– Ясно.

– Если честно, я бы хотела узнать тебя получше, – Мартина встала рядом со мной и уперлась поясницей в край столешницы. Ее наивный взгляд встретился с моим. Клайм не заслуживает эту девушку, она слишком совершенна для такого, как он. – Знаешь, я знаю, что вы с Клаймом были близки в детстве, он пару раз упоминал о тебе. Я так люблю его… Больше всего на свете и хотела бы, чтобы ты рассказала мне о нем как можно больше интересных фактов. Он такой холодный и отчужденный, ты сама знаешь, – на лице Мартины появилась смущенная улыбка, когда она подумала о Клайме. – Я хочу найти путь в его сердце, и было бы неплохо, если бы ты мне помогла.

– Клайм и так любит тебя, Мартина. То, что он решил жениться на тебе, говорит о его серьезных намерениях насчет тебя.

Как бы мне не было больно слышать ее слова, я должна была успокоить Мартину. Это была правда: я отчетливо помню слова Клайма, когда он говорил, что я – обычное развлечение, а Мартина – та, что подарит ему детей.

– На самом деле наш брак договорной… – Мартина отмахнулась от меня и натянуто улыбнулась, но мне удалось уловить дрожание в ее голове и пленку слез на глазах. – Мой отец профинансировал большую часть его акций, когда Клайм только поднимал свой бизнес и в обмен он должен был жениться на мне.

Я была поражена этой новостью. Значит Клайм на самом деле не по своей воле собирается жениться на Мартине? То, что он говорил про нее было ложью? Но для чего? Чтобы сделать мне больно? Нужно отдать ему должное, у него это вышло.

– Я не самый лучший советчик в этом деле. Мне действительно хотелось бы тебе помочь, Мартина, но мы с Клаймом были не настолько близки. Ты ошибаешься, если думаешь, что я была чем-то особенным для него.

Я оттолкнулась от столешницы и встала напротив резко погрустневшей девушки. Я знала Клайма достаточно, чтобы помочь Мартине растопить его холодное сердце, но я слишком много жертвовала собой ради других и с меня было достаточно. Это была игра Клайма, и это касалось лишь его и Мартины. Я не стану третьим игроком.

– Мне жаль, – я попыталась улыбнуться.

– Все в порядке, – резко встрепенувшись, Мартина выпрямилась и вновь натянуто улыбнулась. – Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

Мы поднялись на второй этаж и долго шли по узкому коридору. Остановившись напротив белой двери, Мартина распахнула ее, и я вошла внутрь.

– Наша с Клаймом спальня напротив. Если что – обращайся.

С этими словами девушка закрыла дверь, и я осталась одна. Я слишком устала от этого долгого дня, поэтому быстро приняла душ и как только моя голова коснулась подушки, я сразу же провалилась в сон.

Мое внимание привлекло непонятное чертыхание в комнате, я поднялась на локтях, часто моргала, пытаясь прогнать последние остатки сна. Сначала я подумала, что это один из моих кошмаров, когда каждую ночь в мой сон приходил мистер Бейкер. Но когда мне удалось полностью проснуться, я заметила высокую, знакомую фигуру в двери моей спальни.

– Клайм?

Клайм медленно закрыл за собой дверь и начал идти в мою сторону, заметно пошатываясь. Ураган за окном закончился, и когда он подошел к изножью кровати, лунный свет упал на его лицо, ии мне удалось увидеть его туманный взгляд.

– Ты пьян?

– Ты пьян?

– Немного.

После этого наступила тишина. Я не решалась даже двинуться с места, а Клайм продолжал наблюдать за мной.

– Ты ошибся дверью. Ваша с Мартиной спальня напротив.

– Я знаю куда шел, Рита, – его голос звучал почти трезво, если не считать некоторые несвязанные нотки. Мое сердце пропустило несколько ударов, когда Клайм молча стянул свою рубашку с тела, сбросил брюки и в одних трусах залез ко мне на кровать.

– Что ты делаешь? Проваливай!

– Тс-с-с, – он быстро оказался за моей спиной и, обняв за талию, жадно прижал меня к своей груди, зарывшись носом в волосы.

– Нас могут увидеть, Клайм! Мартина может войти сюда в любую минуту! – я не оставляла попытки оттолкнуть мужскую руку, но Клайм был слишком силен.

– Похуй на Мартину, – он поцеловал изгиб моей шеи, чем вызвал стаю мурашек по всему телу. – Я, блядь, обожаю твой запах. Ты пахнешь совсем иначе. Как ни одна другая на этой планете.

Его голос звучал приглушенно, кончик носа Клайма выписывал дорожку за моим ухом. Я вздрогнула. То, что происходило в этот момент, казалось сладким сном, но никак не реальностью.

– Ты пьян… – я вцепилась в его сильные ладони, сжимающие мой живот. – Ты не понимаешь, о чем говоришь.

Я бы не удивилась, услышав подобные слова пару лет назад. Тогда мы были без ума друг от друга, между нами были самые светлые и чистые чувства. Мы любили друг друга до беспамятства. Но сейчас, когда Клайм заставил меня спать с ним и каждый раз напоминал мне, что я – всего лишь его временное развлечение, мне было сложно поверить в искренность его слов.

– Да, я пьян, – он выдохнул мне затылок и прикусил мочку уха, отчего между ног стало влажно. Я заерзала и рефлекторно свела колени. – И поэтому я несу всю эту ванильную хуйню прямо сейчас.

Боги! То, как он употребляет нецензурную брань до жути возбуждает меня. Ну, почему я так остро реагирую на Клайма Бейкера?

Он был пьян, и алкоголь в крови явно заставлял его обнажить чувства, которые он так тщательно скрывал за своей маской циничного ублюдка. Неужели и я правда все еще была для него чем-то особенным?

– О чем ты думаешь?

– О твоих словах, – я смотрела в темное окно, через которое в комнату просачивался лунный свет.

Внезапно Клайм поднялся на локтях, потянул меня за плечо, заставив лечь на спину, и навис надо мной. В темноте было трудно разглядеть его глаза, но я чувствовала, как жадно его глаза блуждают сначала по моему лицу, затем спускаются к шее. Лицо Клайма настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание на своих губах. От него пахнет крепким алкоголем и сигаретами.

– Что происходит между тобой и моей матерью?

Его вопрос застал меня врасплох. Я попыталась подняться, чтобы сбросить его с себя и поменять положение наших тел, но рука Клайма легла на мою грудь и надавила, заставив меня вновь лечь на спину.

– Ты всегда знал, что она ненавидит меня… Ты ожидал жарких объятий и милых перешептываний?

– Твоя реакция была чересчур странной. Есть то, о чем я должен знать?

Сказать Клайму, что его мать стерва, убившая нашего ребенка? Кому он поверит больше: мне, когда я, как он думает, предала нашу любовь или родной матери, находящейся в руках смертельной болезни? Я не хотела открывать свою душу перед ним, и в особенности не рассчитывала, что он поймет меня.

– Нет.

Я посмотрела в его глаза. Глубокие и темные. Даже забыла, что когда-то они искрились любовью, когда смотрели на меня. Клайм был без одежды, и я снова увидела татуировку в виде надписи на левой стороне его груди.

– Что здесь написано? – подушечками пальцев я коснулась маленькой надписи. Клайм шумно втянул через нос воздух и на мгновение закрыл глаза, словно мое прикосновение причиняло ему физическую боль. Он резко схватил мою руку, заставив меня дернуться, но не убрал мои пальцы с тату.

– «Ты – часть моей жизни. И всегда будешь ею. Всегда. Я буду любить тебя вечно, Клайм Бейкер» – почти шепотом произнес Клайм, словно эти слова были непростительным заклинанием. Затем он свел свои брови к переносице, и сталь отразилась в его янтарных глазах.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять значение произнесенной им фразы. И как только осознание начало подкрадываться ко мне, мое сердце стало пропускать удары. Я затаила дыхание и почувствовала свой пульс в горле. Эта фраза принадлежала мне. Я написала эти слова на задней стороне хоста, на котором мною был нарисован портрет Клайма.

Я оставила эту картину в доме его родителей, когда убегала в ту роковую ночь. Я хотела подарить ему портрет, но не успела. Я слишком хорошо помню с какими чувствами я писала эту картину, чтобы не почувствовать дрожь во всем теле.