«Нищий, без гроша в кармане… Полный голяк». Я скривил губы в горькой усмешке. «Судьба нехило посмеялась. Сначала поманила перед носом яркой морковкой, а потом ею же отхлестала по роже… Что теперь делать?». Ожидавшая меня картина вырисовывалась крайне безрадостной. Я лишился не только близкой перспективы убраться в свой привычной мир, к теплой постели, набитым продуктами супермаркетам, безопасным и ярко освещенным улицам городов, но и средств к существованию. Нахождение в царских палатах, несмотря на Государево повеление, все равно требовало монет. Дворня, дьяки, дети боярские и еще десятки других крошечных винтиков царской бюрократии ежедневно требовали и требовали разного рода подачек, без которых невозможно было хоть что-то решить. «По-хорошему, у меня даже одежды нормальной не осталось. Ванин подарок подпалился. Штаны и кафтан тоже весь в подпалинах. Что теперь побираться? К Ване на поклон идти? Дай, мол, пару серебряных штаны купить… Князь, Б…ь говенный!».

Повозка на полозьях мягко скользили по снегу, но это меня ничуть не успокаивало, а скорее даже, наоборот, усиливало мое раздражение. «Дерьмо. Опять случилось дерьмо. Как же так? Шагу нельзя ступить, чтобы не вляпаться в него? Что теперь? Искать новую картину? Где? В Европе?». Скрипнув зубами, я перевалился на другой бок. «А на какие шиши? Голяком туда не попрешся. Нужны спутники, экипировка, лошади, оружие, нормальные бумаги и, главное, деньги! Деньги! Много денег и небольшая армия, чтобы все это охранять!».

Запруженные многочисленным народом и повозками со скарбом узкие улочки города растянули наше путешествие на несколько часов, в течение которых я лежал пластом и усиленно размышлял над своим положением. Как ни крути, ясно было одно: денег на путешествие и поиск картины у меня не было и вряд ли кто — нибудь добровольно мне их даст. Жизнь в этом времени показала, что все здесь уже давным давно было поделено и все ценности спрятаны в боярских и купеческих сундуках «за семью замками». Соответственно, раздобыть так нужный мне капитал я мог только лишь воспользовавшись опытом товарища Бендера с его сотнями относительно законных способов получения денег. «Попробовать кого-нибудь «развести на бабки»? Какому-нибудь боярину «задвинуть» красивую историю о зарытых в чистом поле монгольских сокровищах, о которых мне поведал последний потомок самого Чингиз-хана? Сочинить красивую байку обо всем об этом, состряпать подходящий пергамент с картой и стрелочками. Благодаря фильму «Остров сокровищ», что рисовать я представляю. Возьму пергамент похуже. Намазюкаю на нем схемку и все это песочком потру хорошенько. Сверху можно и грязью какой полить для правдоподобности. Под это все дело набрать побольше бабла, припасов. Потом же перед всей Москвой разыграть красочное шоу, как я вместе со своими людьми под звон фанфар отправляюсь на поиски сокровища Великого потрясателя вселенной. Во главе десятков подвод с заступами, мешками, носилками, мы медленно выйдем из ворот…».

— Стуй! Куды прешь! — вдруг раздался недовольный простуженный крик и наши сани встали колом. — Стрельцы едуть! Назад сдай помалу! Вот же нехристь! Туды езжай! — открыв глаза, я увидел, как нашу повозку какой — то бородатый краснокафтанник заворачивает в проулок. — Нетуть здеся проходу!

Предчувствуя новое ожидание, я снова повалился в сено и размышления о своем будущем. «Красиво, но, б…ь… стремновато! Это только в книжках такие махинации «без сучка и задоринки» проходят. А если поймают на обмане?! Проговориться кто? Все мы не святые. Ведь бошку оторвут. Сам Ваня и оторвет. Здесь за свои кровные денюжки глотку перегрызут. Здесь лохов нема. На простую удочку вряд ли попадутся, а если и попадутся, то потом найдут… Не-е-т, с такими темами пока погодим. Конечно, если уж припрет, тогда можно».

— Котомку едва не умыкнули, — один из моих людей, сидевший на комле саней, приткнул мне под бок мою сумку с артефактами из будущего. — Оборванец какой-то хвать, а я…

Не слушая его, я машинально полез проверять содержимое. «Косметичка, петарды, тысячные купюры… зеркальце. Вот оно! Это же золотое дно! Такие зеркала наштамповать и греби после этого серебро лопатой». Зеркальце, поймав лучик солнца, пустила мне его в ответ, словно соглашаясь с моими мечтами. «А если большие зеркала сделать, то вообще супер! Как в бабушкином серванте замастрячить такое здоровенное зеркало. Да, Ваня, когда увидит его, кипятком писать будет. Делать, правда, его…». А вот тут-то, покопавшись в своей памяти, я споткнулся. Конечно, в теории я представлял, что нужно делать. Мелкий просеянный песок мешаешь с содой, поташом и еще чем — то, потом все это помещаешь в огнеупорном тигле в печь и плавишь. Еще нельзя забыть про серебряную пленку на стекле, чтобы превратить его в полноценное зеркале. Словом, практических результатов от этих моих знаний о соде, поташе, огнеупорном тигле и амальгаме никаких не было, то есть как реально делать зеркала я прост не знал! «Ха, раскатал я губищи, — зеркальце полетело обратно в котомку, а в руке оказалась женская косметичка. — Может с этой лабудой что выгорит?».

Я осторожно расстегнул замочек косметички и, заглянув внутрь, обомлел даже не от вида содержимого, сколько от вала возникших мыслей. «Вот же я болван! Да за это любая мадама не только честь, жизнь отдаст не задумываясь [автор совсем так не считает]! Сейчас же с этим делом поле непаханое. Щеки румянят свеклой, губы красят вишней, лоб — мукой. Еще готовят всякие чудодейственные снадобья из ртути, свинца, от которых, мать их, потом выпадают волосы и зубу… Да, я же столько «бабла подниму», что в золотой карете в Европу поеду!».

— Иса, какого черта, мы плетемся как черепахи? — едва не подпрыгнул я от избытка чувств, заорал я. — Гони! Нас ждут великие дела!

Однако, толпы подгоняемого пожаром народа нам так и не дали разогнаться.

— А кто этот такой черепах? — через некоторое время вдруг спросил флегматичный Иса. —…

Сказание вкратце о житии и пребывании иже во святых отца нашего чюднаго Макария, Митрополита Московскаго и всеа Росии чюдотворца / Подг. текста, перевод и комментарий архимандрита Иосафа (Ванников) // Словарь книжников и книжности Московского государства. В 12 т. М.: Высшая школа, 2016. — 823 с. Т. 2. [отрывок].

«Я, жалкий и многогрешный, недалекий умом, осмеливаюсь описать житие святого Владыки Московскога Макария. Поскольку слышал я от отцов своих и сам был свидетелем почтенного возраста его, то рад был поведать о святой, и честной, и славной, и благомудрой жизни его. Но как сказал Приточник: «В лукавую душу не войдет премудрость: ибо на возвышенных местах пребывает она, посреди дорог стоит, при вратах людей святых останавливается». Хотя и прост я умом, но все же начну, помолившись святой Богородице…

Сей благоверный Владыка Макарий на пользу святой Православной церкви и государя измыслил знаки удобныя и новыга для быстрага исчисления. Назваша сеи знаки цыфыры, он составища ряды и порядки между ними. Повелел Владыка сеи цыфры послушникам и инокам учити, дабы хозяйство монастырское благочинно вестиша.

… Измыслил благоверный владыка Макарий и порядок разумный со знаками для исчисления. В порядке том знаки стояти как в полку воинском, рядышком един с единым. Вот надобно к примеру исчесть, сколь станет пять возов с пшеницей по пять. Заглядываем також в порядок благоверного владыки и находим, шта станет два два десятка и пять повозок. Коли же надобно исчесть, сколь на девяти полях пасется по девяти коров, також заглядываем в порядок. Там же писано, восемь десятков и одна корова станется».

Карамзин Н. М. История государства Российского. В 11 т. Т. 8. Москва, 1803. [отрывок].

«… Летописное свидетельство о том, что именно митрополит Макарий, признанный поздней церковью святым, впервые повелел священника изучать счет по новым правилам и отказался от кириллической системы исчисления ставит перед исследовательским сообществом больше вопросов, чем ответов. Вот лишь некоторые из них, которые я позволил себе сформулировать. По какой причине митрополит Макарий решил отказаться от давно принятой и устоявшейся буквенной системе исчисления? Почему в качестве образца им были выбраны вариант исчисления, который использовался в мусульманском мире? Действительно ли митрополит Макарий автор удивительной для своего времени и упорядоченной таблицы, которая существенно облегчала многие арифметические действия?