У Джакса болезнь Хантингтона? Мое сердце не болит, оно взрывается в груди, как бомба. Все вокруг теряет цвет, пока я смотрю на его мать, отчаянно желая, чтобы все это оказалось шуткой.

― Ему поставили диагноз? ― слова слетают с моих губ шепотом.

Она качает головой вверх-вниз.

― Боже, как бы я хотела, чтобы это было не так.

Мы плачем вместе, обнимая друг друга. Слезы текут по моим щекам, когда я думаю обо всем, что сделал Джакс, чтобы оттолкнуть меня. Я плачу о нем и о его будущем, от которого он отчаянно хотел убежать.

Она вырывается из моих объятий, только чтобы сжать мои руки в своих.

― Я люблю своего сына всем сердцем, поэтому я пришла сюда, чтобы попросить тебя простить его. Он был не в лучшем состоянии, когда говорил тебе эти вещи, и он сказал их только для того, чтобы ты его возненавидела. Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как он превращается в оболочку человека, которого я едва узнаю, потому что лишил себя шанса на любовь. Он заслуживает солнца, независимо от того, насколько прячется от него и живет в тени. Стань им для него. Вытащи его. Имей в сердце желание бороться за него, даже если он всей душой верит, что не заслуживает этого. Любовь ― это нелегко, и я здесь не для того, чтобы сказать тебе, что ваша история любви будет такой же. Но я могу пообещать тебе, что мой сын ― один из лучших мужчин, которых я знаю, и это не потому, что я его воспитала. Действия, которые он предпринял, чтобы защитить тебя, после того как оттолкнул, говорят о его характере больше, чем все, что я могу сказать. Он предан тебе даже в разлуке.

― Я даже не знаю, что сказать. ― Я смахиваю слезы со своих щек.

Боль вцепилась в мою грудь, как ржавые когти. Тот факт, что на плечи Джакса ляжет еще одно бремя в дополнение к его тревоге… Я не могу вынести мысли о том, что он будет мучиться.

― Мой сын сделал самое тяжелое, что только может сделать человек. Он разбил сердце любимой женщины, чтобы защитить ее, чтобы дать ей шанс на собственное счастье, независимо от того, насколько это лишило его собственного. И хотя я чувствую вину за то, что он расстроил тебя, я не буду отрицать, что горжусь им. Я воспитала его так, чтобы он заботился о других людях больше, чем о себе, и для меня это победа. Поэтому, пожалуйста, найди в своем сердце силы простить его. Борись за него, как мой муж боролся за меня. Покажи ему, что солнце не перестает светить даже в самые плохие дни. ― Она сжимает мою руку, прежде чем отпустить.

― А что, если он снова отвергнет меня?

― Возможно. ― Ее губы сжались в тонкую линию. ― Но я думаю, что второй вопрос, который ты должна задать себе: ― Что, если он примет тебя, испорченное будущее и все остальное, потому что он не может представить себе мир без тебя?

И вот так мы с Верой смотрим в океан, обе в своих собственных мирах.

Я поняла, что не все истории любви пишутся одинаково. С самого начала мы с Джаксом не были предназначены для какого-то базового финала, в котором парень гонится за девушкой в закат. В нашей истории я та, кто должен принять темноту, чтобы вытащить его и спасти. От нашего прошлого. Для нашего будущего. И больше всего ― ради любви, которая, как я знаю, сильнее любого дерьмового диагноза или тревоги.

Мне не нужен счастливый конец. Мне нужен наш конец. Тот, который может быть грязным и несовершенным, но исключительно нашим.

И мне, черт возьми, пора идти и бороться за то, что, как я знаю, принадлежит мне по праву.

Джакс

Я всегда думал, что до Елены был жалким, невыносимым ублюдком. Но жизнь без Елены? Это как жить в глазу урагана. Все тихо, спокойно, но ты с болью осознаешь, что надвигается разрушение.

Лиам хмурится на меня, сидя в моем номере.

― Ты выглядишь дерьмово. Я бы не догадался, что ты занял первое место в гонке, судя по тому, как ты был подавлен.

― Может, я и не выгляжу так, но я очень рад, что завтра сезон закончится. Я готов к перерыву.

― К перерыву или к завязке?

Кроме единственной минуты слабости в ночь Гран-при Сингапура, я не притрагивался к алкоголю с тех пор, как расстался с Еленой. Даже Джек не может залечить дыру в моей груди размером с Елену, как бы мне этого ни хотелось.

И не сомневайтесь, я этого хочу.

― Перерыв. Я хочу провести время с родителями. И исцелиться. Я не могу этого сделать, когда живу под микроскопом Коннора и чрезмерными требованиями Ф1.

― Твоя новая няня присоединится к тебе?

Сэм, мой новейший монитор на лодыжке и постоянное напоминание о том, как сильно я разрушил свою жизнь, сидит на диванах за пределами моего номера, давая мне возможность уединиться хоть раз за весь день.

― Нет. Коннор доверяет мне в этот раз. ― Наверное, потому что я больше не буду обузой.

― Это шокирует. Я думал, что после прошлого раза он первым захочет взять тебя под надзор.

― У него больше нет причин для беспокойства. Я покончу с Ф1 после завтрашнего дня.

Лиам смотрит на меня расширенными глазами.

― Что? Не смешная шутка, придурок.

― Я не шучу.

― Ты уходишь? Что, блядь, на тебя нашло? ― он хмурится.

― Я не был с тобой до конца честен. ― Я отворачиваюсь.

― Ни хрена себе.

Я делаю глубокий вдох, надеясь, что это придаст мне дополнительной храбрости. Именно в такие моменты я жалею, что у меня нет Ксана. Я выпустил все наружу, рассказав Лиаму обо всем с тех пор, как мои родители сказали мне, что у мамы болезнь Хантингтона. О таблетках, алкоголе, постоянной тревоге, которая доводила меня до того, что я едва жиа. К концу моего рассказа мы оба молчим и перевариваем услышанное. Лиам встает с другого дивана и садится рядом со мной. Он выглядит ошеломленным.

― Я за наш роман, но мне не нужны твои слезы. ― Я толкаю его локтем в ребра.

Лиам обхватывает мое плечо и притягивает меня к себе в самое крепкое мужское объятие, которое у меня когда-либо было.

― Ты глупая задница, раз держишь все это в себе. Я был бы рядом с тобой, если бы ты только попросил.

― Я не хотел никому мешать. К тому же, у тебя теперь есть Софи, а у Ноа ― Майя.

― Мы были бы самыми дерьмовыми друзьями, если бы игнорировали тебя ради наших подружек, когда ты нуждался в нас больше всего. И давай будем честными, если от нас с Ноа чего-то и можно ожидать, так это того, что мы никогда не халтурим, в том числе и в дружбе. ― Он бьёт меня по спине и отпускает. ― Тебе не нужно справляться со всем этим в одиночку. Если ты хочешь бросить гонки, мы будем поддерживать тебя все это время. Ты заслуживаешь того, чтобы делать то, что делает тебя счастливым.

― Я не знаю, буду ли я когда-нибудь по-настоящему счастлив. ― Жить без Елены, даже если я буду жить один рядом с родительским домом, звучит одиноко.

― Чушь. Тебе нужно только найти то, что заставляет тебя чувствовать это. Если это не гонки, то так тому и быть. Если это означает вернуться в Лондон и жить дальше, то так тому и быть. У тебя достаточно большой банковский счет, чтобы не работать больше ни дня в своей жизни.

― Самый большой. ― Я подмигиваю ему.

Лиам смеется до самого потолка.

― Все, что я знаю, это то, что я буду скучать по тебе. Пожалуйста, набей завтра задницу Ноа, чтобы ты мог стильно покинуть Ф1. На меньшее я не соглашусь.

Пот заливает мою спину, когда двигатель жужжит у моего позвоночника. Свет выключается передо мной. Я нажимаю на педаль и отрываюсь от трассы, позади меня раздается визг шин. Моя машина преодолевает первый поворот, прежде чем мой наушник зажужжал от активности.