За ним, ухватив деда за руку, семенил по песку босыми ногами Егор. Подражая старшим, мальчишка распрямил спину и, задрав вверх подбородок, смотрел на конвой с явным презрением. Следовавшая за пареньком женщина в чёрном платке баюкала на руках грудного ребёнка. Склонив к младенцу лицо, она что-то тихонько ему напевала.

Всего я насчитал девять человек. Троих стариков, двоих детей, и, четверых женщин. Пелагея Петровна и Даша двигались в самом конце шествия. Их запястья зачем-то связали верёвкой, второй конец которой держал в руке один из идущих следом фашистов. Непонимающе оглядываясь по сторонам, беглянка наша периодически искала кого-то взглядом, но встретившись глазами с конвойными, тут, же их опускала. Немцы же изучали её с явным интересом. Причмокивали губами, одобрительно друг другу кивали и не громко, чтобы не слышали офицеры, отпускали в адрес девчонки сальные шутки.

Колонна направлялась к расположенному в конце улицы, деревянному зданию. С заколоченными наглухо окнами, оно имело на лицевой своей части единственную, распахнутую сейчас настежь, дверь. Перед бараком стоял такой же, как у нас "Mann" и шестеро автоматчиков с оружием.

— Мрази, б…, — Жан дёрнул меня за рукав.

Проследив за сержантом, я заметил, как с обратной стороны площади к сараю спешит пехотинец. Раструб в руках и ранцевый огнемёт за плечами сомнений относительно его замыслов не вызывали. Брандспойт направлен в землю, однако пальцы солдата, регулируя подачу горючей смеси и азота, уже работают с вентилями. Воспламенитель на конце ствола периодически вздрагивает, обозначая себя язычками рыжего, рваного пламени.

Остановив жителей возле подготовленного к сожжению барака, старший конвоя доложил о прибытии молоденькому лейтенанту. Тот демонстративно важно взобрался на сколоченный наспех постамент и принялся разворачивать какую-то сложенную вчетверо бумагу в своих руках.

— "За нарушение приказов немецкого командования", — долетело до нас, — ….. "работы"… "неподчинение распоряжению"… "продовольствие"… "отказ о сотрудничестве" … "связи с партизанами"… "полиции и старосте"… "Во избежание"… "жителей города"… "смертной казни"… "немедленно"…

Офицер небрежно сложил документ, сунул его в нагрудный карман кителя. Коротко взмахнув в сторону ожидавших его приказа солдат, дал команду начать.

Ситуация выглядела по-настоящему патовой. Раскрыть себя и тем самым провалить задание мы не могли. От того доставим ли "Flüstern", зависела судьба десятков, если не сотен тысяч наших солдат. Ясно, что в случае провала никто нам этого не простит. Но и бросить сейчас местных было нельзя. Тем более, среди них Даша и семья Фомича.

Пока мы с Жаном соображали, что делать, Лиза всё уже для себя решила. Перепрыгнула через борт и бесшумной тенью подошла к кабине.

— Дальше без меня, командир. Минут десять у вас, чтобы из города выбраться.

Она приготовила свой автомат, положив в карман запасную обойму.

— Отставить, Воложина! — Я понял, что задумала девушка, — не получится "удивить". Их слишком много.

— Попытаюсь, — возразила Лиза, — если правильно подойти, они сами друг друга перестреляют.

— Вернись в кузов! — скомандовал я.

Однако, разведчица, не смотря на приказ, уступать не думала.

— Я слово дала, командир. Как сестра она мне теперь, — Оса посмотрела прямо в глаза. — Прости, Илья.

Ступив на подножку, девушка на секунду замешкалась, а затем под изумленные взгляды бойцов, мягко коснулась губами моей щеки. Всё произошло настолько стремительно, что на пару секунд ситуация попросту вышла из-под контроля.

Опомнился я лишь, когда Лиза отошла от грузовика на несколько метров.

— Какая сестра? Назад, Воложина. Это приказ!

"Медведица" не отреагировала на команду. Расправив на груди форму сотрудницы СС, она спрятала за спину автомат и уверенным шагом двинулась к шеренге немцев.

— Езжай, Жан. Времени в обрез, — произнесла напоследок.

Было заметно, с каким трудом далось ей такое решение. В глазах Осы стояли слёзы. Последний раз, взглянув на машину, девчонка закусила губу и на прощание своим "Медведям" помахала рукой.

Лиза действовала просто. Не придумывая лишнего, двинулась прямо к стоявшим в шеренгах немцам.

— Разверни машину, — приказал Жану.

Странный, охвативший меня минуту назад ступор, стал постепенно спадать.

— Работаем быстро. Зачищаем площадь от ключевых, далее по ситуации. Жан, "пожарник" твой. "Мосинку" возьми. Тебе трофейный, — бросил Тимановскому заряженный "Mauser". Снимешь офицера. Я к Воложиной. Чувствую, по полной ввяжется. Дайте нам до фрицев добраться. По хлопку начинайте.

Носком сапога отбросил в сторону крышку ружейного ящика, вынул оттуда несколько аммоналовых (судя по маркировке на кожухе) М-24 и побежал догонять разведчицу. Настигнуть её удалось лишь на подходе к немецким грузовикам.

Услышав позади шаги, Лиза резко обернулась.

— Возьмёшь в пару?

Она неодобрительно покачала головой.

— Зря, командир. Было время из города выбраться.

— Ну, зря или нет, я здесь решаю. Что задумала?

До первых двух "Маннов" оставалось ещё метров пятьдесят.

— Прямо пойду. Пару-тройку убрать успею, а дальше "ножницы", — ответила Оса.

План был не плох, будь немцев поменьше. Перекрёстный огонь, наводя панику, обычно здорово противника дезориентирует. Сейчас же, с тремя десятками солдат такой ход, скорее всего, обречён на провал.

— Смело, — согласился я, — глупо, но смело. Жаль только до лейтенанта не доберёшься.

Кивнул в сторону одного из стоявших на площади домов.

Затаившегося в крайнем слева окне снайпера я обнаружил только сейчас. Без особого интереса изучая площадь, тот пока откровенно скучал.

— Вот, же сука! — Лиза "егеря" теперь тоже увидела, — его-то какого чёрта сюда принесло?

Приближаясь к грузовикам, мы немного замедлились. Оставалось надеяться, что после первых же выстрелов Маротов с Тимановским стрелка обнаружат.

— Партизан боятся, — предположил я. — Не исключают, кто-то из них вмешаться захочет.

В воздухе витало ощущение смерти. Непередаваемое словами, оно настолько отчётливо определялось каждым из нас, что сомнений не возникало — через некоторое время на площади станет по-настоящему жарко. К этому моменту Дашу с жителями города подвели к бараку, в котором находились и другие, собранные по домам, люди. Толкая в спины прикладами, фашисты по одному запихивали пленников внутрь. Разрывающий душу плач, стенания женщин, крики озверевшего конвоя. Всё здесь слилось воедино.

Стремящаяся наружу ярость с трудом поддавалась контролю, однако для выполнения задуманного рассудок следовало держать чистым. Внимания на нас с Лизой никто из немцев пока не обращал. Присутствие на площади офицера СС со своей помощницей, по всей видимости, особого интереса у солдат Рейха не вызывало.

— Пройдёшь за спинами второй шеренги, — приказал, — огонь откроешь, когда фрицы обернутся к машинам. Внимание я обеспечу.

— Для начала лучше справа попробовать …, — попыталась возражать девчонка.

— Выполнять!

Не теряя времени на разговоры, двинулся к грузовикам.

Двадцать метров до цели.

Пятнадцать.

Десять.

Отвинтив крышки в рукоятях гранат, придержал выпавшие в ладонь детонирующие шнуры. Подобрался к машинам со стороны топливных баков и осторожно заглянул в кабины. На наше счастье те сейчас оказались пусты.

Рывок колец, короткая, едва различимая «подторможка» на выходе и запакованные в металлические корпуса 360 граммов взрывчатки активированы. Закладка под основания ёмкостей с горючим. Пяти секундной задержки детонаторов хватит, чтобы убраться подальше. Отбегаю в сторону, замечая, как Лиза сняла с плеча автомат, освобождая предохранитель. Ещё секунда…