Майор смотрел на него исподлобья, явно указывая взглядом на дверь и Стас, наконец, сообразил.

— Ошибся, Владимир Викторович, пойду-ка домой, вторые сутки как на ногах, голова не работает уже.

— Вот это — верно, давай домой, отсыпаться, — он подхватил свой портфель у стола, и отчеканил, — чего стоим? Свободен, Семенов!

Стас пулей вылетел за дверь, вернулся в кабинет, не садясь за стол, открыл ноутбук, быстро прощелкивая мышкой, закрыл злополучную базу и материал о странной пропащей, схватил ключи со стола и, почти галопом, устремился к выходу.

На улице была почти ночь, давно включили фонари, и стоянка у инспекции утопала в полумраке. Парень стремительно прошел к своей машине, покосившись на камеру, прыгнул за руль. Выезд был только один, парень медленно покатился по асфальту, прикидывая, где притаиться и у первой развилки с основной дороги свернул во двор. Фары потушил, но двигатель выключать не стал, вышел, привалившись к дверце, закурил в ожидании. Сигарета почти кончилась, когда так же крадучись из-за угла дома вывернул серебристый джип майора и проехал медленно в конец тихого дворика. Под раскидистой липой внедорожник остановился, так же потушив фары.

Тут была кромешная темень, Стас молнией рванул в его сторону, спугнув дремавшую у подъезда собаку, отчего она заскулила и, вскочив на лапы, с лаем бросилась наутек.

— Да, в разведку с тобой, Семенов, я бы не пошел, — послышался голос начальника, — садись на пассажирское.

Парень молча плюхнулся на соседнее сиденье в ожидании, хваля себя за сообразительность.

— Итак, Семенов, теперь я слушаю, — выжидающе проговорил Владимир.

— А там что было? — спросил Стас неуверенно.

Офицер раздраженно покачал головой, цокнув:

— Да что вы за люди такие бестолковые, что у вас в голове у молодых? Камеры там, Станислав, которые звук пишут. Давай уже, выкладывай про девушку с фото. Где, что, с подробностями.

Стас просиял:

— Мы сегодня на Чистопрудном дежурили.

— Это я и так понял, дальше, дальше, Семенов, просыпайся, — торопил собеседник.

— Смотрим, летит Бентли, там же 50 километров в час ограничение, а этот километров 120 гонит, как уж петляет между потоками, подрезал газель и резко на обочину съезжает. Я метнулся, стучу в окно. Затонирован вкруговую, — начал тараторить лейтенант.

— Ну — у-у? — нетерпеливо протянул Владимир.

— Водитель стекло опустил, наглый, морда кирпичом, на пассажирском всхлипывает кто-то, я присмотрелся, сидит девушка эта, бледная, глаза на мокром месте, волосы торчком. Я на этого смотрю: точно трезвый, но странный, а зрачков не видно с этой тонировкой. Я ему: «выйдите из машины», а он: «лишнее»!

Владимир вздохнул и, снова качая головой, подгонял:

— Нуу, а дальше? Что ты кота за хвост тянешь?

— Да раздражают эти мажоры! — парень скривился, — ну и я настоял, тот вышел, зрачки вроде в норме. Смотрю, девчонка отмерла, дышит в окно, руки дрожат. Протокол хотел на него составлять, говорю ему: «Пройдемте!», а он стоит и хрен с прибором на меня…

— Ты, давай, не выражайся, — поднял бровь майор.

— Ой, извините, — запнулся Стас, торопливо продолжая рассказ, — а документы то у меня еще, спрашиваю, зачем нарушаете, он пургу какую-то гонит, типа уходил от столкновения. Я спросил, зачем остановился, а он говорит, девушку укачало. А я смотрю на нее, ну не тошнит ее точно, нагнулся, заглянул к ней, а она испуганная сидит, прям ужас в глазах, мне самому не по себе стало. Спрашиваю у нее: «С вами все хорошо?», а она неуверенно так говорит: «Да», и дрожит всё, дышит как-то сбивчиво. Думаю, пойду-ка на штрафы его проверю, Сереге документы дал, он по базам пошарил и велел документы отдать и не лезть к этому Вельду, если шкура дорога, ну я и отдал. Зря протокол не выписал, — виновато закончил парень, — ну и все, уехали они.

Майор задумчиво сканировал глазами двор:

— Правильно, что Сергея послушал, он калач тертый, знает, где кричать, а где молчать. Жаль, почти дослужил, как только до пенсионного дойдет, тут же уволится, как я точно не будет до седины тут штаны просиживать, — он заглянул Стасу в глаза, — а девушку ты прямо хорошо рассмотрел? Уверен на все сто процентов, что это она на фото была?

Стас похлопал нерешительно по коленям, размышляя, стоит ли признаваться и, решив настаивать на своем, как подсказывала интуиция, утвердительно кивнул.

— Да точно она, постарше только и осунувшаяся, но там фото-то 4 года в материалах, а может, не свежее и тогда было. И шрам еще, большой рубец почти через весь лоб у нее.

— Свежий шрам? — уточнил Владимир.

— Там темно в машине было, может я не прав, но вроде давнишний, и кожа у нее прям меловая.

— Ну и что? Сдалась тебе кожа ее… — непонимающе протянул майор.

— Это я к шраму. Конец лета на дворе, такие мужики своих баб на моря возят, по Европам, Эмиратам, островам, а она вообще не загорелая и шрам розовый, не побледневший, под солнцем точно его не грела.

Мужчина понимающе закивал:

— Ладно, Семенов, еще что-то запомнил?

— Да вроде все. Владимир Викторович, — резко перевел тот тему, — а кто она? Я охренел, когда увидел, что ее ФСБ с Интерполом ищут.

Владимир вздрогнул и рявкнул:

— Да прекрати ты материться уже, уши вянут от тебя!

— Из-з-звините, — потух лейтенант смущенно.

— Не твоего ума дело, кто она. И вообще, слушай умного Сергея, ты молодой, надежды подаешь, я специально его к тебе в напарники поставил, чтоб он поднатаскал тебя.

В кустах поодаль раздался шорох, Владимир резко дернул головой в сторону шума, осекшись. Из кустов выбежала уже знакомая собака и, довольно виляя хвостом, посеменила к площадке с мусорными баками.

— Про Вельда забудь, не было никакого Бентли и девушки не было. Мало ль мажоров в центре гоняет, всех не переловишь. И разговора нашего не было, понял? — проговорил он тихо.

— Понял, Владимир Викторович, — Стас сжал губы и провел по ним пальцами, будто застегивает рот на молнию.

— Вот и ладненько, если не подведешь, как только Сергей на пенсию уйдет, капитана присвою, иди уже, — Стас лучезарно улыбаясь вылетел из машины, — я справа со двора выезжаю, ты постой минут 15 и под арку выезжай, задами.

— Ага-ага, понял! Спасибо, Владимир Викторович, счастливого пути вам! — и вдоль деревьев потрусил к своей машине, снова закуривая.

Сознание возвращалось из темноты. Боль в плече. Вонь. Подступила тошнота и Катя распахнула глаза, отстраняясь от источника мерзкого запаха. Она лежала на чем-то мягком.

— Ты как? — проговорил мужчина, убирая вату с нашатырем от ее лица.

— Жить буду, — язык почти не ворочался во рту, — я что упала?

— Ага, — грустно протянул Алексей, — я позвонил Михаилу Сергеевичу, завтра после обеда приедет десант специалистов.

— Зачем? — устало промямлила Катя.

— Надо же понять, что с этим дальше делать, — задумчиво протянул он, — Михаил сказал, что, возможно, такова реакция на стресс, а может это последствия травмы головы или, что значительно хуже, необратимые изменения мозга после комы.

Где-то завибрировал мобильный, Леша взвился и, выходя из ее комнаты, бросил вскользь:

— Я сейчас вернусь, полежи, надо ответить.

Катя блаженно закрыла глаза. Нет, она решительно понимала, что в ее жизни происходит что-то не то. И дело даже не в явных проблемах со здоровьем, дело было в этом месте и в нем.

«Надо во всем разобраться», подумала девушка, когда ее привлек разговор за стеной. Алексей жестко отчитывал кого-то.

— Я думал, я достаточно понятно изъясняюсь! Ей не место там! — он был явно очень зол, — а как так вышло?! — воцарилась недолгая пауза, — я понял, но это не работа. За такой гонорар я не желаю больше отговорок. Времени у вас в обрез, дедлайн давно вышел.

«Как странно. Перетягиваю на себя одеяло или речь и правда шла обо мне? Спросить или промолчать?», вопросы были риторическими, Катя точно знала, как поступит. Она, конечно, не помнила последних лет, но сейчас точно была собой, а не той девушкой, которой ее пытались выставить все вокруг.