ты разберешься, что к чему?

— Не знаю, — с сомнением покачал головой парень, — Но попробовать стоит.

Брест достал обратно из-за высоких бортов бесчувственную ворожею и ее внучку: Милка просто млела от счастья, а наемник почувствовал себя ишаком. Катерина, дождавшись остальных, помахала большим резным ключом:

— Я, конечно, как Истомир, летать не умею, но двери внутрь башни открыть смогу.

— Откуда ты его взяла? — удивилась служанка.

— Лучше тебе не знать, — скривилась воровка. — Это чуть не стоило мне завтрака.

375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

23 день

Путники спускались по винтовой лестнице. Каждая дверь на каждом уровне была открыта, кругом стояла тишина и полумрак. Не рискуя соваться в незнакомые комнаты — пёс его разберет, этого чародея, что он там мог оставить — люди, наконец, нашли знакомый зал. Как и во всей башне, здесь было тихо. Ни одной безмолвной служанки, ни треска поленьев в огромных каминах, башня словно умерла вместе со своим хозяином.

Брест, недолго пялясь по сторонам, опустил бесчувственную бабку на ближайшую кушетку, Милка тут же бросилась к ней помахать платочком, а Прежние отчалили в разные стороны в поисках полезных трав, лекарств — чего угодно. Гера исподтишка наблюдал за Катериной, та ходила с задумчивым видом, рассматривая книги Истомира, но от неё тянулись невидимые нити скрытого отчаяния и мрачной убеждённости в своей правоте. Эдакое уверенное уныние. Прежний закрылся от её чувств, решив разобраться с этим позже.