— Потому что мне так захотелось.

— Тебе так захотелось? Черт возьми, Матисера, ты хоть представляешь, каково чувствовать себя под водой, когда лодка, с которой тебе должен поступать воздух, тонет рядом с тобой?

Артемида усмехнулась.

— Почему ты так сердишься? Ты от этого умереть не можешь. Прибери к рукам.

— Возьми себя в руки.

— Как скажешь. — Артемида повернулась к ней с горящими глазами. — Меня не волнует, что для этого понадобится, или кто умрет. Сохрани это заточение, Катра. Я слышала, как Аполлими зовет тебя и ту другую суку. Я знаю, что она направляла ее к месту своего заточения. Черт бы ее побрал. Аполлими знает, что делает. Она не успокоится, пока не окажется на свободе, и я не умру.

— Ты можешь успокоиться. Я не собираюсь позволить Аполлими выйти на свободу.

— Нет? Тогда действуй. Помни, в конце концов, кто из нас защищал тебя. Ограждал тебя. Воспитывал тебя. Ты для Аполлими ничто, всего лишь инструмент.

— А что я для тебя, Матисера? Разве я не твой инструмент?

Лицо Артемиды вспыхнуло от гнева.

— Ты знаешь, что ты для меня. Теперь иди и сделай так, как тебе говорят. Помни о человеке из Атлантиды.

Кэт стиснула зубы.

— Когда ты научишься доверять мне?

— Доверять? — ошеломленно спросила Артемида. — За моей спиной ты отправилась в Калосис и связалась с моим самым заклятым врагом. Почему я должна тебе доверять?

В Кэт вспыхнул ее собственный гнев. Почему Артемида всегда приводила в пример то, что случилось тысячи и тысячи лет назад?

— Ты знаешь, почему я должна была увидеть Аполлими.

Это ничуть не успокоило Артемиду.

— После всего, что я для тебя сделала, чем ради тебя пожертвовала, ты бросила мне все это в лицо. Если бы это был кто-нибудь другой, я убила бы его за то, что сделала ты.

— Тогда убей меня.

— Не искушай меня, Катра, — прошипела Артемида. — Никогда.

— А ты не дави на меня, Матисера. Я знаю, что является источником твоей силы, а ты знаешь всю глубину моей. Если когда-нибудь начнем воевать, как ты думаешь, кто победит?

Артемида поджала губы.

— Ты дочь своего отца. Дерзкая. Грубая. Любишь спорить и язвить.

Кэт рассмеялась.

— Странно, я могла бы поклясться, что ты описываешь мою мать.

Волосы Артемиды облепили ее лицо, запылавшее от ярости. Ее резцы выросли до клыков, она плюнула в Кэт. Воздух вокруг Артемиды завибрировал от силы за мгновение до того, как она подняла руки и ударила своей силой в Кэт.

Но удар не достиг Кэт. Прежде чем это произошло, кори перенесла себя обратно на лодку.

«Остерегайся меня, Катра, — прорычала Артемида в голове Кэт. — Я из тех, с кем шутки плохи».

Катра закатила глаза, услышав ее сердитый голос.

— Моя преданность тебе не заслуживает упреков, Матисера. Я надеюсь, что в один прекрасный день ты это поймешь!

«Это будет тогда, когда ты поможешь мне убить Аполлими. А до этого дня у меня всегда будут сомнения».

— Я никогда не смогу причинить ей боль.

«Тогда я никогда не смогу полностью доверять тебе. До тех пор, пока твоя преданность разделена между нами, ты будешь для меня такой же большой угрозой, как и она».

— Ты и вправду веришь в это?

«Верю? Да я это знаю. И именно поэтому ваша лодка лежит на дне моря. В следующий раз, когда вы окажетесь рядом с заточением Аполлими, я обязательно уверюсь, что вы заплатили за это своей плотью и кровью. А люди будут платить за это своими жизнями».

Это была прекрасная мысль.

— Я тоже тебя люблю, Матисера. Спасибо.

— Кэт?

Она вздрогнула, когда услышала голос Тори.

— Хм, да?

— Ты в порядке? Я слышала, что ты с кем-то разговариваешь.

Кэт спустила воду в туалете, прежде чем открыть дверь.

— Просто мысли вслух.

По лицу Тори Кэт поняла, что девушка ей не поверила.

— Ты говорила на древнегреческом.

— Просто практикуюсь. Никогда не знаешь, когда это может пригодиться.

— Верно. В один прекрасный день мы сможем клонировать Аристофана[31] — и нам потребуется переводчик.

— Да.

Кэт прошла мимо нее и вернулась обратно на палубу. Когда она поднималась по лестнице, сквозь нее прошел шепот:

«Я буду свободна, Катра. Ни ты, ни Артемида не можете держать меня заточенной здесь вечно», — Кэт действительно смогла почувствовать дыхание Аполлими на своей шее. Прикосновение ее руки.

«Мы обе знаем, почему ты не можешь покинуть Калосис».

«И мы обе знаем, почему я должна…»

Кэт не успела ступить на верхнюю палубу, как встретила Солина, который одарил ее веселым взглядом.

— Я реально ненавижу голоса в своей голове, а ты, Кэт?

Она заставила себя оставаться спокойной.

— Я понятия не имею, о чем ты.

— Конечно, нет.

Когда он стал отходить, Кэт остановила его.

— Между прочим, я не на их стороне.

Солин приподнял бровь.

— А на чьей стороне?

— На ничьей. Я верна только себе.

— Зачем ты мне это говоришь?

Она улыбнулась.

— Затем, что мы с тобой похожие существа. Я здесь преследую свои цели, и знаю, что и ты тоже.

— А какие у тебя цели?

— Пережить эту экспедицию.

Солин гортанно рассмеялся.

— Это легче сказать, чем сделать, не так ли?

— Это начинает становиться моим стилем жизни.

Кэт посмотрела туда, где сидели Арик и Геари. Они наклонились друг к другу, и, хотя не соприкасались, не было никаких сомнений в электрическом притяжении между ними.

Как же Кэт хотела чувствовать то же самое по отношению к мужчине, но она была создана не такой. Каждая женщина, которую она когда-либо знала, была уничтожена мужчиной. Она никогда не будет так глупа.

— А ты, Солин? Чего хочешь ты?

Он одарил ее суровым взглядом.

— У меня все просто. Я хочу лишь отомстить.

— Кому?

— Всем.

Прежде чем она успела попросить его уточнить или, по крайней мере, сузить свой выбор от нескольких миллиардов человек на Земле и в других местах, Солин уже был вне ее досягаемости.

— С тобой тоже приятно было пообщаться, — пробубнила она себе под нос.

Кэт действительно устала от богов, избегавших ее. Но это было не важно. Ей хватало стресса ходить по ниточке между Аполлими и Артемидой.

Геари засмеялась над чем-то, что сказал Арик. Он улыбался, когда поднял глаза и поймал взгляд Кэт. Она склонила голову, наблюдая за тем, как эти двое действовали друг на друга, она чувствовала притяжение между ними. Она понимала, что оно лишь физическое, но ее удивило именно то, что она почувствовала его от Арика.

Он думал, что страстно желает Геари, и так оно и было. Но было в этом чувстве что-то большее, нежели это. Как Скотос, он привык получать свои эмоции от других. То, чего он не понимал — это что его новоприобретенные эмоции исходили от его чувств к Геари. Они не были чувствами Геари. Они были его собственными.

Головокружения и радости, которые он испытывал прямо сейчас, не было бы, если бы Геари была где-то в другом месте.

И в этот момент Кэт поняла, почему Солин помогал ему. Солин хотел, чтобы Арик познал эти чувства, и когда они уйдут, а Геари больше не будет с ним, Арик будет горевать без нее.

Это было в высшей мере жестоко.

«Будьте осторожны в своих желаниях, они просто могут исполниться». Арик хотел эмоций и теперь будет испытывать их в полном объеме. Пусть боги сжалятся над ним. Боль сочувствия пронзила Кэт, но вскоре уменьшилась, потому как ничто из этого не имело к ней никакого отношения.

Арик сам выбрал этот путь. И он был обречен пройти его.

Геари стояла перед зеркалом в полный рост, измученная за весь день и все же пребывающая в странном восторге от перспективы побыть с Ариком. Она не была на свиданиях уже больше года, а последнее было особенно ужасным.

Она сделала ошибку, приняв предложение на ужин от мужчины, которого встретила на местном рынке. Поскольку Геари изрядное количество времени пробыла в Европе, она привыкла к различиям в культуре. Но этот парень…