- Как ты, Наташ? – Антон обнял меня.

Я прижалась спиной, запрокинув голову, чтобы ему удобнее было целовать.

- Знаешь, даже про живот забыла. Но в этот раз не так ужасно. То ли лекарство качественное, то ли действительно отвлекло. Неожиданно все вышло. Сидела утром, смотрела вакансии. Ольга пришла – и понеслось.

- Да, и правда неожиданно. Ты не говорила, что у вас такие планы наполеоновские.

- Да это даже были не планы. Еще когда в карантинной службе работали, прикидывали: вот бы свою клинику открыть. Потом Катерина Ольгу к себе переманила. А Ольга меня. Потом Толик со Светкой пришли. Мы все вместе учились. Только Светка на два курса старше, а Ольга с Толиком на один. Работали в клинике при академии, там и подружились. А теперь представь, - я злорадно хихикнула. – Катерина думала, что быстренько кого-нибудь на мое место подыщет. А тут Ольга уйдет. И Светка с Толиком тоже, когда уже будем открываться. И останется она одна. Четырех врачей сразу найти – ну пусть попробует.

- Какое коварство, - Антон собрал мои волосы и перебросил через плечо. – У вас все получится, я знаю. Слушай, мыш, у мамы день рождения в субботу…

- И что? – я прекрасно поняла эту вопросительную паузу, но притворилась, что нет.

- Нас вместе ждут.

- Ну раз ждут…

- Только это будет ресторан и куча народу, - уточнил он. - Я знаю, что ты не любишь.

- Ничего, потерплю.

- Спасибо, - Антон легонько прикусил мочку уха. – Спать, вроде, рано. Кино посмотрим?

Дни до субботы прошли нервно. Только это была не та злобная нервозность, когда хочется кого-нибудь покусать, а состояние, которое бывает перед отъездом в путешествие. И ждешь, чтобы поскорее уехать, и страшновато, и мысли «куда тебя несет?». Обычно все это проходит, как только выйдешь с чемоданом из дома.

Механизм был запущен, процесс пошел. Мне всегда казалось непостижимым, как люди занимаются бизнесом, хотя у отца это получалось вполне успешно. Но я по натуре была совсем другим человеком. Как и сказала Ольге: добросовестным исполнителем, а вовсе не руководителем или организатором. А сейчас, хотя львиная доля работы с самого начала легла на нее, все равно пришлось впрягаться и мне.

Но я-то ладно, а вот Антон что? Вряд ли уж он так волновался, получится у нас с Ольгой что-то или нет. Переживал из-за своей работы? Сомнительно. Ушел он оттуда сам, а если б захотел, нашел бы учеников еще побольше, чем в школе, к тому же выбирая более-менее адекватных. Мамин день рождения? С родителями я уже познакомилась, а что подумают обо мне посторонние люди – неужели так важно?

Я чувствовала в нем какое-то напряжение. Оно проскальзывало между нами и раньше, но не такое заметное. И больше с моей стороны. Неужели все-таки дело в наших отношениях? В неопределенности, недосказанности? Но мы ведь всего второй месяц вместе – не второй же год. Хотя иногда люди и на второй год не представляют, что будет между ними дальше.

Нет, это было другое. Я чего-то не заметила, упустила, не обратила внимания.

Вечер, вопреки моим опасениям, прошел неплохо. Народу было всего человек двадцать: родственники и близкие друзья. И никто на меня особо не пялился. Вот только вдруг зверски разболелась голова, и часов в одиннадцать Антон вызвал такси.

- Холодно как, - сказал он, обнимая меня на заднем сидении. - Это у тебя, наверно, к перемене погоды. Морозы обещают.

В этот момент у него в кармане квакнул телефон. Антон посмотрел на экран, открыл сообщение. Даже в полумраке можно было разглядеть на его лице досаду и раздражение.

Я вспомнила!

В тот день, когда меня уволили, вечером я вышла из ванной и запирала Тошку в клетке. Антон точно с таким же выражением сбросил один звонок, хотел сбросить второй, но я сказала: ответь, иначе не отстанут. Он бросил в трубку что-то коротко, сердито и так же коротко пояснил мне: по работе. Хотя я и не спрашивала.

Я дотронулась до его руки.

- Что-то случилось?

Он долго молчал, глядя в затылок водителя и кусая губы. Потом тряхнул головой, разблокировал экран и протянул мне телефон.

Надо было рассказать ей все сразу. И, кстати, я пытался. Когда сидели в парке. Но разговор пошел куда-то совсем не туда. А потом никак не мог найти подходящий момент. Сначала Наташа приехала ко мне на работу с новостью об увольнении. Потом, сразу же после звонка Иры, было ну совсем не в тему. Нет, ну серьезно. Собираться заняться с женщиной любовью и разговаривать с ней о другой? Правда?

На следующий день, когда я приехал вечером, они с Олей обсуждали проект собственной клиники. И снова мне показалось не лучшим вариантом соваться со своей проблемой. Наташа была так увлечена этой темой и пребывала в таком грогги - не надо было быть Вангой, чтобы предсказать: ничем хорошим мое выступление не кончится. Оставалось малодушно надеяться, что пронесет.

Как-то я откатывал тетушку-психологиню, и она в процессе рассказала много интересного из своей области. В частности, о зоне комфорта. О том, что это название чаще всего не соответствует действительности. Человеку, пребывающему в этой самой зоне, может быть очень и очень плохо. Но плохость эта привычная, к которой он притерпелся. А перемены кажутся намного более ужасными. Даже если они к лучшему.

Именно так все с Наташей и было. Перемены ее пугали. Уж не знаю, как там обстояли дела с ее ненормальным бывшим, она не рассказывала. Но по всему выходило, что это ее зона комфорта. И хотя ей удалось из нее выбраться, я все равно стал для нее стрессом и дискомфортом. Отсюда страхи и сомнения. Так же и с работой. Впахивать на злобную истеричку за грошовую зарплату – это норм. Потому что с Олей и ехать недалеко. А начать что-то новое, которое наверняка принесет больше денег и удовольствия, – ужас-ужас.

Короче, Наташа все эти дни была на взводе, и я не рискнул. Хотя звонком Ира не ограничилась. На следующий день прилетело сообщение в личку ВКонтакте. Длинное и до безобразия безграмотное признание в любви. Мой встроенный грамма-наци зарыдал и умылся кровью из глаз. Хотя содержание было намного хуже.

Я честно пытался объяснить, русским по белому, что она меня не интересует от слова совсем. И не стоит делать то, за что потом будет стыдно. Но она явно была из тех, кого «нет» только подзадоривает. В ответ прилетело сразу два послания, суть которых состояла в следующем: как же ты не понимаешь, я же тебя люблю!

Вот тут мне стало по-настоящему не по себе. От таких ненормальных можно ожидать чего угодно. Боялся я больше не за себя, а за Наташу. Хоть никогда и не выкладывал в интернет информацию о личной жизни, кто знает, что могло стукнуть Ире в голову. В разговоре с ней я не упоминал, где еще работаю и учусь, а прописан был у родителей, но, может, она меня уже выследила. И при таком раскладе, конечно, Наташу не мешало бы предупредить. Я решил, что расскажу ей все после маминого дня рождения.

Из ресторана мы ушли раньше всех. Наташа пожаловалась, что разболелась голова, и я видел, какого труда ей стоит делать веселый вид. Хотя и не мог этого не оценить.

Завтра, думал я, обнимая ее в такси. И в этот момент пришло сообщение в Вайбер.

Я повторил ошибку Валерии. В моем старом телефоне номер, внесенный в черный список, автоматически блокировался и для мессенджеров. В новом это надо было делать руками. О чем я не вспомнил.

«Антон, я не могу без тебя жить. И не буду».

Приплыли…

- Что-то случилось? – Наташа дотронулась до моей руки.

Отступать некуда, за нами Москва. Я протянул ей телефон.

- Это как понимать? – ее голос дрогнул.

До дома оставалось совсем немного, и я попросил водителя остановиться.

- Пешком пройдемся, ладно?

Я взял ее за руку и рассказал, как все было. С самого начала.

- Почему ты мне сразу не сказал? – помолчав, спросила она.

- Я хотел. Тогда, в парке. Но как-то у нас не туда свернуло.

- И что ты будешь делать?

- А что я должен делать? – наверно, это прозвучало резче, чем мне хотелось бы. – Бежать ее искать, уговаривать, вытирать сопли? Нормальный шантаж. Кто так говорит, обычно ничего с собой не делает.