— Какая же ты глупая! — закатила глаза рыжая, по всей видимости, устав всё разжёвывать собеседнице. — Ты закон вообще читала? До того, как наречённая получит статус неприкосновенности, вступив в союз, любые действия в её сторону не подлежат наказанию, а наоборот, служат вызовом полозу, являясь проверкой его сил и правильности занимаемого положения.

— Я думала, что это касается только сторонних полозов и наёмников, типа охотников, — замялась синеглазка, — там вроде не написано ничего про действия других претенденток на место невесты.

— Вот именно! — расплылась в улыбке рыжая. — Ну, так что, посторожишь? Поможешь своей будущей госпоже?

— А связь? Как только невеста появится здесь, она сразу же установится между ними! — продолжала Леся делать попытки остановить рыжую. — Если у тебя получится избавиться от наречённой, ты действительно считаешь, что полоз простит тебя и сделает своей женой? Это ведь не простая симпатия, или влечение, это пожизненная связь, узы, которые…

— Я прекрасно знаю, что это! — перебила подругу Пелагея. — Говорю же тебе, у него не будет выбора. Не спорю, ему может потребоваться время, но я готова ждать. Посторожишь?

— Хорошо, — без энтузиазма согласилась Леся, — отговаривать тебя, как я понимаю, всё равно бессмысленно.

— Вот и славно! — победно улыбнувшись, Пелагея оставила Лесю сторожить в кабинете и пошла в сторону входа в спальню. Бесшумно открыв дверь, она вошла внутрь.

Пользуясь возможностью, я тихо проскользнула вслед за ней. Глупо, наверное, с моей стороны было сюда входить. И дураку понятно, зачем и к кому она сюда пришла. Тем более что план действий она очень подробно выложила в кабинете. Списать всё на банальное любопытство я не могу. Себя ведь не обманешь. Ревную я. Сильно.

«Наш!»

Вот, даже ужик меня поддерживает, а что я могу? Стоять и смотреть на их игрища не собираюсь, а предпринимать что-либо тоже не вариант. Скоро всё закончится. Скоро я проснусь в машине, брошу у реки дары, и всё это останется позади. Я буду жить своей жизнью, а Лекс пусть принимает у себя в кровати кого хочет. Меня это уже не будет касаться. Даже больше скажу — меня это и сейчас не касается.

В спальне полоза царил приятный полумрак. Светильники давали приглушённый лёгкий свет, в открытое окно светила Луна, придавая комнате налёт романтизма. Лекс же мирно спал на кровати, лёжа на животе, мило обняв под собой одну из многочисленных подушек. Нестерпимо захотелось подойти к нему, провести пальчиками по лицу, убирая закрывающие его пряди волос. И я настолько задумалась над этим, что почти забыла, где я нахожусь, и с кем, пока рыжая не напомнила о себе.

— Лексик, — промурлыкала Пелагея, приближаясь к кровати, одновременно грациозно, в одно движение, избавляясь от платья. — Мой полоз, позвольте скрасить ваш отдых…

Смотреть на то, как она в одном нижнем белье залезает на кровать и проводит кончиками пальцев по обнаженной спине блондина, я долго не смогла. Открыв дверь шкафа, содержимое которого изучила в одном из прошлых снов, я взяла сапог и запустила им в сторону кровати. К сожалению, ни в рыжую, ни в полоза я не попала. Сапог эпично ударился в декоративный витой столбик, служащий опорой балдахину, и шлёпнулся на пол.

— Ой! — вскрикнула Пелагея, озираясь по сторонам и, естественно, не видя никого вокруг.

— Что здесь происходит? — поинтересовался происходящем проснувшийся Лекс. Может сапог его разбудил, а может вскрик испуганной прости…господи.

Меня он не заметил, вероятно, маленький ужик всё так же стоял на страже моей видимости. Ну и хорошо, разговаривать с блондином мне не о чем. Да и не за чем. Скоро всё это безумие закончится.

— Мой полоз, — Пелагея медленно начала заваливаться на блондина, привлекая его внимание исключительно на себя. — Здесь только я и моя вечная преданность вам. Позвольте доказать…

Наблюдать за всем этим сил у меня уже не было, поэтому выругавшись сквозь зубы, я вышла обратно в кабинет, громко хлопнув дверью напоследок.

«Не надо! Выгонит!»

— Пусть попробует! — ответила я заботливой змейке.

Нет, ну не наглость ли?! Меня он за Валеру, значит, отчитывал как школьницу, а здесь посмеет выгнать из-за своей шалаванье курвы де проблядор?! Извиняюсь за свой французский!

«Не нас! Её!»

— А вот в этом я сильно сомневаюсь, маленькая, — ответила я ужику, и тут же наткнулась на испуганный взгляд синих глаз сторожившей в кабинете Леси.

Чёрт! Совсем про неё забыла! А девушка, судя по всему меня сейчас прекрасно видела, так как оглядывала пристально с ног до головы, пока её взгляд не остановился на змейке, обвивающей мою шею.

— Прошу простить меня за дерзость, — брюнетка резко побледнела и склонилась передо мной в поклоне.

Сказать, что я удивилась — это ничего не сказать. Дар речи у меня пропал тут же, и как назло, ни одной умной мысли в голове не возникало. Я в повседневной жизни своей не припомню, чтобы мне кланялись, а уж тут, в другом мире тем более. И с чего вдруг? Зачем? Или это у неё такая реакция на ужа? Тогда я совсем ничего не понимаю.

«Уйти! Молчать!»

— Можешь идти, — правильно поняв подсказку ужика, я обратилась к испуганной девушке, — о том, что здесь видела, никому не слова.

— Да, царевна, — ещё раз, мне поклонившись, брюнеточка пулей выскочила за дверь.

— Как она меня назвала? — попыталась я спросить у змейки, но оказалась снова сидящей в своей машине. — Зашибись!

И что это всё значит? Ничего не понимаю. Всё как-то связано со змейкой, в этом я уверена на сто процентов. Может ужи у них в каком-то почёте? Поклоняются они им, или ещё что? Тогда при чём здесь я? Почему испуганная Леся назвала меня царевной? Или всё-таки не меня, а ужика? Может она к ней обращалась, а я просто глас змеиный? Бред какой-то…

«Просыпайся мой хозяин, я спешу тебе сказать, что тебе сегодня надо на работу не проспать!» — заорал мобильник, сигнализирую мне, что скоро восход солнца.

— Вот и всё, — пробубнила я, выходя из машины и ёжась от утренней сырости, — скоро всё закончится.

Смысла нет рассуждать и строить предположения про творившееся только что в кабинете полоза. Какая мне разница, если с сегодняшнего дня все эти змеи с их предводителем станут для меня лишь воспоминанием. Странным, непонятным, загадочным и немного романтичным (стоит признать) воспоминанием.

Вот и дошла я до того самого места где три месяца назад из-за глупого спора с девочками всё началось. Знать бы тогда, что это всё реально, ни за какие коврижки не согласилась бы! Вот и пень рядом, не подвели меня память и зрение.

Солнце уже начало подниматься, за всеми этими мыслями я совсем потеряла счёт времени. Теперь мешкать нельзя, если я действительно хочу это всё закончить. А я хочу? Хочу. Он сейчас развлекается со своей грудастой скромницей и до меня дела нет. Вдобавок ко всему, если он меня заберёт, что меня там ждёт? Ничего хорошего. Грохнет меня там его курица рыжая. Никакие ужики не помогут. Будут меня здесь искать родные, мама с ума сойдёт, папу жалко. Да и девочки себя винить начнут, если я вдруг исчезну. Нет, так нельзя. Мне категорически нельзя ни в какой подземный мир!

— Не знаю, что сказать, — сняв с себя все три украшения, и аккуратно сложив их на пенёк, я решила немного разбавить ставшую невыносимой тишину. Даже птицы никакие не чирикали. — Да и нужно ли что-то говорить? Прощай!

И развернувшись на сто восемьдесят градусов, я неспешно пошла к своей машине. Теперь торопиться не куда. Дары оставлены, я даже слово прощальное сказала, вроде всё правильно сделано.

— Ш-ш-ш! — послышалось позади, и, обернувшись через плечо, я увидела выползающих со всех сторон гадюк. — Ш-ш-ш!

— Серьёзно?! — крикнула я, понимая, что это за мной. — Попробуйте, догоните!

Нет, так просто я змеюкам не дамся! Пусть сначала попробуют догнать! Я хоть бегать и не люблю, но им так легко себя поймать не позволю! Только бы успеть добежать до машины, только бы успеть!

Спасибо вашему дому, а теперь пойдём к другому,