Война вызвала к жизни невиданный масштаб радиопропаганды. Германские радиостанции, в сущности, ничего другого и не транслировали. Правда, чтобы как-то разнообразить неудобоваримые фантазии Геббельса и воинственные филиппики фюрера, программу разбавляли музыкой Вагнера и Бетховена, исполнением поэтических произведений Гёте. Столь же мощный поток пропаганды обрушивался на слушателей из Москвы — вещание велось на многих языках и являло собой смесь урапатриотической патетики и обличительных инвектив в адрес фашистской Германии.

Для осажденной Британии радио стало единственным связующим звеном с внешним миром, а также незаменимым средством пропаганды — благодаря англичанам покоренные народы Европы получили возможность получать правдивую, объективную информацию, а значит, сохранить боевой дух и способность сопротивления угнетателям. Разумеется, было бы преувеличением утверждать, будто именно черчиллевское радиовещание «одержало победу», и все же не приходится сомневаться в том, что радиовещание сплотило англичан, помогло им выстоять в самые тяжелые дни, сохранить в себе волю к победе.

А самое главное — радио превратилось в важнейший инструмент разведки и контрразведки. Уже в Первую мировую войну нашел свое применение беспроволочный телеграф; правда, им можно было пользоваться лишь на небольшие расстояния и главным образом лишь для передачи радиосообщений из тыла на передовую и наоборот — с передовой в тыл. В 1914—18 годах никто из шпионов не пользовался радио для связи со своими хозяевами. Невидимые чернила, шифрованные письма или, в лучшем случае, телеграммы на условленный адрес в нейтральной стране — вот не слишком широкий выбор, который теперь нам кажется столь же старомодным, что и почтовые голуби.

Во время Второй мировой войны эфир был уже наполнен всевозможными радиосообщениями. Здесь можно было услышать позывные УСС, рассылавшего указания для нескольких тысяч британских и американских агентов в оккупированной нацистами Европе, «Красной капеллы», радиодепеши абвера, СД, «Цеппелина» и «Валли», а также радиоигры, которые вело ведомство. Ни одна разведоперация не обходилась без использования радио.

Холодная война внесла в радиоэфир свои коррективы, объем вещания возрос, в том числе и разведывательного характера. Лидерство перешло к США, стране, обладающей высокоразвитой электронной промышленностью и практически неограниченными финансовыми возможностями. Да и в Западной Германии радиопропаганда стала вестись в невиданных доселе масштабах. Совместно с частными корпорациями американское правительство создало в ФРГ гигантскую радиосеть, раскинувшуюся на весь мир.

Летом 1948 года из Вашингтона в Европу с целью координации действий американской разведки прибыл человек, всю свою жизнь проживший как «Господин Никто». Это был Франк Виснер, уроженец штата Миссисипи и юрист по образованию. Его сотрудничество с американской разведкой началось еще до войны. После 1941 года Виснер вступил в УСС под началом Аллена Даллеса, а вскоре оказался в Румынии, где ему удалось разжечь сильные антинемецкие настроения среди подданных марионеточного режима Антонеску. В более поздний период войны он перебрался в Турцию и там вступил в поединок с разветвленной агентурной сетью Франца фон Папена. После поражения Германии УСС прекратило свое существование. Виснер, как и его друг Даллес, возобновил адвокатскую практику в нью-йоркской фирме «Картер, Ледьярд и Милберн».

В ноябре 1947 года по рекомендации Даллеса Вис-нера вызвали в Госдепартамент США. Там ему присвоили высокий чин заместителя помощника Госсекретаря. Вскоре только что созданный Совет национальной безопасности «разродился» секретным документом за номером 10/2, под которым тот и вошел в историю шпионажа. Так появился на свет еще один сверхсекретный отдел, носивший невинное название «Отдел по координации политических действий». В сущности, это было ЦРУ в миниатюре. Президент Трумэн и министр обороны Джеймс Форрестол были не на шутку обеспокоены тем сомнамбулическим бездействием, в которое впало ЦРУ под руководством контр-адмирала Хилленкеттера.

Хилленкеттер — Ким Филби удивительно точно охарактеризовал его как «милого моряка, почти не оставившего следа в истории американской разведки» — с готовностью воспринял то, что посылала ему геленов-ская «Организация», которая только-только становилась на ноги в Пуллахе, а именно первую и довольно скромную информацию от нескольких «информантов»: статистические данные о численности советских вооруженных сил на территории ГДР и кое-что о последних политических событиях за «железным занавесом». По мнению адмирала, Гелен честно отрабатывал свое жалованье. Ежедневные «партии» информации, как называли их на своем жаргоне профессионалы-разведчики, обычно содержали весьма надежные сведения о том, что происходит на Востоке. Каждое утро на стол президенту Трумэну клали аккуратно отпечатанные сводки ЦРУ — в большом конверте, украшенном эмблемой голубого цвета.

Комцнформ прилагал невероятные усилия, для того чтобы подготовить Запад к новому всплеску революционных настроений. Белый дом, конгресс и Госдепартамент США не на шутку встревожены путчем в Чехословакии. Тогдашний премьер-министр страны, коммунист Клемент Готвальд, решил, что настала пора покончить с уродливой псевдодемократией, которая зиждилась на коалиции с соцдемократами и либералами. Готвальд сместил президента страны Бенеша, а прозападно настроенный министр иностранных дел Ян Масарик при загадочных обстоятельствах был найден мертвым у себя дома. Им на смену в Праге пришло тоталитарное полицейское правительство, полностью зависимое в своих действиях от Москвы.

Франция, несмотря на щедрые вливания, находилась на грани экономического краха. В Италии победа коммунистов на ближайших выборах казалась неизбежной. Более того, за ней вполне мог последовать путч в чехословацком духе.

В Германии отношения между западными союзниками и русскими испортились окончательно. Стремясь подмять под себя Южную и Западную Европу, русские пытались воспрепятствовать не только возрождению Германии, но и других западноевропейских стран. В декабре 1947 года Госсекретарь США Маршалл разоблачил тоталитарные намерения Советского Союза:

«Ситуация ясна как день. Руководство Советского Союза и европейских компартий открыто заявляют, что не допустят возврата к старым порядкам. Мы, со своей стороны, уверены в возрождении европейской цивилизации».

На конструктивные меры, предпринятые западными державами в Германии, Советский Союз отреагировал рядом агрессивных Действий. СССР не скрывал того, что хотел бы выжить союзников из Западного Берлина и голодом вынудить город к повиновению. Календарь событий говорил о многом. 20 марта 1948 года советские представители покинули Контрольный совет — ушли в прошлое те времена, когда главнокомандующие СССР и США, маршал Жуков и генерал Эйзенхауэр, поднимали тосты за здоровье друг друга. 1 апреля того же года советские военные власти наложили резкие ограничения на транспортные перевозки союзников в Западный Берлин. 23 июня русские демонстративно покинули здание берлинской комендатуры. В их планы явно входило внести сумятицу и хаос в управление только что ожившим, — после войны городом.

До этого времени передвижение населения между Западным и Восточным Берлином было, практически, беспрепятственным. Муниципальный Совет избирался от всех четырех секторов. Несмотря на усилия коммунистов провести в Совет внушительное число своих представителей — а ради этого не брезговали ничем, даже запугиванием, — сами они и их союзники получили менее одной пятой всех голосов, в то время как представители других партий забрали себе восемьдесят девять мест. Левым пришлось довольствоваться девятнадцатью. Ратуша располагалась в советском секторе (в ней же размещались коммунистические силы правопорядка). В Берлин для организации массовых беспорядков на грузовиках со всей Восточной Германии начали свозить членов немецкой компартии. Советский командующий генерал Котиков воспрепятствовал избранию на пост мэра Эрнста Ройтера. На следующее утро советские оккупационные власти перекрыли транспортные артерии вокруг города, заблокировав железнодорожное сообщение с Западной Германией. Главнокомандующий советскими оккупационными войсками маршал Соколовский публично заявил: «Теперь мы только терпим присутствие в Берлине американцев, англичан и французов. Вскоре ситуацию в городе будет контролировать одна-единственная держава — Советский Союз». Русские и восточногерманские агитаторы распространяли слухи, что западные союзники вот-вот уйдут из города. Радиопередачи из-за рубежа и радиостанции союзников в Западном Берлине нещадно глушились. Город был охвачен едва ли не паникой. Опасения людей усугублялись тем, что англичане и французы начали эвакуацию семей своих офицеров и официальных представителей. Генерал Люциус Клей, к счастью, положил конец подобной поспешности.