– Ну, может быть, это тебе понравится больше. – Эрик протянул ему книгу о японских спортивных машинах. – Я и себе купил кое-что почитать.

– Ты не должен торчать здесь весь день, – сказал Тим, втайне надеясь, что он останется.

– Что ещё мне делать? – Эрик устроился на стуле рядом с его кроватью. – Я уже прибрался в коттедже. Жаль лазанью.

– Трэвис, – произнёс Тим, счастливый перекинуть вину. – Прости, что её пришлось выбросить.

– Не проблема. Я говорил с Робертом, хозяином коттеджа, и рассказал ему о снегоходе. Как думаешь, ты можешь приблизительно сказать, где его оставил?

– Вроде того. – Лицо Тима покраснело. – Я за всё заплачу. У меня ещё осталось немного денег Марчелло.

– Всё будет в порядке, – сказал Эрик.

– Сколько стоит снегоход?

– О, думаю, около восьми тысяч.

Тим позволил своей голове упасть обратно на подушку.

– Думаешь, я всё ещё смогу позировать с большим уродливым шрамом на руке?

Эрик усмехнулся.

– Надеюсь, нет. Одного раза было достаточно.

– И то правда.

Они немного поболтали, Тим был счастлив найти понимающего слушателя. Затем они расположились рядом, как старая женатая пара, и вместе читали. Тим листал свою книгу, но его глаза продолжали возвращаться к обложке книги Эрика. На картине спереди была изображена женщина, сидящая на кровати и глядящая в окно. Предмет изучения был не самым интересным, но то, как дневной свет проникал в комнату, делало всё исключительным.

– Что это? – спросил Тим, опуская книгу.

– Эдвард Хоппер, – ответил Эрик. – Ты, наверное, знаешь...

– Картина «Кафе», да. Эта мне никогда особо не нравилась, но картина на обложке... Можно посмотреть?

Эрик протянул ему книгу, терпеливо ожидая, пока Тим смотрел. Внутри было больше таких картин, как на обложке – простых, ясных и практически всегда с участием света, заливающего стену или давящего на ночную тьму. Тим потерялся в этой книге, смутившись, когда, наконец, вернулся и обнаружил, что Эрик по-прежнему наблюдает за ним.

– Он хорош, да?

Тим рассмеялся.

– Он великолепен!

– Мне бы хотелось заполучить одну из его картин, – мечтательно произнёс Эрик.

– Почему у тебя её нет?

– Потому что они стоят чуточку больше, чем твой обычный снегоход, – подмигнул Эрик. – Тебе действительно нравится искусство, да? Ты когда-нибудь пробовал?

– Рисовать? – Тим облизал губы. Почему бы и нет? Без Эрика он мог бы хрипеть в том коттедже в муках и одиночестве. – Да. Я рисую.

– Серьёзно? – Эрик сел прямо. – Хорошо получается?

Тим просто рассмеялся.

– Как бы там ни было, я бы хотел посмотреть, – сказал Эрик. – Если ты не против.

Тим был против. Для него делиться своими картинами было большим делом, но он подумал, что мог довериться Эрику.

– Они все в доме моих родителей. Я годами не рисовал. Дом братства не самое вдохновляющее окружение. И это всё вроде как личное.

– Оу.

Эрик излучал разочарование, так что Тим поспешил добавить:

– В следующий раз, когда буду навещать предков, я захвачу парочку наименее позорных, чтобы показать тебе.

– Это было бы мило.

Медсестра ворвалась в палату с ланчем для Тима, и Эрик направился в кафетерий, чтобы поесть самому. Днём пришёл доктор и наконец дал Тиму разрешение на полёт. Эрик набрал номер на своём мобильнике и как по волшебству достал им билеты на самолёт домой в тот же вечер. Тим почувствовал себя в ещё большем долгу перед ним, не то чтобы казалось, что Эрик ожидает хоть намёка на благодарность за то, что делает. Но Тим найдёт способ ему отплатить. Если не финансово, то хоть как-то.

