А-а-а… я знаю?

Вот и повторила:

— Да.

После чего вовсе отвернулась и вернулась на диван, сделав вид, что занята просмотром кино, которое сняла с паузы. И громкость прибавила. Тоже не знаю зачем.

Я схожу с ума, не иначе!

«Уйди, пожалуйста…»

Не ушел.

Слышала, как прошел на кухню, зашуршал пакетом, извлекая из него содержимое.

Любопытно, что купил.

Но я не обернулась.

И вообще сделала вид, что мне безразлично.

Даже когда зазвенела посуда и послышался рвущийся звук. За ним следом — громкого пшика и льющейся струи газировки. Готова поспорить, моей любимой, со вкусом груши.

Подготовился, зараза!

И все же — зачем он пришел?

Если Дамир не просил, как он сказал.

Просто так?

Не верю.

Не тогда, когда раньше ничего такого не происходило.

Мама велела?

Нет. Она бы не стала. Это же не прилично.

— Ильяс, скажи честно, зачем ты пришел? — не выдержала.

Правда не успела развернуться к нему, как он сам уселся рядом. Подался вперед, выставляя на журнальный столик глубокую салатницу, размером с маленький тазик, в котором был насыпан поп-корн, а на нем лежало два стакана. Рядом Ильяс примостил графин с лимонадом. И только тогда я заметила в его руках ведерко с мороженым, с торчащей ложкой по центру. На него он и принялся смотреть, вертя за тонкую ручку.

— Все просто, кошка, я соскучился, — усмехнулся со странной грустью.

Его слова и эмоция отдались в груди болезненным трепетом.

Отвернулась, вновь уставилась в монитор телевизора, где разворачивались и накалялись события. Но я больше не видела и не слышала происходящее на экране. В ушах как на повторе крутилось это его “я соскучился”. Правда? И если да, то что мне с этим делать?

Сказать ответную правду?

Но что это даст? Что изменит?

Родители никогда не примут Ильяса, как… кого?

Что значит это его “соскучился”?

Возможно, просто как по сестре друга?

В смысле, у самого-то сестры нет.

Ну да, после памятного утра ко мне только как к младшей сестренке относиться…

Глупость полнейшая.

Как и все мои самокопания.

Но все же, к чему он это сказал?

Будто специально наизнанку выворачивает мои эмоции.

Опять…

Нет, не стоит ничего у него больше спрашивать.

Правду говорят, не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы.

Вот да, лучше молчать буду.

Разве что:

— Это мне? — кивнула на ведерко в его руках.

— Кому ж еще, — хмыкнул мужчина, протянув мне обозначенное. — С орехами и кленовым сиропом. Кажется, ты именно такое предпочитаешь.

Невольно улыбнулась.

— Да, — кивнула благодарно. — Правда не думала, что ты знаешь.

“Помнишь…”

Всего однажды ведь покупал такое по просьбе Дамира. Даже брат не запомнил. И Тенгиз. А Ильяс…

Какой-то чертов идеал, а не мужчина.

Который вообще не должен бы знать обо мне так много.

Но знает.

— Просто хорошая память, — отозвался негромко Асатиани.

Он потянулся вперед, берясь за лежащие поверх поп-корна стаканы, и принялся выставлять их на стол, после чего наполнил каждый лимонадом и один пододвинул ко мне ближе.

— Спасибо, — поблагодарила, сделав вид, что интересуюсь исключительно мороженым.

Не тем, какие у него красивые руки. С длинными пальцами, с выступающими венами под смуглой кожей, с густой порослью волос. Но это нисколько не отталкивало. Наоборот, хотелось провести по ним пальцам, чтобы пригладить, узнать, какими они будут ощущаться под моими прикосновениями. И…

— Этери?

На мое плечо легла рука, о которой я так глубоко размышляла, что не заметила, когда она переместилась. Подняла испуганный взгляд на Ильяса и столкнулась с черным взором, полным неприкрытой заботы.

— Все хорошо? — уточнил Ильяс.

Кивнула.

Горло слишком пересохло, чтобы я могла сказать что-то вслух.

— Точно?

