— Мне вот интересно, — за рассматриванием змей я не заметила, как ко мне подошёл блондин, остановившийся в шаге от меня, — это сейчас была попытка побега, или тебе просто захотелось размяться?

При звуке его голоса все змеи прекратили копошиться и замерли, повернув головы в его сторону. На мгновение мне показалось, что они понимают человеческую речь. Укрепились же подозрения после того, как змеи отпустили меня и начали расползаться, стоило блондину взмахнуть рукой.

— Ты ими управляешь? — хватаясь за протянутую мне руку и вставая рядом с красавчиком, спросила я в ответ на его вопрос. — Это ведь гадюки? Почему они напали?

— Да, гадюки. Но они не напали на тебя, а поймали, — взяв меня за руку, блондин медленно пошёл обратно в сторону берега озера, потянув меня за собой. — Почему? А почему ты убежала?

Не одна я умею отвечать вопросами на вопрос. Но ведь я не сошла с ума, точнее не полностью же! Я видела, что змеи меня отпустили по его команде! Он им приказал это! И они действительно слушали его, когда он говорил!

— Ты полоз! — встала я, как вкопанная, озвучив свою догадку вслух впервые.

— Меня зовут Василеск, — блондин был вынужден остановиться вместе со мной. — Близкие зовут меня Лексом.

Мозг начал работать в усиленном режиме, не смотря на только что пережитый змеиный стресс. А может быть, как раз благодаря ему. Я позвала в лесу полоза — вот и получила его. Василеск. На василиска похоже. А если я правильно помню, то это была здоровенная змеюка.

— Ты полоз! — повторила я своё умозаключение. — Знаешь, эти сны мне нравятся всё меньше и меньше.

Последнюю фразу я озвучила больше самой себе, чем блондину.

— Допустим, — согласился он со мной, осторожно обнимая за талию и прижимая к себе, — а ты ждала кого-то другого?

— Я вообще никого не ждала, — ответила ему, немного напрягшись, в прочем, не делая попыток отстраниться.

— Да? Тогда зачем звала меня? — на это мне ответить было не чем, что он и сам прекрасно понял. — А на счёт снов… Даже если ты сейчас спишь, и это, — он обвёл рукой окружающее пространство, — тебе всего лишь снится, то с чего ты взяла, что сплю я? И являюсь лишь частью твоего сновидения?

— И что же это тогда, если не сон?

— Меры предосторожности, — на мгновение, задумавшись, ответил мне полоз. — Кстати о них. Акулина, я тебя прошу, не снимай с себя ни один из даров. Это касается не только браслета, но и подвески, после того как ты её наденешь.

— Дары? — по инерции переспросила я, не совсем понимая, о чём он сейчас говорит. Может мозг отказывался воспринимать то, что он сейчас пытается до меня донести, или сама его близость так на меня влияла. — Какая подвеска?

— Которую ты сегодня приняла, — он поцеловал меня в макушку, чем вызвал мелкую дрожь по всему телу от затылка до пяток и снова потянул меня в сторону озера.

— Это невозможно! — окончательно разнервничавшись, почти прокричала я, снова останавливаясь. — Никаких полозов не существует! А ты всего лишь плод моего воспалённого воображения! Это просто сон, и ты всего лишь его часть! И это, — потрясла я перед его лицом надетым на руке браслетом, — всего лишь найденная бижутерия, а не дар!

— Как скажешь. — Улыбнувшись, согласился со всеми моими словами блондин. — Не понимаю, чего ты так боишься? Если это всего напросто сон, я хочу заметить, что довольно хороший, то почему бы тебе тогда просто не наслаждаться им, вместо твоих попыток убежать? А если дары, — он поднёс мою руку с браслетом к губам, оставив лёгкий поцелуй на запястье, — всего лишь красивая бижутерия, так почему бы её просто не носить ради эстетического удовольствия?

Я не нашла, что ему на это ответить. Да, чёрт возьми, он прав. Сны ведь действительно хорошие. И он чертовски хорош, хоть и выдуман моим подсознанием. Но ведь в этом и состоит главная проблема! У меня возникли чувства к персонажу из моих снов! И теперь этот самый персонаж уговаривает меня просто наслаждаться моментом. При этом он не отрицает, что является мифическим полозом и поймал меня с помощью змей, которыми управляет. И у меня теперь только один вопрос — это и есть начальная стадия шизофрении и меня ещё можно спасти, или уже всё, пути назад нет?

— Ты сказал, что если я сплю — это не значит, что спишь ты, — вспомнила я его фразу и зацепилась за неё, — что это значит?

— Именно то, что я и сказал, — пожал плечами полоз.

Не знаю, какой именно ответ я ожидала услышать, но не такой точно. В голове сейчас царил такой хаос, что кажется, все мои попытки понять происходящее запутывают ситуацию ещё больше. Хотя с другой стороны тут и понимать нечего. Тут лечиться надо! Ведь, по сути, я говорю сейчас сама с собой.

— Если ты действительно хочешь, чтобы я расслабилась и наслаждалась снами, объясни, пожалуйста, нормально. — Попросила я Лекса, не особо надеясь на внятный ответ.

— Всё так и есть, я действительно не сплю, в отличие от тебя, — полоз пристально следил за моей реакцией на его слова, словно ожидая, что я снова побегу, или ещё что-нибудь выкину. — Тебя просто переносит ко мне, когда ты засыпаешь, только не само твоё тело, а скорее душу. Ну, или астральное тело, называй, как тебе больше нравится.

С одной стороны, мне его ответ понравился. Я не сошла с ума, и шизофрении у меня нет. Это действительно полоз, к которому меня просто переносит во сне. Вот именно эта часть мне и не понравилась. Совсем!

— Понятно, — кивнула я, отрешённо глядя на блондина. — А переносит меня к тебе куда? В лес? Да и сны с твоим участием в моей квартире мне снились, как это объяснишь?

— Акулина, это трудно, — замялся он с ответом, — древние магические законы и так не простая вещь, а для не подготовленного человека совсем не объяснимы. Давай так, я сейчас тебе скажу, а ты просто это примешь, как данность, не задавая сейчас дополнительные вопросы? — дождавшись моего кивка, блондинчик продолжил. — Мы сейчас находимся глубоко под землёй, в подземном мире, сюда тебя и переносит. К тебе же домой приходил я, и честно говоря, не совсем во сне. Вернее, совсем не в нём.

— Если это подземный мир, то откуда здесь Луна? — обвинительно указала я рукой на несоответствие. — И что значит совсем не во сне?

Вместо ответа Лекс вдруг напрягся, высматривая что-то за моей спиной.

— Акулина, договаривались же, без вопросов, — прижав меня к себе, зашептал он. — Будь хорошей девочкой и надень подвеску. Поговорим в следующий раз.

Я хотела возразить, но в следующее мгновение открыла глаза в своей кровати. Одна, естественно, и в очень растерянных чувствах. Тут либо действительно у меня появилось глубокое психологическое расстройство, либо… либо блондин говорил правду. Ни один из этих вариантов объяснения происходящего за последнее время по ночам меня не устраивал.

Вскочив с кровати, как ошпаренная, я побежала в прихожую к джинсовке. Как там сказал полоз? Подвеска его дар, такой же, как и браслет? Сейчас я либо окончательно поверю в своё сумасшествие, либо начну верить в полоза и какую-то древнюю магию.

Роясь по карманам, и ища сунутое туда украшение, я и сама не знала, на что именно надеялась и чего ожидала. Но вытащив и внимательно рассмотрев серебряную цепочку с подвеской в виде маленькой змейки с черными камнями-глазками, кусающей застежку на манер змеек с браслета, поняла, что попала. Не заметить, что украшения из одного гарнитура мог разве что слепой.

— Твою мать… — добавив несколько выражений покрепче, я прислонилась спиной к стене и медленно сползла на пол. — Куда же я так вляпалась?!

Ложась спать, думай, как встать,

или что ещё скрывают сны.

— Линка, ты меня пугаешь, — Вероника снова зевнула и выжидающе посмотрела в мою сторону. — Давай ещё раз! И точнее, пожалуйста, если можно. А то я спросонья не совсем понимаю, о чём идёт речь.

Я подняла глаза на полчаса назад разбуженною мной подругу, и ещё раз убедилась в опрометчивости моего приезда к ней без звонка. Но ладно со звонком, это не так критично, а вот то, что мне просто нужно было посмотреть на время, прежде чем сломя голову нестись к Нике — это факт. Жаль, что в тот момент я была настолько ошарашена своим сном и подвеской, что единственное, о чём могла думать в тот момент — это о помощи психоаналитика. А из всех моих знакомых, с кем я могла поделиться такого рода информацией, только Вероника работала по специальности психологом, и ничего страшного, что детским. Да, и, если быть до конца честной — не так уж и критично, что на часах ещё только без пятнадцати восемь утра.