А финалом нашего бегства стало какое-то село и симпатичный голубой домик с белыми ставнями. Как со старой открытки. И видно, что за ним ухаживают. Вокруг росли цветы и фруктовые деревья. В воздухе витали чудесные ароматы без примеси бензина от многочисленного транспорта. И мне внезапно понравилось. Здесь. Вдали от суеты. В тишине. Только я и Ильяс.

— Здесь здорово, — обернулась к нему с улыбкой. — Мне очень нравится, — прижалась к нему ближе.

— Учту на будущее, — отреагировал ответной ухмылкой Асатиани.

А затем вдруг поднял меня на руки.

— Ты чего? — обхватила по инерции его плечи.

— Раз уж мы и так нарушили все традиции, то, думаю, не будет ничего страшного, если позаимствуем чужую, — не совсем понятно объяснил он.

Не стала спорить, заинтригованная.

А потом мы подошли к порогу дома…

— Хм… Любимая, а достань из моего кармана ключи, пожалуйста.

Пришлось знатно извернуться, чтобы выполнить его просьбу, но я смогла. И почти не смутилась, когда руки задели мужской пах.

— Откроешь? — предложил следом.

И с этим спорить я не стала. Ильяс повернулся так, чтобы мне было удобнее действовать, и через минуту я уже снимала с двери отдельный массивный замок.

— Там еще один, — кивком указал на едва заметную скважину ниже.

Замок пришлось положить себе на колени, чтобы не мешался. А когда дверь была открыта, Ильяс распахнул ее, толкнув ногой.

— Ну вот, добро пожаловать, пока еще не в свой дом, но не волнуйся, я это скоро исправлю, — поцеловал меня в нос и ступил внутрь.

Тогда же до меня дошло, о какой традиции шла речь. Что он как невесту перенес меня через порог дома. Точнее, новоиспеченную жену.

— Скоро, — произнес Ильяс, поймав мой взгляд.

— Что скоро?

— Ты станешь моей официально. Если хочешь, можем до этого спать в разных комнатах.

— Ты же говорил…

— Я помню. Но это не значит, что твое мнение не учитывается.

Чуть не расплакалась.

— Мне иногда кажется, что ты нереален, и я тебя себе выдумала, — улыбнулась растерянно со слезами на глазах.

— Почему? — тут же уловил изменения в моих эмоциях мужчина и помрачнел, замерев на месте. — Чего ты опять себе надумала? — уточнил совсем мрачно.

— Ничего, — поспешила успокоить своего мужчину. — Просто ты идеален, — прошептала, потянувшись вперед, чтобы поцеловать его. — Самый лучший и любимый, — добавила, прижимаясь губами к его.

Ильяс шумно выдохнул.

— А давай ты не будешь так делать? — попросил с долей отчаяния.

Чем вызвал на моем лице новую улыбку.

— Почему? — уточнила едва слышно, продолжая целовать.

Снова и снова. Просто не могла остановиться. Не теперь, когда мы далеко от моей семьи, и они больше не имеют влияния на мой выбор. Я свободна. Наконец за много лет я вольна делать, что хочу, с кем хочу и как хочу. Пьянящее чувство. Которому я даже не думала сопротивляться.

— Я хочу. Тебя, — произнесла честно и открыто.

Мне больше не страшно в этом признаться. Ни перед ним, ни перед собой. Ильяс Асатиани слишком важен для меня, чтобы это скрывать.

На мои слова он повторно выдохнул. Руки вокруг меня сжались крепче.

— Давай ты мне повторишь это несколько позже, родная, ладно? — прохрипел. — Для начала нам нужно тебя покормить. Насколько знаю, в доме есть ванна и душ. Освежиться тоже не помешает.

Вот тут я смутилась.

Совсем не подумала об элементарном. А ведь и в туалет не мешает сходить после долгой дороги. И вообще…

— Тогда ты иди в душ, а я приготовлю нам ужин.

— Ну уж нет, — отрицательно покачал головой Ильяс. — В душ мы пойдем вместе. Тем более, ужин нас и так должен дожидаться.

— Ты все предусмотрел, да?

— Постарался максимально учесть все, да. Раз уж тебе придется некоторое время жить вдали от цивилизации, постарался, чтобы оно прошло с комфортом.

И он еще удивляется, почему я считаю его идеальным?!

Вот кто бы еще обо мне так позаботился?

Даже родители и те меньше думали о моем комфорте.

Поэтому подалась вперед, оставляя на уже едва колючей щеке поцелуй.

Внутри домик оказался более просторным, чем мне казалось. Здесь даже была отдельная спальня. И ванная комната с туалетом. Просто, без излишков, но опрятно и чисто. На окнах кружевные занавески, под ногами пестрят ковровые дорожки, даже на диване и столах какие-то кружавчики. И все это смешивалось с современной техникой. На настенном телевизоре тоже они были!

— Кто бы здесь ни жил, он явно любит вязание, — хмыкнула.

— Постараемся ничего не испортить, — поддержал меня смешком Ильяс.

Мы прошли общую комнату кухня-столовая-гостиная, Ильяс толкнул малозаметную дверь, настолько она сливалась с обстановкой, и мы оказались в небольшом помещении, отделанном белым кафелем. Маленькое пространство заполняла вместительная ванна и умывальник. А вот сам унитаз находился за еще одной дверцей.

Ильяс аккуратно поставил меня на пол, затем шагнул в сторону.

— Сейчас воду настрою, — предупредил.

Я согласно кивнула, пристально наблюдая за тем, как он, отвернувшись, включает душ.

А еще враз лишилась всей своей смелости.

Самой от себя смешно, но вдруг стало опять страшно. Как оно все пройдет?

Сердце в груди забилось подобно пойманной птице.

Может отказаться, пока не поздно?

Ильяс же сказал, что подождет, если мне нужно время. И я точно знаю, что сдержит свое слово. А значит и мне нужно держать свое. Да и решила ведь все. Но просто… страшно, и все тут.

Ильяс обернулся.

Сердце ускорило свой ритм.

Нет, я не откажусь.

Не тогда, когда он смотрит на меня с таким пониманием и нежностью. С ожиданием, мягко улыбаясь, протягивает мне свою ладонь в приглашении. Чуть помедлив, вложила в нее свою.

— Сейчас мы просто помоемся, — сообщил.

Внутренне все-таки облегченно выдохнула.

Да, я знатная трусиха. И жутко неуверенная во всем. Но я постараюсь этого не показать ему. Пусть он и без того догадывается о моих метаниях.

— Позволишь самому тебя раздеть? — задал Ильяс новый вопрос.

Согласно кивнула. Хотела еще вслух добавить то же, но голос позорно отказал повиноваться. И все, что я могла, просто стоять и смотреть в любимые глаза.

В них столько невыраженного восхищения, будто я и впрямь самая красивая и лучшая во всем мире. И от этого так тепло и хорошо, что когда молния на олимпийке начинает ползти вниз, я больше не задумываюсь о том, нужно ли мне это все.

Нужно. Он нужен. Больше всего на свете. И пусть мне потом гореть в адском котле за это, оно того стоит!

Ильяс стоит.

А раз так…

Я постараюсь стать достойной его любви.

Ильяс

Стоит, дрожит, смотрит на него взглядом затравленной лани. И вместе с тем в глубине ледяных озер светится решимость. Сжатые в кулачки ладошки тоже прямо заявляют, что отступать их обладательница не намерена. Как и сам Ильяс. Не тогда, когда в памяти грохочут ее недавние слова.

“Я хочу. Тебя”, — сказала она.

Всю выдержку вдребезги разбила этими тремя словами. Разнесла по венам такое бешеное желание, которое больше не получалось контролировать, как ни старался. И пока Ильяс тянул молнию на ее спортивной кофте вниз, поймал себя на том, что руки-то дрожат.

Спрашивается, с чего вдруг? Ведь касался уже своей кошки. И не раз. Но тогда он это делал с желанием наказать, постоянно одергивая себя, не позволяя разойтись в своих действиях, когда как сегодня он наконец сделает свою кошку по-настоящему его.

Белоснежная ткань скользит с хрупких плеч, падает к их ногам. Но оба не смотрят. Исключительно глаза в глаза. Даже когда он берется за не менее белоснежный топ и тянет его вверх, ведя пальцами по обнажающейся коже, все равно продолжает смотреть лишь в них. Ему важно видеть, как страх сменяется желанием. Оно медленно, но верно разгорается в девушке, затмевая все лишние мысли.

Большие пальцы задевают затянутую в спортивный лиф грудь…