— Но как? Допустим, волосы под париком спрячем, а глаза? Они же совсем чёрные.

— А здесь нам поможет магазинчик один, детских проказ. У них капельки есть интересные, которые могут ненадолго изменить цвет глаз. В Академии одно время жуть жуткая была — студенты ходили и с красными глазами, как у кровососов, и с желтыми, и с вертикальным зрачком и вообще — без него. У нас в одном общежитии кастелянше даже плохо стало — заявились студентки домой после вечеринки с красными светящимися глазами. После этого в Академии строгий запрет на использование этих капель.

— Ну, хорошо, парик, капли, а дальше?

— Да если честно, строгого плана действий у меня нет, тут нам скорее поможет импровизация. Ну и будем отталкиваться от того, что нам удастся разузнать. Но начнём мы точно с аравийского архива.

— А что, туда может попасть любой желающий?

— Нет, конечно, но у меня там работает одна родственница. Думаю, пропустит. Здесь сложнее придумать, как её из хранилища выставить, чтобы она не поняла, что мы ищем.

— А что мы будем искать?

— Любую информацию о последних представителях Аравии на островах. Думаю, твой отец или из их числа, или как-то непосредственно с ними связан.

— А с чего вы такое взяли? — непонимающе уставилась я на Сайруса. — И вы хоть приблизительно представляете себе размеры хранилищ главного архива Аравии? Да мы умрём там от старости и одного процента тех залежей не просмотрим.

— Алина, я понимаю, для тебя сейчас настало трудное время, но попробуй хоть немного мне довериться. Я много думал, о твоём таинственном родителе, и на данный момент наиболее вероятна версия с этими дипломатами. Отношения между островами и континентом стали портиться довольно давно: вывозились капиталы, перевозились семьи и к тому моменту, как последний стационарный портал закрыли, большинство жителей этого мира для себя решили, в какой части света они видят свое будущее. Кстати, Океания, отозвала своих представителей за год до того, как это сделала Аравия.

— Боги, у меня сейчас голова взорвётся, — простонала я.

— Извини, я, наверное, тебя совсем запутал. Но быть может завтра, мы сможем немного пролить свет на это загадочное дело. И перед тем, как отправить тебя спать, хотел бы задать ещё один вопрос. Алин, может быть всё же будем на «ты»?

Уходила я в свою временную комнату с глупейшей улыбкой на лице.

Утро следующего дня началось неожиданно и не очень приятно. Вы когда-нибудь просыпались в одной кровати со змеёй? От дикого страха весь сон слетел в одно мгновение, и я мигом оказалась сидящей на корточках на письменном столе у окна, уже оттуда взирая на огромного питона, кажется. Огромная жёлто-зелёная змеюка, свернувшись в несколько колец, развалилась на моей кровати, немного приподняв голову и высунув красный раздвоенный язык из пасти. Спросонья я не могла толком осознать ситуацию: откуда взялась эта гадина и что делает в моей комнате? И, собственно, почему не пытается меня сожрать?

Даже мой прыжок до стола остался без должного внимания: змеюка разве только немного голову повернула. И тут до меня дошло:

— Веня, ты вообще, нормальный? — рассерженной гарпией взревела я. — Так же помереть от страха можно. Что я тебе такого сделала?

— Ничего, — спокойно отозвался этот … гад! — Хозяин просил передать, что вернётся к обеду. У него занятия утром. Будь готова.

— Ну да, передал. Почему таким образом? — проворчала я, слезая со стола.

— А я разговор ваш вчерашний обдумал и понял, что мне скоро снова засыпать придётся и хозяина менять. У Сайруса, я думаю, теперь только два пути: или с твоей помощью в Океанию или сгинет так же, как и Ричард.

— С чего вдруг? — я даже опешила от неожиданности.

— А с того. Мама твоя не просто так волнуется, — вот и весь ответ.

Как только Веня уполз из моей комнаты, мне тут же захотелось броситься вниз и устроить разборки. Да только если бы этот хранитель недоделанный захотел бы мне что-то сказать, то сказал бы. А сейчас явно молчать будет. Но у нас, кажется, появился дополнительный источник информации.

Пока я приводила в порядок себя и свою комнату, мои мысли немного изменили направление. Из разговоров с Венечкой я сделала вывод, что они действительно привязываются к хозяину дома, а тут появляюсь я, и, как, скорее всего, думает Веня, заберу у дома Сайруса. Вот он и переживает.

Спускаясь на кухню, планировала поговорить с хранителем и немного его успокоить, но, сколько я его ни звала, он так и не показался. Правда на столе стояла коробочка с печеньем и горячий пузатый чайник с чаем.

После завтрака стала обдумывать, чем бы заняться до обеда. С Веней лишний раз не поболтаешь — у него, видимо, назрела депрессия; в город не высунешься — страшно, а просто слоняться по дому в отсутствии хозяина — меня мама не так воспитала.

Так я думала, пока случайно не попала в соседнюю с моей комнату и не увидела огромные стопки книг, порой чуть ли не подпирающие потолок комнаты. Каждый уважающий себя книжный червь меня поймёт. Мне хотелось заглянуть под каждую обложку, поискать знакомых авторов, да и просто поразглядывать красочные иллюстрации в книгах. Конечно, обнаружив такое богатство, в голове промелькнула мысль — может быть среди справочников мы смогли бы отыскать какие-нибудь важные сведения, но она быстро исчезла. Да обеда оставалось несколько часов и мне нестерпимо захотелось провести их с максимальным удовольствием.

В этой чудесной комнате книги были везде: на диване, на подоконнике, на всех стульях и даже на полочке у зеркала, и мне захотелось остаться именно здесь, поэтому не поленившись притащить небольшое кресло из своей комнаты, я устроилась с невероятно красочным изданием Аве Нори, одного из моих любимых писателей нашего столетия, и выпала из жизни. А ведь так всегда бывает, когда действие сюжета интересное, захватывающее и небанальное, герои, словно живые, и ты прямо видишь в них своих друзей или врагов. И тут на самом интересном месте над головой раздался заинтересованный голос хозяина дома:

— Я дико извиняюсь, но если мы не попадём в архив в течение ближайших двух часов, то следующая вылазка может произойти только через пару недель.

— Что же вы сразу не сказали? — я пулей выскочила из кресла, из комнаты и готова была и из дома выбежать, только уже на подлёте к входной двери меня остановил весёлый окрик:

— Стой, стой, я немного приукрасил ситуацию. Просто за тобой было так интересно наблюдать, что я не удержался.

— Как это — наблюдать? И как долго ты находился в той комнате? И когда мы всё-таки отправимся в архив?

— Наблюдать — можно назвать иначе «с интересом разглядывать», — принялся рассуждать Сайрус, подходя ко мне. — В комнате был пару минут до того, как ты убежала, но я несколько раз прошёл мимо комнаты, громко топая, а ты совсем не реагировала, поэтому мне стало любопытно, что же ты читаешь. Ну, а в архив отправимся после обеда. К слову, он уже на столе, а ещё нам нужно тебя загримировать, — уже почти привычно строго по порядку ответил Сайрус.

Наспех пообедав, мы перешли через портал к зданию архива. Мне не терпелось начать поиски отца, но когда мы уже направились к центральному входу, Сайрус вдруг резко изменил направление и потащил меня за руку куда-то в сторону. Оказалось, мы забыли про конспирацию.

Недалеко от здания архива находился небольшой сквер, который в данное время оказался практически безлюдным. Устроившись на одной из удалённых лавочек, я с интересом стала наблюдать за приготовлениями Сайруса для моего перевоплощения: капли для изменения глаз, бальзам для алого цвета губ, краска для бровей и ресниц — всё это словно по мановению волшебной палочки возникло передо мной. И за какие-то пять минут мы в четыре руки смастерили из обыкновенной меня ну просто роковую красотку. Светлые ресницы стали тёмно-коричневыми, а глаза приобрели нежный небесно-голубой оттенок. И когда я завершила макияж нанесением бальзама на губы, то от восторга чуть ли не пищала, глядя на себя в зеркало. А вот сосед по лавочке моего восторга явно не разделял: