— Теперь подождем и посмотрим.

Роберт приходил на место гибели друзей в следующие две ночи. Он шагал по палубе, вглядываясь в штормовые волны. Иногда он поднимал глаза к небесам, но ночное небо не давало никаких знаков, ветер не приносил ничего, кроме клочьев пены, и он понимал, что призраки не появятся. У него не оставалось в этом сомнений, но ему не давал покоя вопрос, не явились ли они лорду Рочестеру. Спросить он не мог, потому что его сиятельство отсутствовал по какому-то секретному делу вместе с адмиралом. Прошло три дня после гибели Монтегью и Уайндхэма, прежде чем лорд Рочестер наконец появился на корабле. Он долго стоял в дверном проеме каюты, не отводя глаз под вопросительным взором Роберта, а потом неожиданно рассмеялся и тряхнул головой.

— Часто можно слышать, — изрек он, — что истине лучше всего помалкивать. Вот Уайндхэм и доказал, что это действительно так.

Роберт подошел к нему.

— Итак, вы приняли решение?

Лорд Рочестер прищурил глаза, но ответил не сразу.

— За последние дни мы приобрели немалый опыт, — ворчливо заговорил он наконец, — как обходиться с этими живущими в грязи голландцами. Пришлось признать, что у нас пока мало кораблей, чтобы всыпать им так, как они того заслуживают. Решено также, что нам необходимо немного времени на подготовку. То есть мы должны пойти на переговоры о перемирии. Необходимы какие-то предварительные соглашения. Все это, конечно, должно проходить с соблюдением строжайшей тайны.

Роберт неторопливо поклонился.

— Строжайшей тайны… Конечно. Я понимаю.

— Я вызвался послужить выполнению этого плана и взял на себя смелость, Ловелас, назвать в числе добровольцев и вас. Я уверен, что вы согласны.

— От какой службы моему королю я мог бы отказаться?

— Ваша преданность — залог доверия вам, — сказал лорд Рочестер, сопроводив свои слова придворным поклоном. — Очень хорошо. Нынче ночью мы отбываем на небольшом быстроходном судне в условиях, как я уже говорил, строжайшей тайны. Наш путь лежит в Голландию, где нам необходимо встретиться с главой Голландской Республики.

— И где же, милорд, можно его найти?

— Ну, Ловелас, трудно сказать определенно. На самом деле, возможно… Нет, вероятнее всего, нам вообще не удастся его обнаружить.

— Это может обернуться великой трагедией.

— Невообразимо громадной.

— Но мы не позволим сомнениям повлиять на нашу решимость.

— Определенно не позволим.

— Ибо иначе кто знает, каких иных потерь ждать нам впереди?

— Даже при самом благоприятном к нам отношении. Кто, в самом деле, может это знать?

Внезапно лорд Рочестер улыбнулся и сказал, перестав дурачиться:

— Собирайтесь, Ловелас. Не будем больше попусту тратить время. Не позднее чем через час мы отплываем в Амстердам.

— Подходящее место для человека, — сказал Роберт, — который вознамерился возвыситься над своими смертными делами. Недаром встреча назначена именно в Амстердаме, где на таком дерьме произрастает столько чудес и находятся несметные богатства.

— Вы совершенно правы, — согласился лорд Рочестер. — Настоящий город-вампир.

Он сделал паузу и огляделся.

— Нет ничего удивительного в том, что Паша именно здесь решил восстановить здоровье.

— Восстановить здоровье? — переспросил Роберт.

Лорд Рочестер резко повернулся к нему.

— Разве я не говорил, — удивленно спросил он, — что Паша болен?

— Нет, не говорили.

Лорд Рочестер едва заметно пожал плечами.

— Выходит, я допустил очень большую оплошность.

Он больше ничего не сказал, наклонился за борт лодки и машинально опустил пальцы в воду, словно погрузившись в размышления. Роберт отвернулся от него и снова стал смотреть вперед. По мере приближения лодки к Амстердаму ему все труднее было разглядеть город за сплошным лесом судовых мачт, по сравнению с которым подобную картину Лондона со стороны моря можно было сравнить с разбросанными по берегу отдельными рощами. Хотя была уже глубокая ночь, Роберт отчетливо слышал разноязычные выкрики и команды, доносившиеся со стороны доков. Легкий летний бриз приносил с берега тысячи разных запахов благовоний и специй, доставленных сюда со всего света. Но любой иноземный запах был смешан с неприятным запахом ила этой страны. Он стал еще более сильным, когда лодка миновала доки и вошла в сеть городских каналов. Тут вода, казалось, стала все гуще и темнее. Роберту внезапно пришла в голову мысль, что они оказались внутри тела города и плыли по его кровеносным сосудам. Он оглянулся на своего компаньона. Теперь лорд Рочестер сидел, подавшись вперед, выражение его лица было напряженным и настороженным. Он что-то сказал гребцам, потом показал рукой вперед, в направлении правого берега канала. Роберт тоже посмотрел туда и увидел тянувшиеся вдоль берега необычно большие здания. Это были склады и частные дома. Их богато украшенные фронтоны окаймляли звезды, свежеокрашенные фасады поблескивали в темноте подобно обнаженной человеческой плоти. Это впечатление вызвало в памяти Роберта блеск тел в подвалах дома имения Уолвертонов, и его охватила дрожь, несмотря на почти тропическое тепло ночи. Он набросил на себя плащ и снова стал смотреть только вперед. Его страх и надежда увеличились. Только один дом на набережной канала выглядел заброшенным. Его плачевное состояние еще более подчеркивала роскошь соседних зданий. Роберта ничуть не удивило, что лодка медленно подходила именно к этому дому. От набережной к нему вели ступени, скользкие от покрывавших их водорослей, которые, словно бороды, свисали в воду. Лодка медленно причалила к этому спуску, и Роберт следом за лордом Рочестером поднялся на берег.

Дверь дома открылась, как только они подошли к ней. Лорд Рочестер вошел внутрь, за ним Роберт. Ничто не говорило о присутствии слуги, который открыл дверь, не было слышно ни единого звука. Роберт догадался, что дом совершенно пуст, хотя вдоль стен горели большие факелы. От них не исходило тепло, пламя было белым и холодным. Перед ними предстала картина крайней степени заброшенности. Помещение было таким длинным, что его дальний конец терялся в темноте. В нем не было ничего — только голые доски и единственная лестница, ведущая вверх, которая, так же как помещение, терялась в темноте. Лорд Рочестер направился к ней, и, когда он стал подниматься, эхо его шагов нарушило гнетущую тишину. Прежде чем последовать за ним, Роберт помешкал. Внимательно оглядевшись, он понял, что размеры помещения действительно невероятно велики. Силуэт его спутника уже был едва различим в темноте, и он стал подниматься следом за ним по лестнице, все выше и выше. На полпути он оглянулся, чтобы окинуть взглядом оставленное помещение. Оно выглядело еще более громадным и пустым, чем ему казалось, когда он стоял внизу. Роберт протер глаза и отрешенно покачал головой, боясь даже подумать, в каком месте он очутился. Но поворачивать обратно было поздно, и он продолжал, тяжело ступая, подниматься вверх, пока внезапно не увидел впереди себя выступившую из полумрака стену и открытую в ней дверь. Лорд Рочестер шагнул за порог. Роберт сжал в кулаке крест с распятием, который носил на шее, и поспешил следом за лордом. Когда Роберт прошел дверной проем, он сразу же согнулся вдвое от боли, какой не ощущал с той поры, когда шел по коридорам дома Уолвертонов.

Он упал на пол, царапая себе живот, словно невыносимая боль была чем-то таким, что он мог вырвать из себя руками. Жжение было столь сильным, что он совершенно не воспринимал окружающее, но сквозь давящую пелену боли смутно расслышал настойчивый и чистый, словно звон серебряного колокольчика, голос: