Подходя к дому, увидела уже привычную картину: Эрик, скрючившись в три погибели, то ли собирает, то ли разбирает очередную поломашку, как наш умелец называл очередной неработающий артефакт. Раньше они все исправно работали, а вот сейчас постоянно где-нибудь что-нибудь сбоит.

Неподалеку от своего благоверного в огромной бадье что-то стирала Таша, устраивая бурю в корыте и расплескивая уйму воды вокруг себя.

Увидев меня, они дружно побросали свои дела и, отругав за то, что долго пропадала, отправились кормить и отогревать бедную сиротинку. Конечно, в начале лета ведь жуть как холодно. По дороге к дому Эрик сказал, что мама так и не приходила в себя с момента, когда я ушла на берег. Нет, Филька как хочет, а в Альвенту нам попасть придётся.

Как всё-таки славно, что с нами живёт эта парочка. В нашем доме Таша и Эрик чисто условно занимали должности прислуги, хотя, по сути, мы всегда относились к ним, как родным. Таша умудрялась даже маму отчитывать, если та учудит что-нибудь недопустимое, например, форточку в спальне на ночь забудет закрыть.

За столом, пользуясь хорошим расположением духа наших неразлучников, сразу решила обговорить свои грандиозные планы на следующий день. Как там Эва говорила, барашков посмотрим и за кислицей (что за ягода такая?) сходим.

— Ташенька, а в деревне говорят, что на дальнем выгуле завтра овец стричь будут, я, наверное, прогуляюсь туда.

— И что? Их каждый год стригут, — Таша переставила в сторону большую миску с подходившим тестом, явно не понимая с чего вдруг такой интерес к овцам с моей стороны.

— Но я же никогда не видела. Они сейчас такие м… большие и… пушистые. Интересно же.

— Если мать отпустит — сходи. Только не дело это — шататься где ни попадя.

— А я ещё слышала, что кислица идёт. Там рядом растёт буйно. Я наберу?

— Ещё чего не хватало — заблудишься ведь. Не зная леса, куда соваться надумала? И чего тебе дома не сидится, егоза?

— Отпусти девочку, Таша, — неожиданно вмешался Эрик. — Что она всё дома сидит. Пусть с девками деревенскими побудет, тошно же смотреть. Одна из кресла своего не встаёт, другая всё в море глядит.

Эрик — дядька умный, видит, что мы как пленницы здесь живем.

Неожиданно я услышала звук открывающейся двери библиотеки и со всех ног бросилась к маме. Сразу не до разговоров стало.

— Алиночка, — мама погладила моё лицо прохладными руками, пристально всматриваясь блестящими невероятно печальными глазами. Она не сказала ни слова, лишь взяла меня за руку и повела обратно в библиотеку. Вот только садиться в своё кресло она не стала — лишь подошла к столу и тихо сказала:

— Ты знаешь, доченька, — тихо сказала мама. — Мне кажется, тебе пора принять один подарок. Это принадлежит роду твоего отца.

— А кто он? — я не могла не спросить.

— Неважно. Я думаю, что придёт время, и вы встретитесь. Как ни удивительно, но ты на него очень похожа, — с этими словами мама застегнула у меня на шее простенькую цепочку. — Вот так. Думаю, теперь всё будет хорошо.

То, что украшение не было простым, и ёжику понятно, ну а меня и вовсе — просто распирало от любопытства. Не сразу я ощутила на себе все прелести этого подарка. А ещё мне очень хотелось расспросить маму об отце, ведь раньше практически ничего мне о нём не рассказывала.

— Мамочка, ну расскажи о нём, пусть не о том, кто он, а хотя бы какой он?

— Какой? — с улыбкой переспросила мама. — Добрый, сильный, — и со смехом добавила. — И большой.

— Это как раз и так понятно, — мама моя была очень миниатюрной, а я ростом почти с Фильку. Так что вряд ли и второй мой родитель был таким же субтильным. — Ну а кто он: маг, оборотень или из лесных?

— Маг, Алинка, он очень сильный маг, — печально вздохнула мама и всё, больше ни словечка о нём, будто и так рассказала больше, чем хотела.

Уже засыпая у себя в комнате, я всё прокручивала в голове этот неожиданный разговор. Тайна моего рождения была для меня за семью печатями, но сейчас меня это мало интересовало. Главное — завтра всё суметь: с утра не проспать, деньги не забыть и суметь найти в городе того, кто сможет мне помочь. Какая-то неведомая сила гнала меня в столицу нашего государства, казалось, что ответы на все вопросы там. Немного постараться и можно узнать, что происходит с мамой и как это остановить. А приложив чуть больше усилий, можно даже выяснить, кто мой отец, и почему он нас бросил.

И я была полна решимости найти эти ответы и вернуться домой.

Но едва я переступила второй порог Филькиного портала следующим утром, как возникла мрачная уверенность — что бы я ни узнала об отце, вряд ли это доставит мне много радости.

— Филька, где мы? — с ужасом таращилась на происходящее вокруг меня.

Из тихой сонной деревеньки мы за мгновенье перенеслись на шумную городскую улицу, по которой то и дело сновали жители столицы Аравии. Кто-то неторопливо прогуливался, разглядывая прохожих, кто-то чуть ли не бегом проносился мимо нас. Суета шумной городской толчеи пугала и восхищала одновременно.

— Всё просто, — как ни в чём не бывало проговорил Филька, — мы у центральных ворот нашей Академии, заходить не будем, всё равно там толком никого нет. Сейчас подождём дилижанс или извозчика, на крайний случай, и поедем к тренеру моему.

— И чем он нам поможет?

— Понимаешь, Алин, он один из лучших портальщиков Аравии. И он много где бывал. Ходят слухи — даже на островах. И он много чего знает. Если он нам не даст подсказку, к кому мы можем обратиться за помощью, тогда я и не знаю, куда бежать. Мне Янина вчера рассказала в общих чертах, что с твоей матушкой происходит. Ты извини её, как я понял, это секрет, но мы очень хотим помочь. Ты же сама знаешь, госпожа Елена не единожды нам помогала.

— Спасибо, Филечка, — я хотела ещё что-то добавить, но перед нами остановилось нечто прекрасное и… ужасное. Это была лошадь какая-то неправильная: ростом с карету за ней и с огромными кожистыми крыльями, хоть и сложенными сейчас вдоль спины, и она так на нас смотрела своими чёрными глазами, словно прикидывала, стоит нас прям здесь сожрать или резона нет.

Позорно заверещать не дал Филька, подхватив под локоть и потащив в сторону дилижанса, стоявшего на другой стороне улицы.

— Алинка, ты же воспитанная и интеллигентная девушка, а ведёшь себя как деревенщина. Постарайся держать себя в руках. А вообще, я тебя понимаю. Сам когда в первый раз увидел горкула, чуть слюнями тротуар не закапал. Вот бы на таком полетать, правда?

В глазах этого умалишённого горел фанатичный огонёк, заставляя меня всё больше и больше сомневаться в том, что городская жизнь пошла Фильке на пользу.

— Это кто? Это что? Филь, я чуть прямо на улице не опростоволосилась.

— Алин, а может, мы о деле подумаем? Вчера вся такая решительная была.

— Ты прав, извини! Просто всего… слишком. Скажи, а этот твой тренер, на него можно положиться? Ну, ему доверять можно?

— Насколько я успел узнать оро Маруто, думаю, он порядочный человек, хоть и со своими причудами. Только не ври ему. Если не хочешь или не можешь ответить на вопрос — или промолчи или так и скажи, что вопрос не уместен.

Маруто, Маруто… где-то мне уже встречалась эта фамилия. Вспомнить бы.

Разговор как-то затих сам собою, а я вместо того, чтобы о «деле думать» стала разглядывать город с простотой деревенской дурочки.

Эх, прав Филька.

В Альвенту можно было влюбиться с первого взгляда. Наверное, каждый видит этот город немного по-разному, но передо мной столица Аравии предстала очаровательной невестой. Такого множества цветущих деревьев я и представить себе не могла.

Мы неспешно продвигались по широким мостовым, иногда сворачивая на узенькие улочки. И пока Филька о чём-то напряжённо размышлял, я просто наслаждалась открывающимися видами. Народа в дилижансе кроме нас почти не было: лишь возница управлял лошадьми, да две забавные старушки, что-то пылко обсуждавшие неподалеку от нас. Поэтому я не стеснялась крутить головой в разные стороны — когда ещё представится возможность полюбоваться этим городом? Каждый поворот дороги дарил новые открытия. Так хотелось сойти на мостовую и просто прогуляться, наблюдая за прохожими, впитывая в себя новые звуки и запахи.