– Вот и славно, – обрадовалась бабка Агафья и простодушно добавила: – Значит, и среди городских не совсем безрукие и бестолковые встречаются. А в школе как? Другие учителя к тебе хорошо относятся?

Василиса заверила, что все просто отлично, работа ей нравится, детишки в школе замечательные, некапризные, неизбалованные, дружные, очень умненькие, прямо все поголовно – вундеркинды. На вопрос о директоре ответила максимально кратко, отводя взгляд:

– Директор тоже очень достойный…, – тут Василиса на миг запнулась, – …человек. Я редко его вижу.

– А того учителя трудов и физкультуры – часто видишь? – требовательно спросил подсевший к ним Игнат.

Василиса неопределенно пожала плечами, но ее поняли верно:

– Так и ухаживает, да? – недовольно спросил Игнат. – Я навел справки, как и обещал, и что я тебе скажу про этого учителя – ты не поверишь!

Не поверит? Ой-ей, что такого разузнал Игнат?! Неужели… А секретность?! И директор ответственный за сокрытие сказочной деревни – что ему сделают, если тайна откроется?! Так, нужно срочно уверить Игната, что в Лысой Горе живут самые обычные люди!

– Ты слушаешь? – наклонившись к ней, спросил Игнат.

– Да-да, говорите!

– Этому Яну Вольфовичу пятьдесят восемь лет! Точно тебе говорю, мне копию его личного дела показывали! Староват он для тебя, сильно староват, хоть и выглядит просто отлично – лет на десять моложе.

– Неужели пятьдесят восемь? – постаралась сделать свое удивление максимально натуральным успокоившаяся Василиса и мысленно поправила собеседника:

«Уже лет на тридцать моложе. Значит, Игнат в день моего устройства на работу тоже видел Яна более старым. Что происходило в тот день? Визит Твердолобого! Получается, причина выглядеть старее – это приезд районного начальства, знающего настоящий возраст? Ясненько. И не могу не отметить – удобненько! Для конспирации, в смысле. Существам, наделенным магией и способностью стирать «лишнюю» память не так-то сложно скрывать факт своего существования».

– Да, и ни годом меньше, так что подумай, подумай. Я еще рассказал приятелю из администрации района о «мертвых душах» в нашем Верном Пути и окружающих деревнях, – продолжал Игнат, – но он ответил, как и ты: «Какая разница, где люди живут, если налоги в бюджет района платят исправно?»

Василиса довольно кивнула. Да уж, сейчас не советское время, когда требовалось жить строго по прописке. В итоге, никакой особой «подноготной» ее коллег Игнату узнать не удалось, но его «полезные связи» обещали сообщать ему обо всем неожиданном, связанном с Лысой Горой, если вдруг это неожиданное случится. Не только к Яну Вольфовичу проявил Игнат повышенный интерес: он и Ягой Лешевной поинтересовался, выяснил, что «Ядвига Алексеевна» ненамного его моложе (Василиса про себя скептически хмыкнула, сильно она в этой молодости сомневалась), не замужем и совершенно одинока. Увлеченность Игната ее соседкой надо было решительно пресекать и Василиса сказала прямо:

– У Ядвиги Алексеевны есть мужчина, они живут вместе и, насколько могу судить, уже давно. Это наш историк и он не отходит от нее ни на шаг и дома и в школе.

Игнат постарался скрыть свое расстройство, сходил в баню, дров подкинул, потом снова подсел к Василисе, продолжил разговор:

– Да, и еще один интересный факт про твою школу: прошлой осенью одного ее учителя в тюрьму посадили. До сих пор сидит, но скоро выйти может. Я тебе сразу сигнализирую, как его выпустят, – мало ли что.

Вот тут Василиса изумленно ахнула. Как – посадили? В школе же не было «чужаков» в последние годы, а «не чужака» как посадишь-то, если он – маг великий или нечисть высшая? Может, за какие преступления его собственные коллеги магических сил лишили и правоохранительным органам сдали?

– За что посадили, не знаете? – затормошила она Игната.

Мужчина, видя ее неподдельный проснувшийся интерес, довольно усмехнулся и рассказал:

– Шарлатанством заниматься начал, людей ото всех хворей «лечить»! Многим головы заморочить успел, некоторые пострадавшие до сих пор конца его отсидки ждут, чтобы опять пойти «народной медициной» подлечиться! Есть же на свете простодушные люди, которые любому прощелыге последние копейки отдадут!

– Так это о нем на базаре старушки толковали, я слышала! – повторно ахнула Василиса. – А звали-то его как?

– Лесьяром Михайловичем. ОБЖ, говорят, преподавал и медицинским работником в школе был. Теперь-то, после судимости, назад в школу ему дороги нет, и слава богу – не хотелось бы, чтоб ты бок о бок с таким мошенником работала.

Рот у Василисы неприлично широко открылся. Она настолько оторопела, что полностью проигнорировала прорвавшего к ней через изгородь козла, а когда тот попытался ее боднуть – придержала его за рога и автоматически погладила шелковистую шерсть между ними, после чего оторопел уже козел. Поняв, что убегать от него не собираются, козел обиженно мемекнул, а Василиса потрепала его по шее, пробормотала: «Иди, не мешай», – и распахнутыми глазами уставилась на Игната.

Козел потоптался и ушел, а Игнат, польщенный тем, что результаты его шпионского расследования имеют такой успех, стал в подробностях расписывать как и за что судили бывшего учителя, сколько против него было свидетельских показаний, а Василиса судорожно размышляла:

«Вот-те раз! То-то Лесьяр Михайлович не явился на собрание в учительскую к Твердолобому. Стоп, а откуда он взялся в школе, если согласно проверенным данным – сидит в тюрьме?! Постоянно мотается туда-обратно? А если внезапно в камеру заглянут, а его там нет? Неужели такого за целый год ни разу не случилось? Получается, в школе он работает неофициально… ну, дела! Ой, а меня-то он тоже лечил – после болота, по словам Огневушки!»

Василиса не знала, что и подумать, но твердо решила никому о присутствии осужденного учителя в школе пока не рассказывать. Почему-то в доброжелательность своих новых коллег она верила больше, чем в справедливость районного правосудия.

«Надеюсь, я все-таки не слишком доверчива, – в который раз засомневалась в своей верной оценке людей и событий Василиса. – И собственное расследование мне тоже провести необходимо, хоть минимальное, хоть в интернете информацию поискать! Но у Агафьи с Игнатом такое отвращение к элементам «городской жизни», что исключение сделано только для стиральной машинки и самого простого телевизора без функции SMART TV. Еще предметов жизненной необходимости в деревне: мобильного телефона и холодильника, но даже последним Агафья пользуется редко, предпочитая все хранить в погребе. Никакого интернета, никакого спутникового телевидения, никаких компьютеров, планшетов, ноутбуков. А на школьном компьютере таким расследованием заниматься – чревато последствиями и разоблачением».

– Игнат, в Энске компьютер с интернетом можно где-нибудь арендовать на время? – спросила «не в тему» Василиса. – Интернет-кафе, компьютерные клубы или общедоступные компьютерные залы имеются?

Игнат запнулся на рассказе о пунктах обвинения, предъявленного Лесьяру Михайловичу. Недоуменно посмотрел и спросил неодобрительно:

– Тебе в школе компьютера не хватает? Зрение загубишь, Василиса!

– Мне информацию найти надо, важную, – объяснила Василиса и просительно посмотрела на мужчину.

– Всего, что ты перечислила, нет и не было никогда, но благодаря очередному федеральному проекту местную библиотеку оснастили пятью компьютерами с выходом в интернет, – ответил Игнат.

– А в выходные эта библиотека работает?

– Обязательно. Она закрыта в понедельник, вторник.

– Спасибо! Вы просто кладезь информации! – сияюще улыбнулась Василиса, смутив мужчину своим восторгом.

Районная библиотека Энска ютилась в старинном одноэтажном здании на центральной улице городка, которая одним концом упиралась в центральную же площадь, а другим – в монументальное здание районной прокуратуры. Здание сплошь оплели гибкие ветви ползучих растений, и разглядеть под пестрыми осенними листьями вывеску библиотеки было делом непростым. Внутри пахло нагревшейся на солнце пылью и подвальной влагой. Доски пола в фойе поскрипывали и пружинили под ногами, угрожая проломиться под весом посетителя, мутноватые стекла в старых, растрескавшихся деревянных рамах, полузакрытые снаружи густой листвой, создавали в библиотеке таинственный полумрак. Тишина в библиотеке стояла оглушающая. Гардероб, в котором спала на стуле бабушка в пуховом платке, был девственно чист и пуст, заставляя предполагать незначительное число посетителей в этом заведении. Свою ветровку Василиса перекинула через руку, не желая будить пожилого человека ради номерка. Казалось, она внезапно перенеслась во времена столетней давности, когда ни грохот машин, ни трещание различных приборов не нарушало покоя зданий. Тем неожиданней было увидеть за следующей дверью отделанные пластиковыми панелями стены, жалюзи и – ура! – ряд компьютерных столиков у дальней стены.