Опять кивнула. И потянулась к стакану с газировкой, чтобы скрыть свое смятение за стеклом. Чтобы закашляться на первом же глотке. Уж слишком неожиданным стало, когда мужская рука скользнула с плеча на спину.

Вздрогнула и непроизвольно дернулась в сторону.

— Осторожнее, — вовремя перехватил мужчина выпавший из ослабленных рук стакан, а покоящаяся на моей спине ладонь усилила хватку, не позволяя уклониться от нее в полной мере.

Часть лимонада все равно пролилась мне на одежду. Но это последнее, что меня сейчас волновало. А вот прикосновение, обжигающее мою кожу даже через ткань футболки…

— В порядке? — в очередной раз задал вопрос Ильяс.

И я в очередной раз кивнула.

Хотя едва ли мое состояние можно обозначить подобной характеристикой. Потому что я точно не в порядке. Не тогда, когда он ко мне прикасается. Хотя надо отметить, что это скорее был жест поддержки, чем что-то неприличное. Жаль, воображению не объяснишь. Оно слишком дотошно принялось рисовать, к чему это может привести.

В общем, не нашла ничего лучшего, как сбежать от него под предлогом переодевания. Лишь бы только он не понял причины моего странного поведения.

Какая же я все-таки дурочка...

Холодная вода немного привела в чувства и охладила пыл. А то мне начало казаться, что у меня температура поднялась на фоне нервного перевозбуждения. Покосилась на стоящее сбоку на полке ведерко мороженого и поморщилась. Только я могла так опростоволоситься. Хотела скрыть от Ильяса эмоции, а на деле только привлекла к ним внимание. И думать не хочу, что он обо мне такой подумал. Лично я никак кроме как идиоткой себя назвать не могла. Особенно когда поняла, что все это время пребывала перед Асатиани в коротких шортах и обтягивающей грудь футболке. Откровеннее, чем то платье. Особенно, если вспомнить, что будучи в одиночестве не озаботила себя верхом нижнего белья. И Ильяс не мог этого не заметить.

Жуткая стыдобища!

А главное, переодеваться теперь не решалась. Подумает еще, что я трусиха. Тем более, чего он там не видел? Всю рассмотрел еще в прошлый раз.

Тем себя и успокаивала, пока сменяла одну футболку на другую. Только на этот раз темную. Но топ под нее все равно надела. Видел не видел, а все равно не прилично.

К тому же внизу живота вновь принялось болезненно тянуть, и я со вздохом подумала, что скоро опять придется пить таблетки. А как это сделать незаметно от Ильяса? Никак. Пришлось еще задержаться и запивать лекарства водой из-под крана. Ладно, не помру от одного раза.

В общем, назад я вернулась еще не скоро.

Чуть мороженое не забыла, пришлось возвращаться.

Ильяс к тому времени удобно расположился на своей половине дивана. Подложил под спину одну из пяти подушек, приняв полулежачее положение. На животе он устроил салатницу с поп-корном и теперь с интересом ел его под жуткие крики умирающих жертв в телевизоре. Брр…

— Как ты можешь так спокойно на это смотреть? — уселась на другой конец дивана.

— Да потому что это смешно, — пожал плечами Ильяс. — Ну, не будет кровь так хлестать при такой ране. Да и то, как нанесена рана, вызывает сомнения.

Ну, началось. Как обычно.

— Ладно, твои варианты, — отзеркалила его позу.

— Чего именно? Того, как правильно убивать?

Вовсе не это имела в виду, но раз уж он спросил.

— А ты знаешь, как правильно убивать?

Убивал…

На это меня одарили пристальным взглядом. И молчал он довольно продолжительное время.

— Знаю, — произнес, наконец. — И не только на словах.

Мое сердце замерло.

— Убивал? — прошептала в ужасе.

Почему-то никак не могла себе представить подобного рода ситуацию. Вообще не представляла, чтобы сидящий неподалеку мог совершить нечто подобное.

— Однажды, — подтвердил Ильяс, уставившись мрачно перед собой. — Но тот человек заслужил. И я не жалею, если тебя и это интересует вдруг.

Угадал.

Именно этот вопрос родился при первых его словах.