- Ну тебя, знорк, - отмахнулся Гедимин. Его жёлтые глаза были темнее, чем обычно, и он чуть заметно хмурился, и это не было связано с показаниями приборов...

- Неприятности у Гвеннона, - неохотно сказал он, не глядя на Речника. - Не бойся, не с оборудованием. Говорить об этом тяжело, но вы, как мне кажется, должны знать... Сармат Колин со станции "Флан" был уличён в похищении ипроновых стержней.

Сармат посмотрел в глаза Фриссу, тот даже вздрогнул - таким тяжёлым и неприятным был этот взгляд.

- Кейденс задержал его, когда он принёс стержни к нам на "Идис". Он хотел продать их. Я нашёл маркировку "Флана" на каждом из них, Колин повредил её, но уничтожить не смог. Гвеннон опознал свои стержни. Я вернул ему их... и Колина, для проверки и суда. Гвеннон принял решение... и теперь я жалею, что не отговаривал его с достаточным упорством, - Гедимин покачал головой и уткнулся в приборы.

- Этот сармат украл ипрон у своей станции? Он что, хотел, чтобы она взорвалась? - охнул Речник. - Он сошёл с ума?

- Эа-мутация, Фриссгейн, - нахмурился Гедимин. - Она поражает мозг. Я настаивал на проверке, но Гвеннон отказался проводить её. Он в своём праве, разумеется.

- И что стало с этим Колином? - осторожно спросил Фрисс. Он не знал, что сказать. Сармат, подставивший свою станцию под угрозу взрыва... Такое было уже на Реке, совсем недавно, и до сих пор ликвидаторы разбирают обломки на месте той станции. Неужели история повторится?!

- "Флан" приговорил его к изгнанию, - взгляд сармата пронизал Речника насквозь и снова вернулся к экрану дозиметра. - Без оружия и скафандра, естественно. Ни одна станция отныне его не примет. Я не знаю, где Колин сейчас, и мне очень не нравится такое решение.

- Это страшная кара, - прошептал Речник. - Гвеннон поступил сурово. Думаешь, он был слишком жесток?

- Он был неосмотрителен, - сузил глаза Гедимин. - Это хуже. Достаточно было расстрелять этого мутанта и сжечь останки в потоке нейтронов, и всем нам было бы куда спокойнее. Но Гвеннону не нравится, что я вмешиваюсь... Его право, лишь бы не пришлось гоняться за эа-формой по всей Реке...

Повисла тишина. Сармат оставил в покое приборы и опустил голову на руки. Фрисс постучал по его броне - он не хотел мешать Гедимину спать, но любопытство сжигало его.

- Так ты из-за Колина покинул станцию? Ищешь его в степи?

- Ммм... Нет, знорк, - сармат неохотно повернулся к Речнику. - Я ищу детали для центрифуги. Всё, что нашлось в Старом Городе, изъедено излучением до полной непригодности. Раотау, как считается, пострадал меньше, там может что-нибудь найтись. Не трогай меня, Фриссгейн, мне станция два месяца спать не давала...

Речник сконфуженно отошёл от уснувшего Гедимина и остановился у окна, глядя на булыжную мостовую. Камень и сухая глина не хранят следов, никто теперь не найдёт Алсага, если кот сам не решит вернуться... и Фрисс уже не дождётся его в Хэнгуле.

Между Хэнгулом и загадочным Кештеном - сухие степи и опасная пустыня, и где-то посередине, в песках, лежит мёртвый город Раотау. Мало кто знает о нём, а знающие немногословны, пустыня давно похоронила древние развалины. Теперь только сарматы знают наверняка, где искать Раотау... и если Гедимин возьмёт Фрисса с собой, самую тяжёлую часть пути Речник пройдёт незаметно. Сармату не нужен назойливый и бестолковый спутник, но Фрисс постарается его уговорить...

- Фау! - запоздалый крик Гедимина звенел у Фрисса в ушах, когда Речник уже летел вниз, на обманчиво мягкую песчаную дюну, и катился по ней, пересчитывая камешки. Над землёй с заунывным воем раскручивался смерч огня и пыли - небесные змеи решились-таки напасть, и сполохи огненных вихрей смешивались с ослепительными вспышками плазмы. Гедимин, развернувшись в воздухе, рассекал смерч на части потоками излучения, летящий в смерче песок полосовал броню сармата, вой и скрежет катились над безмолвными песками.

- Фау! - заорал Речник, завидев второй смерч за спиной Гедимина, и взмахнул рукой.

- Ал-лийн ки Тирикка! - пальцы Фрисса выгнулись в сложную фигуру, он резко разъединил ладони и отпрыгнул в сторону. Водяной шар, возникший в сердце смерча, взорвался молниями. Гедимин развернулся, не выпуская сфалт из рук, плазменные потоки очертили кольцо по воздуху, оставляя на дальних дюнах потёки оплавленного песка.

Вой смолк. Фрисс выглянул из-за рилкаровой плиты, косо ушедшей в песок под холмом - на счастье Речника, он успел шмыгнуть под её прикрытие, когда сармат выстрелил. На вершине холма среди слитков спёкшегося песка лежали полупрозрачные серебристые тела. Небесные змеи были не так велики, как казалось в кольце смерчей - не более четырёх шагов в длину, толщиной с руку Фрисса... Их чешуя ещё вспыхивала белым огнём, распространяя жар, заметный даже в палящий полдень. Речник покосился на небо. Возможно, дело было в скафандре - сквозь прозрачный щиток многие вещи выглядели странно - и всё-таки небосвод напоминал серебряную плошку. Он был раскалён, его сияние грозило выжечь глаза, и Фрисс отвёл взгляд и выбрался на вершину холма.

- Гедимин, как ты? - встревоженно спросил он.

Сармат еле заметно пожал плечами. Царапины сетью покрывали его чёрную броню, но ни одна не была глубокой.

- Своевременная атака, знорк, - с одобрением сказал он, повернувшись к Фриссу. - Я недооценил местных обитателей. На западе небесные змеи не рискнули бы так снижаться.

- Здесь они очень злые, - покачал головой Речник. - Но против тебя они бессильны. Небо чистое. Летим дальше?

- Мы уже на месте, Фриссгейн, - Гедимин указал на дюны за спиной Речника. - Здесь окраина Раотау. Да, он глубоко ушёл за пять тысяч лет...

Фрисс оглянулся и замолчал. Да, Старый Город Раотау был здесь, такой же мёртвый, как все песчаные холмы, виденные Речником доселе. В Пустыне Саих, как казалось Фриссу, каждая травинка была драгоценностью. Те кусты иссохшей жёсткой гезы, которые он видел с неба, выглядели не более живыми, чем осколки рилкара, ушедшие в песок здесь, на руинах. А испепеляющий жар пустынного солнца оказался сильнее могильного холода Старых Городов. Речник не заметил, как оказался в Раотау. Теперь поглощённый песками город лежал перед ним.

Раотау погиб не от излучения - земля содрогнулась под ним в ту ночь, гибельную для всего мира. Это был город, где делали смерть - яды, удушающие и разъедающие, взрывчатые смеси, убивающие машины, и от сотрясений запасённая тут отрава вырвалась на свободу и похоронила весь город. Обломки его высоких башен, блестящих защитных полусфер, грозных бастионов занёс песок, они торчали из холмов, как почерневшие от времени кости из размытого кургана. Фрисс присмотрелся к руинам, и его передёрнуло. От них отчётливо пахло смертью. Он поспешно проверил, плотно ли закрыты швы на скафандре, и правильно ли укреплён дополнительный фильтр на шлеме. Гедимин покосился на Речника и кивнул.

- Не вздумай снять защиту, Фриссгейн. Тут много интересных веществ, и ты встречи с ними не переживёшь.

Он спустился с холма, огляделся и пошёл к одинокой башне, чудом уцелевшей посреди каменного крошева. Фрисс последовал за ним. Песок шелестел под ногами, чуть заметно проседая под тяжестью Речника.

Невысокие здания утонули в песке и напоминали о себе лишь острыми гранями рилкара, иногда впивающимися в сапоги. Те обломки, что остались на поверхности, были обточены ветром и отполированы до блеска. Здесь когда-то было бессчётное множество разноцветных, отмеченных разными знаками куполов и сфер, но взрыв разметал их, расшвырял осколки, они пестрели среди холмов, как россыпи битых скорлупок. Фрисс старался к ним не прикасаться - одним богам известно, что скрывалось когда-то под этими куполами, и чем они теперь покрыты!

- Никаких следов... - прошептал Речник, глядя на песок, тревожимый лишь ветром. - Даже крысы ушли из Раотау...