Он уволил троих охранников из-за того, что нас похитили? Зачем так жёстко? Может они вообще не при чём.

С этой стороной Ярового мне до сих пор сложно смириться. Он словно дровосек отсекает топором всё, что вдруг становится ненужным. Малейшая ошибка — на казнь. Без разбора. Без объяснений. Малейший проступок — вон с его орбиты. Без суда и следствия.

Это меня пугает. А вдруг я тоже когда-нибудь накосячу. Меня он также вышвырнет вон? А я могу. Я по правилам не умею жить. Мне в рамках тесно. Люблю творить, стирая грани дозволенного.

— Может кто-то подслушал наш разговор с Глебом в моём кабинете, когда я давал распоряжения о вашей охране? — Продолжает как ни в чём не бывало рассуждать Артём. Не подозревая о моих душевных терзаниях.

— Нет. Звукоизоляция в твоём кабинете отменная. Я проверяла. Ой! Я не это имела в виду…

Чёр-р-рт! Язык мой без костей.

Артём с подобием улыбки окидывает меня любопытным взглядом. Он ведь улыбается? В его голове происходит какой-то мыслительный процесс. Но молчит.

— Оставь их. Я посмотрю. Потом скажу, что думаю. — Пряча взгляд, быстро тараторю я. Тушуюсь. Язык мой до добра меня не доведёт.

Ему никуда не надо? Чего всё тут ошивается? Ну невозможно же работать.

И как по волшебству у мужа начинает звонить телефон на столике. Он медленно подходит и берёт его в руки. Но не отвечает. Бросив на меня короткий нечитаемый взгляд, выходит из комнаты.

Да! Да! Да! Пусть перевернётся на твоей улице грузовик с конфетами, так вовремя позвонивший! Можно выдыхать. Надеюсь, когда он вернётся, то забудет о моих словах.

Перекрещиваю пальцы на здоровой руке. Только бы забыл. Как неудобно получилось.

Стараясь отключиться от оплошности, начинаю читать досье на людей Ярового. Просматриваю папку за папкой. В каждой есть фото. Строгое, как на паспорт. Но мне помогает дополнить картину.

Надо найти этого человека. Но как? Я же никогда таким не занималась.

Сухие факты биографии мне ничего не дают. Не вижу никаких зацепок.

«Лохматый». Они называли его «Лохматый». Почему? Что их навело на такую мысль?

Меня прозвали «Ржавой кошкой», потому что рыжие волосы, и я вцепилась в бородатого со спины когтями и зубами, располосовав его лицо и разодрав ухо. Действительно, прям как кошка.

А тут почему «Лохматый»? Какая могла быть ситуация?

Пролистываю по-новой папки, рассматривая странички с фото. Разбираю на кучки. В одной двое, потому что изображены с волосами более длинными, чем сейчас.

В другой пятеро, полностью лысые. Этих выделила, потому что может «Лохматый» — это сарказм.

Ищу в их биографии что-то, чем можно было бы шантажировать. Но ни детей, ни престарелых родителей нет.

Большинство бывшие военные, из спецподразделений. Одиночки.

Снова начинаю с начала. По-новой просматриваю фотокарточки, вглядываясь в лицо.

У всех покерфейс. Но глаза одного из них меня чем-то цепляют. Короткостриженый. Не подходит ни в стопку с волосами длиннее нормы, ни к лысым.

Но внутри что-то сжимается, когда я смотрю в это лицо. Обычные черты. Незапоминающиеся. Даже если я его видела, в голове не отложилось.

Но взгляд… такой… сомневающийся, что ли. Словно на перепутье. Нет той решительности, что и у всех. Об этом говорят положение бровей и степень открытия самих глаз, диаметр зрачка.

Вчитываюсь в его данные — Сергей Витальевич Патлатый.

Патлатый, Лохматый — созвучно. Патлатый. Патлатый.

Лезу в браузер, вбиваю слово "патлатый", ищу значение.

Небо! «Косматый, с патлами». Ну конечно! Патлы! Неужели он?

— О чём ты думаешь? — Врезается в мои думы Артём.

Ух! Как он с такой комплекцией может так тихо передвигаться. Совсем бесшумно. Я даже если очень захочу, не смогу так. И ведь вешу вдвое меньше его.

А Яровой тем временем проходит ко мне за спину и читает открытую страничку:

— Косматый? И к чему это?

— Я не уверена.

— Говори.

— Те люди, что нас похитили, называли предателя «Лохматый». Я пыталась подобрать человека под эту кличку. Получилось двое с более-менее длинными волосами на фото. Пятеро лысых, на случай, если кличка — это издёвка. Ну и этот Патлатый. Тоже подходит.

— Хм.

— А ещё взгляд…

— Что с ним не так?

— В нём сомнение. В отличие ото всех остальных.

Артём достаёт из кармана телефон. Нажимает на вызов.

— Зайди в поднебесье.

Это он так мою комнату называет? Поднебесье? Красиво.

Через минуту появляется Глеб.

Пересказываю ему всё то же самое, что и Яровому. Он только кивает. Ничего не говорит.

Непонятно, считает ли он мои доводы стоящими внимания или нет. Но забрав все выделенные мной папки, уходит.

Надеюсь, невинные головы не полетят? Как же тяжело выносить кому-то приговор.

Глава 35

До конца дня новостей по поиску предателя не поступает.

Глеба нигде не видно. Артём тоже молчит, как воды в рот набрал.

Хотя о чём я? Это его нормальное состояние.

Вечер проходит, как я и планировала. Мы все вместе ужинаем. Потом идём смотреть приключенческий фильм, который я выбрала.

Зайдя в гостиную, Артём сразу устраивается рядом со мной на диване. Заграбастывает одной рукой к себе под бок. Пока я включаю телевизор и ищу нужный файл на флешке, куда заранее закачала кино, муж жадно дышит моими волосами. Словно надышаться не может.

Начинается всё довольно миролюбиво. По-домашнему.

Илье мой выбор точно нравится. Это ясно по его комментариям и интересу, с которым он смотрит, сидя в кресле.

А вот по Артёму, как всегда, сложно судить.

Первую половину фильма я держусь, делая вид, что действие на экране меня захватило, и ничего другого я не замечаю.

Но вот после…

Внимание всё чаще уплывает к мужчине рядом.

Он так близко сидит, что я чувствую, как вздымается его грудь от глубокого дыхания.

И хоть фильм мой любимый, сосредоточиться на нём мне сложно. Я всё время отвлекаюсь на свои ощущения. А Яровой только усугубляет ситуацию, поглаживая мою шею кончиками пальцев.

За весь день Артём не сделал ни единого интимного намёка в мою сторону. Никаких лишних прикосновений. А ведь большую часть дня мы провели вместе. В одной комнате. В поднебесье.

А сейчас ведёт себя так, словно это норма наших отношений.

Мужские пальцы опускаются на предплечье. Вырисовывают там непонятные узоры.

Губы Артёма приближаются к моему уху.

— Ты охренительно пахнешь. — Едва слышно произносит мужчина, прищипывая мочку моего уха.

И я плавлюсь.

Мои пробки вышибает.

Господи, Боже мой! Из этого мужчины тестостерон просто выплёскивается. Его следует запретить законом. И впускать в женское общество только под охраной.

Мои волосы подрагивают от его дыхания.

Мой сердечный ритм сбивается. Руки начинают слегка дрожать.

Трусики намокают.

Чтобы сдержать волны удовольствия, которые я то и время ловлю внизу живота, дважды скрещиваю ноги — не только в районе коленей, но и цепляюсь щиколотками.

Он ещё даже не начал меня ласкать, а я уже возбуждена как никогда прежде.

Кусаю нервно свои губы.

Воздух вокруг нас становится густым. Чтобы сделать вдох, приходится прикладывать усилие. Всё время думаю об этом. Потому что стоит перестать, как начинаю задыхаться.

Его рука возвращается на мою шею, ведёт пальцами к подбородку, потом назад. Задерживается на ушке. Обводит медленно раковину. Поправляет волосы.

Я снова чувствую, как он утыкается носом мне в волосы и делает глубокий вдох.

Забываю, зачем мы здесь. Кто мы есть.

Прикрываю глаза и позволяю горячим ощущениям страсти проникнуть в меня в полной мере.

Тяжёлая тягучая аура мужчины поглощает с головой. Порабощает. Наполняет мои ноздри его парфюмом. Флюиды нашего влечения повышают в сотни раз мою чувствительность..

Мне кажется, от нас даже пахнет возбуждением.

Внутри всё пылает. Грудь тяжелеет. Внизу живота пульсирует. Чувствую, что объятьями дело сегодня не закончится.