Василиса не сказала – воспользовавшись директорским разрешением, она уже спала.

––

– Столько раз пытаться проследить за глупой молодой курицей – и ни разу не добиться успеха! – визжал пожилой мужчина в форме, отчитывая стоящих перед ним подчиненных. – Что за чушь вы мне несете: «Она словно растворяется в заброшенной нежилой деревне с названием Верный Путь!» Двадцать первый век на дворе, а у вас маячки, установленные на машину, нормально не работают, навигация сбоит, спутники «не ловятся»!!! Мне нужна эта девка, нужен ключ и номер ячейки – они точно у нее, все другие варианты мы проверили! Обыщите все окрестности этого Верного Пути!

– Обыскали – ничего и никого нет, только разбитые дороги и мертвые деревни, – мрачно отвечали подчиненные.

– Землянки в лесу ищите, бункеры подземные, хоть что-нибудь!

– Ничего нет, – упорствовали мужчины.

– Ладно, черт с вами! В следующий раз приметите ее в Энске – захватывайте и тащите на допрос, а то мы вечно на одном месте топтаться будем, профессионалы липовые! Даже если она и впрямь ничего не знает, то все равно остается наследницей Горенко: приволочем в Берлин, заставим забрать содержимое ячейки, а уж ее на то согласие – дело наживное и нехитрое при наличии современных психотропных препаратов.

Сквозь остатки сна Василиса слышала:

– И без тебя бы справились! – визгливо вскрикивал тонкий голосок.

– Директор, понимаешь ли, мне больше доверяет, чем всяким подозрительным типам вроде некоторых, не будем тыкать хвостом в вышеуказанных, – важно отвечал мурлыкающий баритон.

– Директор еще не знает, сколько ты скрывал от него все это время!

– Но-но! У нас договор на взаимное нераспространение информации, так что попрошу без намеков на шантаж!

– Тьфу на вас, проклятые, хозяюшку разбудили, – недовольно сказала Огневушка у самого уха.

Сев на постели, Василиса осмотрелась: в окно лил дневной свет, судя по наклону солнечных лучей было уже за полдень. У ее кровати разместились Глюк, Баюн и Огневушка, на одеяле в ногах лежала Галюся.

– Не забрали, – порадовалась Василиса, почесывая бугорки на спинке маленького Горыныча, сквозь которые уже проклюнулись острые кончики будущих крыльев.

– С чего бы? Мы никому ее не показывали, а Баюну болтать не выгодно, а то и мы молчать не станем, – с намеком высказался Глюк, заставив кота возмущенно вздыбить шерсть на загривке и зло зашипеть. – Про меня директор уже знает, так что мне скрывать теперь нечего.

«А мне ничего больше скрывать не хочется, на скрытничалась уже, – мучаясь угрызениями совести, подумала Василиса. – Опять я превратно слова Елисея поняла, никого убивать он не планировал, Лесьяр жив-здоров, да и по поводу Ворона все только посмеялись. Надо поговорить откровенно и про Галюсю все рассказать честно. Я ращу ее, а ведь она громадной вырастет, ее же как-то дрессировать надо, верно? Может, питание ей не совсем полноценное даем, может, Горынычи – стайные животные и ей непременно требуется общество сородичей?»

Она размышляла, радуясь сказочному мастерству Лесьяра, благодаря которому она великолепно чувствовала себя, несмотря на передозировку мощных психотропных средств этой ночью. А вокруг нее суетились: накрывали скатертью-самобранкой стол, требовали еды для всех и побольше, Галюся поспешно вылизывала лапки и хвост, приводя себя в порядок перед застольем, кот деловито водружал на плиту кастрюлю с водой – сардельки варить.

Стоило убрать скатерть после обеда, как тихонько постучались Яга и Ворон.

– Уже встала, а мы вот только со школы, зашли проведать, – быстро затараторила Яга Лешевна, смущенно посматривая на Василису.

– И узнать, не начала ли ты нас бояться, раз знаешь, что мы… хм… не люди, – честно продолжил Ворон Владович, не слушая одергиваний своей второй половинки.

– А вас нужно бояться? – открыто улыбнувшись, спросила Василиса. Как ей в голову могла взбрести вся вчерашняя чушь?! Давно ведь знала, что работает бок о бок с нечистью, и ничего худого не подозревала, а тут вдруг – на тебе!

– Не нужно, чего нас, вампиров, бояться? – ухмыльнулся Ворон Владович, открыто демонстрируя длинные клыки. Вполне себе симпатичненько выглядит, кстати говоря.

– А вы… кем питаетесь? – стараясь быть максимально вежливой, все-таки не удержалась от вопроса Василиса. – Вы же людей не кусаете?

Ворон Владович расхохотался:

– Мы же не в Средневековье живем, Василиса. Ты каждый день молоко пьешь? Умница. А корову сколько раз в жизни доила? Ни разу? То-то и оно. Пакетированной крови, честно купленной у добровольных доноров, хватает всему моему племени, прошу заметить – весьма немногочисленному. К слову молвить, донорами выступают только свои же, паранормальные существа, поскольку человеческая кровь сама малопитательная, извини, если невзначай обидел.

Василиса со смехом заверила, что не обижается. Заглянули на огонек Дарья Моревна и Ян Вольфович. Еще через полчаса в избу Василисы набился целый педсовет, а Глюк, сидя под кроватью, следил, чтобы Галюсе не вздумалось там шуметь или вылезти на гостей полюбоваться.

Прискакала Мара, счастливая от того, что теперь ничего скрывать от подруги не нужно. Прискакала не с пустыми руками – принесла скатерть-самобранку:

– Последняя модель, с расширенным сладким меню, – нахваливала Мара свой подарок, – не нужно тебе всякой магазинной гадостью питаться, Яга рассказывала, что у тебя вчера желудок болел. Хорошо, что теперь Лесьяр все время с нами, в любой момент к нему обращайся – поможет. Ему обратного хода в город нет – он же теперь официальный покойник!

Мара прыснула со смеху.

– Расскажите, как так с Лесьяром Михайловичем сложилось, – попросила Василиса коллег, смущенно думая, что у нее теперь аж две волшебные скатерти и не стоит ли одну потихоньку Баюну вернуть.

– С лешим-то нашим? Отчего не рассказать – все поведаем, – согласился Род Ваалович от лица всех и вызвался быть первым рассказчиком.

Василису удивило, что и он пришел справиться о ее здоровье – с этим суровым немногословным мужчиной она пересекалась редко. Род Ваалович никогда при ней не исчезал, сквозь стены не ходил, огонь щелчком пальцев не разжигал и вообще казался и на первый и на второй взгляд стопроцентным человеком. Но все коллеги Василисы относились к нему с особым уважением, и она не раз замечала, что в отсутствие директора именно он является старшим и непререкаемым авторитетом во всех спорных вопросах. К слову – директора среди гостей не было, но был его представитель – тот самый фантом в старинной военной форме.

Род Ваалович начал издалека: как изменилась жизнь за пределами их деревни в последнее столетье, сколько изобретений сделало человечество, да сколько проблем взамен приобрело. В Лысой Горе никакой современной техники никогда не бывало, акромя дома самой Василисы, где благодаря усилиям директора более-менее бесперебойно функционировали электроприборы, создавая привычную атмосферу изредка появляющимся в деревне «чужакам».

Да вот Лесьяру довелось на каких-то курсах поучиться да телевизионные программы посмотреть.

– Леший наш телевизор этот посмотрел денек и умом тронулся. «Я, – говорит, – в городе поселюсь, людей лечить буду, эвона сколько болезных развелось на свете, какими только недугами не мучаются!» Уж мы его отговаривали, отговаривали, а он все одно твердит: «В городе поселюсь!» Ясно дело – силой удерживать не стали, директор сказал: «Пусть идет с богом, скоро воротится». Пришел наш дед в город, избушку себе на краю, вдали от чужих глаз, из земли вырастил, и, как опытный знахарь, объявления в городе развесил: «Так, мол, и так, народный целитель, лечу бесплатного ото всего».

Род Ваалович замолчал, глянул на призрачного солдата и передал дальнейшее слово ему, как непосредственному свидетелю всех имевших место событий. Как поняла Василиса, этот фантом был тайно приставлен директором приглядывать за неразумным лешим.