Новый год всегда приносит перемены, и Тим подозревал, что большинство из них произойдут в доме братства. Может быть поэтому он избегал возвращения в кампус. Он показался только однажды ночью, вскоре после того, как они с Эриком вернулись, чтобы забрать свою машину. Она стояла там, непотрёпанная. На самом деле, не было никакого признака, что Трэвис вообще на ней ездил, что Тима разочаровало. Получить какое-нибудь письмо было бы приятно, или, может быть, если бы одинокая роза лежала на пассажирском сидении, или на руле виднелись бы высохшие слёзы. Но не было ничего. Тим повёл машину обратно к дому Эрика, где остановился в одной из гостевых комнат.

Для первой недели жизнь была идеальна. Эрик готовил ему или водил его куда-нибудь поужинать. Между приёмами пищи они тусовались в доме и разговаривали или ходили на небольшие прогулки по окрестностям. Затем наступил канун Нового года, а вместе с ним одна из знаменитых вечеринок Эрика, и спокойную беззаботность прогнал хмельной кутёж.

Эта сказочная жизнь в роскоши и богатстве не могла продолжаться вечно. В первый день года Тим появился в доме братства, никто не спрашивал, где он был, так как большинство братьев ещё не вернулись после праздников. Когда Тим вошёл в свою комнату, он не был удивлён увидеть перемены. Его сторона по большей части осталась такой же, но с прикроватной тумбочки Трэвиса исчезла семейная фотография, а на замену ей пришёл баскетбольный трофей. Множество картонных коробок были в различных стадиях распаковки.

Вскоре в комнату вошёл высокий рыжий парень по имени Рик. Тим раньше видел его в доме, но мало что о нём знал. Они немного поболтали, прежде чем Тим побрёл вниз, чтобы позависать в общей комнате. Многие парни курили травку, чтобы вылечить похмелье. Тим игнорировал их, сидя на диване и пустым взглядом уставившись в телевизор, пока Квентин не плюхнулся рядом с ним.

– Эй, младший. Хорошо провёл праздники?

Тим кивнул.

– Неплохо. А ты?

– Моя сестра – сучка, а мама не умеет готовить. Одно и то же каждый год.

Тим рассмеялся, но по большей части из-за того, что от него ожидали этого.

– Ты видел, что Рик – твой новый сосед по комнате?

– Ага.

Тим вернул внимание обратно к телевизору.

Квентин порылся в кармане в поисках жевательного табака.

– Трэвис попросил переселить его в ту же секунду, как увидел меня. Выглядел вроде как злым.

Тим пожал плечами.

– Наверное, я храплю.

– Дело в этом? Он не рассказал.

– Я не знаю. Он такой чертовски тихий. Будет мило жить с кем-то, с кем на самом деле можно поговорить.

– Да, – произнёс Квентин, понаблюдав за ним ещё мгновение. – Трэвис немного скрытный. Я удивлён, что он прошёл испытания. Эй, тебе перепало от кого-нибудь прошлой ночью?

– Только от твоей мамки, – сказал Тим, рассмеявшись, когда Квентин ударил его. И вот так тема исчерпала себя. Потребовалась только маленькая обычная перепалка.

После этого жизнь вернулась в норму. Временами Тим видел Трэвиса в доме, но им никогда не удавалось побыть в одной комнате. Пора было возвращаться на занятия, нарезаться на вечеринках и проводить время с Эриком тихими ночами, когда по нему не будут скучать. Остаток зимы Тим провёл вот так, в комфортной рутине.

До того дня, как увидел её.

Тим выходил со своего скучного урока сопротивления материалов, желая выбраться на весеннюю природу, когда заметил, что у него развязан ботинок. Кто-то прошёл мимо него, напевая песню, в то время как он присел и завязывал шнурок, тон девушки был смутно знакомым. Когда он встал, Тим увидел высокую темнокожую молодую женщину дальше по коридору, но ничего особого об этом не подумал, пока она не оглянулась. Тогда он застыл.

Эллисон Кросс.

Она была старше, естественно, и даже более красивой. Она практически могла бы быть другой женщиной, но то, как её глаза слегка расширились, прежде чем она отвернулась от него, выдало её с головой.

– Эй! – Тим отправился за ней, практически бегом, чтобы догнать. – Эллисон, подожди!

Эллисон остановилась, подняла взгляд к небесам и вздохнула. Затем она развернулась лицом к нему, прижимая к груди пару книг.

– Привет! – сказал он, улыбаясь ей. Жест остался без ответа. – Давно не виделись.