— Что с тобой? Где ты был?

— Я сделал то, что должен был, — почти шёпотом ответил парень, — я разобрался с нашими врагами.

— Ты не ранен? Я так испугалась, когда ты исчез! Не знала где ты, где тебя искать, а если бы тебе нужна была помощь? Мы бы даже не смогли прийти на подмогу! Разве можно так?

— Мне нужна помощь, только не в бою. Мне кажется, что я плачу за свои способности, понимаешь?

— Как это?

— Видимо такие силы не могут быть использованы просто так. Я теряю человечность, когда использую их. Я нашёл наших врагов и убил их, изрезал и порубил на куски всех. Самое страшное, что я чувствовал гнев и жажду расправы. Я хотел убить их всех, не хотел останавливаться. Я не понимаю что со мной, будто это был и не я вовсе.

— Нужно посоветоваться с дядей и скорее идти в Шед! Тебе требуется помощь Кенхи.

Саша посмотрел на подругу исподлобья и криво улыбнулся.

— Да, про них я совсем позабыл…

— Пошли, тебе нужно отдохнуть, поесть и прийти в себя.

Перед тем, как войти в дом, Саша посмотрел вдаль, его взгляд был задумчивым и холодным, будто лёд.

Нейлентин смотрела на тусклый свет, пробивавшийся сквозь узенькое окошечко у неё над головой. Она волновалась за Бронина, после того, как дракон узнал их планы, а также другую информацию, хранящуюся в голове учёного, последний перестал быть полезен, а значит, его жизнь сильно упала в цене. Нейлентин попыталась помочь спутнику, когда его приковали к “креслу памяти”, но Эурекхон имел безграничную власть над ней, он просто приказал ей замереть, и она застыла будто статуя. Её собственная судьба была под вопросом, а она не могла перестать думать об учёном — её мучала и истязала совесть. Нейлентин чувствовала себя ответственной за всё, что произошло с ним, поскольку сама предложила помощь, и только по её вине дракон заполучил столь ценные сведения. А она оказалась в изоляции, полностью беспомощная бессильная и поникшая. В голову приходили мысли одна хуже другой. Что-то из подсознания твердило: “Ты — урод! Ненормальная! Из-за тебя страдают люди”. Она старалась отгонять мысли, но они роились в голове, будто назойливые мухи. А ещё её мучали головные боли. С тех пор, как она оказалась под замком и угасла её сила, она будто бы потеряла контроль над своим телом. Нейлентин чувствовала, что изнутри неё кто-то рвётся наружу.

Мощная дверь из желтоватого металла бесшумно открылась, и в камеру проник узкий лучик алого света. Нейлентин вздрогнула и уставилась на того, кто вошёл в её темницу. Его бледное лицо не выражало эмоций, тяжёлый взгляд холодных, как лёд глаз, пугал и гипнотизировал. Человек в белых одеждах бесшумно подплыл к узнице и, наклонившись, снял её оковы. Первой её мыслью было: “Нужно бежать, это мой шанс!” — но она была вынуждена отвергнуть эту мысль, когда заметила за спиной Древнего чёрный силуэт Эурекхона.

— Где Бронин? — прошипела сквозь зубы девушка, — Что ты с ним сотворил?

— Он был полезен. Но теперь я узнал всё, что желал. Но не беспокойтесь, ученый мне ещё пригодится, он останется здесь в качестве одного из маргшелфаев, или, как вы их называете — Древнего. Кстати, трансформация уже началась, я приглашаю тебя взглянуть, моя Белая Ведьма.

Эурекхон и Древний отошли от выхода из камеры, пропуская Нейлентин. Девушка недоверчиво посмотрела на дракона и осторожно двинулась к открытой двери. Они шли длинными коридорами, спускались и поднимались по сотням ступеней пока, наконец, не оказались в большом зале с высоким потолком. Посередине на столе из природного кварца лежал Бронин. Вокруг стола с восьми сторон возвышались искусно вырезанные статуи, изображавшие грозных и даже злых людей, каждый из которых держал в руках холодное оружие, острие которого было устремлено к учёному. Целая процессия из бледных людей в белых одеждах проследовала к столу. Учёный не был связан и явно оставался в сознании, однако не двигался и не моргал, будто его загипнотизировали или парализовали каким-то химическим препаратом. То, что мужчина был жив, можно было понять лишь по изменяющим свой размер зрачкам.

Хоровод Древних остановился, и все они уставились своими белыми глазами на пленника. Учёный вздрогнул и попытался встать, но один из бледных надзирателей простёр над ним руку, и тот вновь превратился в живой манекен. Эурекхон что-то крикнул Древним на неведомом наречии, и они приступили к странному ритуалу.

Вначале один из Древних поднял над учёным руку с каким-то предметом, напоминающим песочные часы, состоящие из двух серебристых пирамидок. Из одной пирамидки в другую протягивались тонкие золотые стержни. Древний провёл пару раз над Брониным этим загадочным инструментом, и кожа последнего мгновенно потеряла краски, став бледной. Эурекхон поднял руку и острия орудий в руках статуй, стоявших вокруг кварцевого стола, засияли голубоватым светом, из них дождём посыпались электрические разряды. Дракон крикнул, и в тело Бронина устремились мощные потоки электрической энергии, сияющая плазма с грохотом вырывалась из лезвий оружия каменных людей и устремлялась к учёному, окутывая его плотным энергетическим коконом. Нейлентин смотрела на происходящее и плакала. Она хотела помочь бедному старику, но не чувствовала былой силы. Девушка вжалась в стену и дрожала от страха.

В болезненном разуме Нейлентин происходила борьба. Неизвестно откуда вновь появилась Юля. Сильная и властная колдунья сдала позиции, оставшись без своей мощи, и её альте эго смогло, разорвав барьеры подсознания, выбраться к пульту управления телом.

Юля осмотрелась и удивилась. “Где это я?” — подумала вслух девушка. Она увидела Бронина лежащего на каменном столе, совершенно белого и седого. Увидела Древних и незнакомца в чёрном. Девушка поняла, что многое пропустила. Она судорожно вращала глазами, стараясь отыскать выход.

— Ты видишь, Нейлентин? Это твой спутник, скоро он станет одним из моих слуг и будет безоговорочно служить мне. Как и ты, моя Белая Ведьма.

Но Юля ничего не ответила. Она бросилась в длинный бесконечный коридор, пытаясь убежать подальше от происходящего. Она слышала, как дракон нервно рявкнул, и за ней, с лёгким шелестом, последовали призрачные маргшелфаи.

Перед глазами мелькали ступени, своды, арки. Юля мчалась по незнакомым залам и коридорам, не надеясь на спасение, просто рефлекторно спасаясь от грозящей беды. Её настигали преследователи, она уже видела их длинные тени позади. Вдруг она почувствовала, как кончики её пальцев холодеют, сердце стало биться быстрее, а по сосудам и венам будто потекла раскалённая лава вместо крови. Она остановилась и прислушалась. Виски пульсировали тяжело, больно. В её голове прозвучал тихий голос, звавший её по имени. Голос становился громче, пока не перешёл в крик: “Пусти меня! Я помогу!”. Девушке будто стукнули по голове, в глазах потемнело, и она провалилась в небытие.

Когда Юля снова пришла в себя, то увидела, что стоит на берегу лесного озера. Вокруг никого не было. Юля приподнялась и осмотрелась. Неподалёку она заметила старенькую избушку. Девушка встала на ноги и, шатаясь, поплелась к дому. Она постучалась, но ответа не последовало. Тогда она тронула дверь и та легко поддалась. Внутри избы было тепло и сухо. С потолка свисали пучки трав и кореньев, на полках стояли бутыли с мазями и неведомыми зельями. На широком грубом столе лежали свитки пергамента и старинные фолианты с пожелтевшими страницами. Юля прошлась по избе и поняла, что жилище обитаемо. Она уселась на табурет и схватила руками голову. Только сейчас она осознала, что поседела. “Что же происходит?” — спросила себя девушка и внезапно получила ответ, — “Ты сходишь с ума!”. Это не была мысль, в её голове прозвучал женский голос очень похожий на её собственный. Девушка испугалась так, что даже свалилась с табурета. Она таращилась, пытаясь разглядеть того, кто заговорил с ней. Но ни в одном, даже в самом тёмном углу, как не старалась, девушка никого не разглядела. Холодок пробежал по коже, оставив после себя мурашки. Ей стало не по себе. Наконец Юля взяла себя в руки, поднялась на ноги и громко спросила: