— Привет, ком, — Оса попыталась шевелить губами.

Пока осторожно, с опаской. Видимо, также, как и я, не особо в происходящее веря. Голос у неё осипший, с хрипотцой. Оно и понятно, после такого-то ранения.

Шок покидать меня категорически отказывался, поэтому я лишь молча, кивнул в ответ. Даринэ помогла разведчице приподняться, и та, облокотившись, села!

— Даша говорит слабость постепенно уйдёт. Она временная.

С каждой следующей минутой Воложина походила на себя всё больше.

"Говорит?" — странности вокруг меня продолжались.

— Теперь я слышу её.

Я наконец-то оправился от ступора, подполз ближе, и протянул Лизе флягу с водой.

— Как ты?

— Живая, — на этот раз она улыбнулась свободнее, — только вот пить очень хочется.

За дверью внезапно ожил пулемёт. Огрызнулся на своём языке, тяжёлыми свинцовыми фразами и вновь на время умолк. Подняться в атаку, Маротов немцам теперь не позволит.

— Ого, — утолив жажду, Оса кивнула в направлении выхода, — что там за вепрь такой стрекочет? Наши как?

— Жан нашёл. С "Юнкерса", судя по цапфе, сняли. 131-ый. На станине теперь.

Про "Паука" решил пока не рассказывать. Оклемается пусть.

— Чудовище, прям! — Лиза вернула мне воду, — фрицев много осталось?

Я пристегнул фляжку на место.

"Осталось. Если бы".

— Есть чуток.

Подошла Даринэ. Неожиданно протянула ладонь к карману моего кителя. Задержалась, словно над чем-то раздумывая, затем коснулась пальцами ткани, и вдруг резко руку одёрнула. Посмотрела на приоткрытую дверь, затем на Лизу. Настороженно, опасаясь, как будто, вернулась обратно.

— Что это с ней? — поинтересовался я.

Воложина кивнула подруге и перевела взгляд на мою форму.

— Говорит, Тьма у тебя там, командир. Дэвон.

В нагруднике, упакованным в кожаный футляр, лежал "Flüstern".

Секундой позже MG заговорил снова. Его вибрации усилились, очереди стали длиннее, а промежутки меж ними, напротив, существенно сократились. Похоже, немцы снаружи заметно активизировались и работы у Маротова прибавилось. Через тяжёлую станину равномерные удары отдачи уходили глубоко в землю, отчего пол в комнате ощутимо вибрировал. Пора было оставить девчонок одних и идти Жану на помощь.

— Ещё говорит, Маротова убьют скоро. — произнесла Лиза мне в спину.

Слова давались ей с трудом. И теперь это было не по причине ранения.

— Все мы здесь погибнем, если не используем свой шанс иначе, — помедлив, добавила "медведица".

"Про что это она?"

— Как иначе? — я не понимал, о чём речь.

Оса взяла ладонь Даринэ в свою.

— Верни сюда Жана, командир. Срочно. Иначе она не успеет.

Не знаю, почему, но я подчинился. Не задавая лишних вопросов, просто рванул к выходу. Подхватил из натасканной сержантом кучи оружия связку гранат. На ходу активировал взрыватель и метнул в направлении приближающейся цепи фашистов.

— Валим, — я дёрнул приятеля за рукав.

Оглушительный взрыв, и атака немцев временно захлебнулась.

Не обращая внимания на мои слова, "авиатор" Маротова принялся опустошать очередную ленту. Словно подкошенные, оставшиеся в строю, фрицы повались на землю.

— Это приказ, сержант! — рявкнул я, — выполнять!

Нехотя разведчик оторвался от пулемёта. Раздражённо на меня посмотрел и двинулся вглубь амбара. Едва мы достигли дальней стены, по позиции, которую минуту назад занимал Жан, отработала пара немецких фаустпатронов…

Несколько шагов и мы в комнате. Внутри тихо. Девушки по-прежнему держатся вместе. Даринэ привела одежду Лизы в порядок и та, прислонившись к стене, сидит уже самостоятельно. Жан сделал шаг в угол, подхватил лежавшую там толстенную, отполированную многолетними прикосновениями рук доску, вложил в массивные, боковые проушины, наглухо заперев выход. В запарке событий на Воложину сержант даже не посмотрел.

— Как думаешь, командир, сколько фрицев мы уже положили? — неожиданно поинтересовался он.

Поправил висевший на плече MP. Присел рядом.

— Не ответишь. Оса вон одна за сотню. Гулычев с "Пауком" ещё боле. А мы с тобой? Там некогда считать-то было. Сам знаешь.

— Я к тому, не зря, выходит повоевали. Подмогли нашим.

Не успел боец закончить фразу, снаружи раздался взрыв. Мощный. Надземный. Спаренный. Огневой волной, заполнив пространство, он заставил массивное строение содрогнуться. Разбушевавшаяся лава поднялась к крыше, завихрилась там замысловатыми лентами, а затем опала вниз, яркими языками потянувшись к стенам. Ослабла. Завертелась по углам и в них иссякла. Испустив последние свои дымовые кольца. Рассыпавшись в воздухе вязью причудливых облачков, с деревянных перекрытий слетела перемешанная с птичьим помётом вековая пыль.

— Ого, — Маротов стряхнул с макушки мусор, — хорошо громыхнуло. Это ж надо, шустрые какие. Рано пожаловали. Курнуть даже не успел. И дорогу, значит, безопасную гостям не показал. У порога вон, спотыкнулись.

Сквозь узкую, имевшуюся в двери щель, я заметил, как первая, вошедшая внутрь шеренга фрицев, повернула обратно. Точнее то, что от неё теперь осталось. Вокруг перевёрнутого лапами кверху "MG-131", распластавшись изломанными куклами, лежало пятеро немецких солдат.

— Протяжка?

— Она родимая. Столько гранат натаскал. Думаю, чего добру то пропадать. Решил сплести паутинку.

— Хитёр, — улыбнулся я. — Выходит привет им, от "Паука" передал. Когда успел то?

— Дык, было ж время.

Жан поднёс ладонь к лицу и сделал вид, будто разглаживает длинную бороду. Медленно и чинно.

— "Митрич" бы оценил, — я ткнул друга в плечо, — высказал только, за кривляния.

"Митричем" звали "заведовавшего продовольственным обозом" старика в разведшколе. Ежедневно, на запряжённой рыжей кобылой телеге, тот приезжал на кухню. Забирал обрезки овощей, ботву ненужную, остатки еды для скотины, взамен рассказывая нам увлекательные житейские истории. И каждая обязательно начиналась почёсыванием густой бороды со словами: "Дык, было ж время."

Маротов печально усмехнулся и тут только перевёл взгляд на Лизу.

— Как пчёлка-то наша? Не приходила в созна…, — глаза разведчика изумлённо округлились. — Какого лешего?!

Вид сидевшей в углу и улыбающейся ему Воложиной, привёл парня в ступор. Но главное, от следов былого ранения на груди теперь практически ничего не осталось. Не считая едва различимого отверстия на кителе.

— Лучше тебе?! — ляпнул он первое, что пришло в голову.

"Лучше" оказалось настолько, что девушка даже попыталась подняться.

Разглядывая подругу, сержант выглядел по-настоящему шокированным, и я отлично понимал его состояние. Сам недавно испытывал нечто подобное. Короткий бой с немцами сознание, правда, здорово отрезвил, вернул мысли в реальность.

— Ей Даша помогла. — объяснил я.

— Что значит "помогла"? — Жан недоуменно покачал головой. — Как?

— Не знаю. Просто затянула рану и всё. Ещё кровь вот остановила. Инеем.

Маротов посмотрел на меня как на умалишённого.

— Командир! Каким, на … инеем?! Там дыра размером с кулак была!

"Ну, тут он, конечно, перегибает. Хотя в общих чертах прав. Не живут с такими ранениями. И вот как ему описать то, что произошло? Пришла зима, или разверзлись стены?"

— Всё, брат, завязывай, давай, с расспросами, — я беспомощно развёл руки в стороны, — говорю ж, вылечила, значит вылечила. Хрен его знает как. Сам в шоке. Ладонями над ней поводила и всё на этом.

Жан в этот раз промолчал. Вроде как, согласившись, для вида покивал головой, поджал губы. Только вот не зашло ему объяснение. По всему было видно, не убедил я приятеля.

— Снегом, значит? — зачем-то повторил он. — Руками, выходит, поводила?

Маротов поскрябал заросшую густой щетиной щёку.