— А теперь глотай, малышка, ну же, глотай — и Катя почувствовала, как липкий терпкий сгусток обволакивает гортань, стекая внутрь, представляя себе, что все это происходит не с ней, не так, и новый поток слез начал заливать щеки.

Он встал, наклоняясь над ней.

— Вставай, детка, — но Катя сидела, продолжая беззвучно плакать, остекленевшим взглядом уткнувшись куда-то в стену — ну что ты, тебе же не хватало белка. Видишь, чтобы его получить, тебе не нужно тащить в рот всякую гадость. Этот рот только для меня. Я вижу, ты усвоила урок, поднимайся.

Он погладил ее по голове, словно кошку, продолжая мягко, уговаривающе, будто успокаивать:

— А завтра мы с тобой проснемся и поедем навестить твоих маму и папу, ты ведь соскучилась. А потом поедем на дачу, тебе достаточно Москвы, пора на природу, иначе так и будешь падать в обмороки. А потом полетим в Индию, там столько фруктов, цветов, сладостей, тебе понравится. Мы устроим, наконец, настоящий медовый месяц, да? — продолжал он гладить ее по макушке, — А потом в Корею, я познакомлю тебя с друзьями. Хотя, у меня идея! А давай сделаем тебе пластику, уберем этот шрам на лбу, да? А можем еще что-то подкорректировать, если ты хочешь. Губы я тебе трогать запрещаю, они слишком хороши, чтобы их править, но остальное, все что захочешь, моя своенравная малышка.

Кажется, этой ночью не спал никто.

Влад чувствовал себя самым бодрым человеком на свете, ни на секунду не упуская ни подъезд, ни черный ход высотки на Котельнической из виду. Консьержка без вопросов подписала бумаги. Все запросы и рапорты бились ровно по тем датам и времени, что просчитала Света, а от отца еще утром пришло сообщение: «Все сделано. Удачи тебе, сынок. Мы с мамой ждем вас дома». Его оперативники давно сидели на кладбище, окружив условное место у двух ничейных могил. И только Вельда с Катей все не было. Это нервировало, но радость от скорой встречи будоражила и окрыляла, вытесняя тревогу. Время подходило к обеду и вдруг, Влад увидел, как центральному подъезду, волоча в руках пузатый пакет, просеменила Люба.

Парень напрягся, понимая, что своего поста он бросить не может, на корню подрывая всю операцию, которую так сложно было спланировать и организовать с такой спонтанной невероятной скоростью. Скажи кто Вихрову, что возможно сделать подобное за 3 дня год назад, он бы ни за что не поверил и сам бы смеялся до колик, потешаясь над говорившим. Государственный аппарат не ездил на таких скоростях, и то, что сегодня он находился здесь, было сродни чуду. Чуду скорости для настоящего гонщика, почти нагнавшего свою удачу.

Люба путала все карты. Он притаился, ожидая, что будет дальше. Через десять минут, крупный охранник, подгоняемый старушкой-цербером, старательно пытался вытолкать сопротивляющуюся Любовь из резных стеклянных дверей центрального холла на улицу.

— Клавдия Васильевна, но ведь Катя тоже здесь живет, не только Алексей, почему мне нельзя пройти? Я не прошу ключ от их квартиры, я прошу передать ей пакет! — верещала на весь двор медсестра. Бабка, недовольно сложив руки на груди, встала, перегораживая своим тучным телом проход.

— Я все сказала, Любаша, у меня четкие указания, не пускать тебя на порог, — строго отчеканила она, проходясь цепким взглядом по двору, в поисках подозрительных прохожих, теоретически покушавшихся на ее логово без спроса.

— Тогда я тут сяду, и буду сидеть, и отгонять вам туристов ваших, ясно? С улицы вы меня выгнать не можете, а рано или поздно она все равно выйдет. — Люба демонстративно бросила пакет перед входом метрах в десяти и уселась сверху, зеркально консьержке сложив руки бантом на груди.

— Ну и сиди, дождя на тебя нет! — прикрикнула на нее Клавдия, бросая охраннику, — Последи тут за ней, если что зови, будем ГБР вызывать на нее, — и удалилась восвояси.

Влад окинул взглядом небо. Сегодня, вопреки прогнозам синоптиков, действительно не было дождя, хотя по небу еще с ночи гуляла осенняя хмарь. Он снова покосился на Любу, гордо, как на троне, восседавшую на своем бауле. Охраннику быстро наскучило сторожить эту дикую медработницу, и он, по-воровски озираясь, поскакал в курилку за углом, расположение которой Влад также разузнал заранее, просчитывая, как незаметно пристроиться в хвосте машины Вельда, стоящей аккурат напротив подворотни. Люба встала, по всей видимости, приготовившись ко второму рывку, и Влад осознал, что должен убрать ее прямо сейчас и другого времени уже не будет. Иначе все пропадет, а все старания даром.

Он резко выпрыгнул из машины, окриком привлекая ее внимание.

«Вот сейчас она опять, как и вчера испугается и точно все испортит», но девушка неожиданно подпрыгнула и почти бегом потащила сумку в его сторону. Он так же ловко вернулся за руль, указывая ей садиться сзади, и девушка, запихнув пакет вперед себя, забралась на заднее сиденье, захлопывая дверцу.

— Любовь, здравствуйте, что вы тут делаете, вы вроде бы сегодня дежурить не должны? — без предисловий спросил подполковник.

«А на что ты рассчитывал? Никогда не идет все по плану, слишком гладко начиналось. Раз она тут, значит, Вельд занят и уехал. Значит, перехват на кладбище не состоится. Надо срочно искать другой выход. Или?», Влад снова глянул вскользь на запыхавшуюся немного девушку, явно встревоженную, гораздо больше чем вчера.

— Здравствуйте, я и не на дежурство, я Катю спасаю, правы вы были, — тараторя от волнения, пробормотала Люба, — в общем, я вчера зря вам не поверила, слушайте, а можно на «ты»? А то я что-то совсем уже не могу, всю ночь не спала, надо было вчера ее все-таки с собой утащить, как-нибудь доехали бы. А я как какая-то, не знаю, я, в общем, вчера струсила, зря!

Влад уставился на Любу во все глаза, параллельно озираясь на подъезд.

— Можно, Люба, можно на «ты», только объясни, что происходит, и я тебя очень прошу, не выходи из машины и пристегнись сразу, — теперь он тоже начал заводиться, и тревога вошла в свои права. Влад знал, что должен быть как никогда сосредоточен, но шальные нервы в теле уже начали свою бешенную ирландскую пляску, угрожая полностью вывести его из такого ценного сейчас равновесия.

«Да уж, Вихров, своих учил, сам преподавал, сам их за это отчитывал и сам же не могу справиться с собой. Нервишки, однако. Походу, права Света-то была. Надо было кого-то из ребят послать, а самому на кладбище ехать и ждать там», задумался Влад, отвлекаясь, и тут же отогнал прочь сомнение. Кого он мог бы послать? Кому он мог бы доверить свою жизнь, заключенную в этой одной единственной, незабываемой, незаменимой для него женщине?

Он встряхнул головой.

— А почему не выходить? — сразу собралась и подозрительно посмотрела на него Любовь.

— Люба, я — подполковник ФСБ, у меня в подчинении целый взвод ментов и силовиков всех мастей, но я сижу и как пес караулю дверь подъезда здесь. Сам. Как ты думаешь, я просто так тут прячусь? — совершенно не готовый сейчас к истерикам Любы, нервно и несколько грубо проговорил Влад. — Не отвечай, это вопрос риторический, я просто тоже на взводе, и чтобы сразу откинуть твои сомнения, скажу, ты уж прости за грубость, если что, но мне, честно сказать, абсолютно плевать будешь ли ты в моей машине или выйдешь, или поедешь домой, или не знаю… Что угодно… Главное для меня сейчас, чтоб ты не крутилась именно здесь и не попортила операцию центрального управления ФСБ России по спасению главной женщины в моей гребанной жизни, которую я ищу уже больше трех лет.

«Боже, что я несу, зачем я все это сейчас ей сказал? Я за последнюю неделю, кажется, отчитался уже всему миру о своих чувствах. Столько лет держал в себе, закалял характер и что теперь? Размяк или просто прорвало, так что не заткнуть. Просто успокоиться, сосредоточиться и понять у этой медсестры, что изменилось в расстановке сил. Что-то явно поменялось со вчерашнего разговора», он ощущал, как начала подступать паника.

А Кати и Вельда все не было.

— Я вообще в этом ничего не смыслю, но если я могу чем-то помочь, скажи только чем. И давай откровенно. Если нужны мои показания, моя медицинская хватка, я, если нужна, я останусь и помогу, сделаю, как скажешь, если это поможет Кате. — Влад видел, девушка не лукавила, это подкупало, но осторожность сейчас была куда важнее.