Всё же понятно. Логично. Объяснимо.

Артём принял правильное, единственно верное в данной ситуации решение.

Почему же тоска на сердце? Откуда она?

Что происходит?

Ты хочешь сохранить эту призрачную частичку от него? Оставить на память, как сувенир? Любоваться его чертами на лице крохи? Вспоминать о вашем коротком и ярком романе?

Или это эгоистичное желание заполучить хоть кого-то, кто станет самым близким и самым родным в твоей жизни человеком?

Чтобы рядом появился кто-то, кто будет любить тебя безусловной любовью? И в чувствах которого ты никогда не будешь сомневаться? Своего рода якорь в твоём одиноком мире, который в любой момент может вновь перевернуться с ног на голову.

Наверное, оба варианта.

Я опускаю глаза. Раскрываю ладонь. И смотрю на ту таблетку, которую должна была выпить, но этого так и не сделала.

Закусываю губу.

Делаю глубокий вдох.

И решительно выбрасываю её в мусорку.

Пусть Вселенная решает, появиться этому малышу или нет.

Я не знаю, правильно ли поступаю. Не знаю, как к этому отнесётся Артём.

Но я чувствую всей душой, что надо сделать именно так, а не иначе.

У меня рука не поднимается оборвать возможно зарождающуюся в данный момент жизнь внутри себя.

Может быть, это сверхэгоистично с моей стороны. Пусть Яровой меня потом возненавидит.

Но я уверена, что если всё же забеременею, то буду любить эту кроху всем сердцем.

И не только потому что он часть меня. А потому что он от любимого мужчины.

Да! Любимого.

Сколько бы я не припиралась. Сколько бы не спорила со своей совестью. Сколько бы не убеждала — а сердцу не прикажешь.

Влюбилась со всего размаху. На полную катушку. На всю голову.

И пусть мои чувства останутся без взаимности. Главное, что я счастлива сегодня. Тут и сейчас. В моменте.

И я постараюсь, чтобы Артём не пожалел о наших отношениях.

Если я вдруг забеременею, и Яровой не захочет в будущем иметь ничего общего со своим ребёнком, я приму его решение. Это его право. Не мне его судить.

Уйду тихо. Без скандалов. Незаметно. Сама воспитаю малыша.

Я справлюсь. Выстою. Не сломаюсь.

Глава 39

Последующие дни проходят в приподнятом настроении. Его не омрачает даже поездка к гинекологу. Прохожу, запланированную Артёмом, процедуру. Узнаю аккуратно, безопасно ли это, если вдруг всё же залечу.

Ответы врача меня успокаивают.

Пусть судьба сама распорядится.

Артёму о своём решении не сообщаю. Может и не о чем.

Для себя я уже приняла решение в этом вопросе. Его мнение меня не переубедит.

Про вторую таблетку он мне тоже не забыл напомнить. Но я снова сделала вид, что выпила её, а на самом деле чуть позже смыла в унитаз.

Пусть в случае чего будет скандал. Пусть он меня обвинит потом в обмане. Но лучше так, чем взять грех на душу, и затем всю жизнь представлять себе лицо неродившегося ребёнка.

Я бы мучилась. Я себя знаю.

Наша семейная жизнь развивается со скоростью света. Ночи проходят насыщенно и непередаваемо эротично.

И если раньше меня напрягал сексуальный опыт мужа, то сейчас я даже очень рада ему.

Артём помог проснуться моей чувственности, познать своё тело. Научил не стесняться партнёра в постели. И хоть иногда мне всё ещё кажутся его действия грубоватыми. Я вижу, как он старается. Пытается нежничать.

Наши ласки во время прелюдий достигают таких температур, что последующая часть любовной игры проходит в каком-то дурмане, страстном угаре.

Я не помню всех откровенных поз, в которых мы занимались любовью. Но я очень ярко и реалистично помню ощущения, накрывающие меня как цунами в эти моменты.

Я настолько раскрепощаюсь и раскрываюсь рядом с ним, что мне хватает одного взгляда на своего мужчину, чтобы воспламениться.

Спустя две недели мне снимают гипс.

И вот тогда я понимаю, что до этого события, мой супруг чётко контролировал себя в нашей постели. Потому что после… после начинается такое, что порой мне потом приходится туго. Дискомфорт в сидячем положении на протяжении дня — это мелочи, по сравнению с другими ощущениями.

Секса становится так много в наших отношениях, что меня порой оглушает эмоциями, и хочется сбежать. Отсидеться в тишине и одиночестве.

И это становится проблемой, так как Артём всё больше времени предпочитает работать из дома. В моём поднебесье.

Мне не хватает личного пространства. Часто он прерывает рабочий процесс, набрасываясь на меня, как изголодавшееся животное. Такое чувство, что ему с каждым днём всё мало. С каждым разом он всё ненасытнее.

И меня всё чаще посещают сомнения: как быстро я ему надоем? Достаточно ли ему будет меня, чтобы удовлетворить такие аппетиты? Справлюсь ли я с этим? Смогу ли смириться, если узнаю об измене? А ведь при такой сексуальной активности измены неизбежны, правда же?

Уединение я нахожу на балконе нашей спальни. С моей лёгкой руки тут появляется подвесное кресло-кокон и маленький журнальный столик.

Я частенько прячусь в этом коконе. Залезаю с ногами, покачиваюсь и размышляю.

В один из таких дней меня отыскивает Артём.

Опускается на колени возле меня и утыкается лицом мне в ноги. Я напрягаюсь. Опять? Я не хочу!

— Я тебя замучал. — Не спрашивает, а констатирует Яровой. — Мне хочется тебя залюбить. Я так долго о тебе грезил ночами. Твоя отзывчивость сорвала мне крышу. В действительности я не такой озабоченный маньяк, каким, наверное, тебе кажусь. Просто я дорвался. Стоит на тебя взглянуть или коснуться, как вся кровь стекает от мозга вниз.

Такие откровения для моего мужа — редкость. Я запускаю свою ладонь в его ёжик волос. Разминаю затылок. Ему нравится. Я знаю. Уже изучила. Его это расслабляет. Он даже может уснуть под моей рукой.

И сейчас на мои действия Артём приподнимает голову и прикрывает глаза от удовольствия. Мне нравится наблюдать за сменой его выражений на лице в такие моменты.

— Это пройдёт. Обещаю. Мне пока сложно поверить, что ты наконец-то моя. От этого такое рвение каждый раз убеждаться снова и снова. Я с этим справлюсь.

Мои пальцы замирают. Снова всплывают тревожные мысли об изменах.

— И как ты с этим справляешься обычно?

— Обычно? — Приоткрывает один глаз мужчина, зыркая на меня с возмущением, потому что посмела приостановить ласку. — В этой ситуации нет ничего обычного. Поверь. Я уже давно пережил тот возраст, когда голова парня подчиняется только гормону похоти.

— Седина в бороду, бес в ребро? — Делаю предположение я. Ведь этот период для мужчин тоже проходит остро.

— Этого этапа я ещё не достиг. Не такой уж я и старый. Но с тобой, думаю, я его даже не замечу. — Снова зажмуривается, так как я снова принимаюсь массировать его затылок. — Всё, что сейчас со мной происходит, это реакция на тебя. Ты очень странно на меня действуешь.

— Хочешь сказать, что тебе меня хватает, и нет желания завести любовницу на стороне? — Я всё же формулирую свои беспокойные мысли в слова.

И вот сейчас в меня впивается пытливый мужской взгляд. Пытается что-то отыскать на моём лице. И, видимо, находит. Потому что его губы расплываются в улыбке.

Мне нравится, когда Артём улыбается. Его улыбка немножко наглая и греховная. Моя реакция на неё всегда одна и та же — низ живота охватывает пожар, пальцы ног поджимаются. Звёзды! Я сама не лучше Ярового. Веду себя, как мартовская кошка.

— Моё Солнце ревнует? — Между тем, довольно спрашивает мужчина.

— Нет! — Быстро отвечаю я. Слишком быстро. А стоит, наверное, быть честной с ним. — Не знаю. Меня смущают твои аппетиты. Мне кажется, я тебя не удовлетворяю. Поэтому тебе хочется ещё и ещё. И всё время мучает мысль, что тебе нужен кто-то другой.

Артём берёт меня за руки. Переворачивает ладонями вверх. Целует каждую от запястья до кончиков пальцев, не пропуская ни один из десяти. Мурашки разбегаются по всему телу. Заставляют мою кровь бежать быстрее. Дыхание сбивается.

А он вдруг обращает на меня горящий взгляд: