– Эй, – он тут же следует за мной и упирает свои руки в стену по бокам от меня. – Ты что-то хотела мне сказать?

Должна признать, что завидую. На её месте должна была быть я. Не в буквальном смысле, конечно, и не этой ночью. И, наверное, не с ним. Вообще, в принципе. Мне хочется тёплых отношений, чтобы дома кто-нибудь ждал. Чтобы дарить нерастраченную ласку и энергию. Чтобы кровать итальянскую перевозить…

На неё обратил внимание нормальный мужик. А как она с ним говорит? Тьфу, блеющая овечка в шубке. Куда это меня занесло? Всё, пора прекратить эту игру. Иначе это может плохо закончиться для меня.

В это время снова звонит его телефон. Он одной рукой проверяет входящий звонок и тут же сбрасывает его, а второй, чтобы не потерять равновесие, опирается ещё ближе к моему лицу. Так близко, что я чувствую жар от его ладони. И тут я говорю. Совсем не то, что хотела.

– Кто-то ночью плохо поработал? Девушка, кажется, осталась недовольной.

Вторая его рука возвращается на место, а он почти прижимается ко мне. Мои нервы тут же принимают сигнал опасности. Щекочут и саднят.

– Кажется, чей-то язычок надо вырвать.

Блин, он совсем рядом. Я же чувствую его небритость на своей щеке.

– А ты… а тебе… – задыхаюсь я от непонятного давления в солнечном сплетении.

– Что мне? Ну и что ты сможешь сделать? – он захватывает своими губами мочку уха, а я мгновенно улетаю на другую планету – желания и огня. – Ну и что ты сделаешь? – повторяет он свой вопрос почти в мой рот.

Я судорожно выдыхаю, чтобы перевести дух, но он легонько касается моей щеки своими губами. Я непроизвольно дёргаюсь. А Виктор, как и вчера на парковке, обхватывает мой затылок:

– Что ты сделаешь, Анна? Ещё раз плюнешь в меня? Надо бы тебя наказать… – зарывается пальцами в мои короткие волосы.

Его голос срывается и становится глухим. Секунда, и его мятное дыхание уже под моим носом. Он осторожно раскрывает губы, проникая в мой рот своим языком. Горячим, как и он сам, и таким… ммм…приятным. Нет всех этих противных слюней, чмоканья, хлюпанья. Всего, что меня обычно раздражает.

Даже при моём крышесносном состоянии я чувствую, как он собран. Как мягко и настойчиво вкрадчивыми движениями пробирается к моему языку и дёснам. Как лёгким движением, кротко, что на него совсем не похоже, проводит кончиком своего жгучего инструмента – использовать который, я уверена, он умеет на все двести процентов – по чувствительным местам, в нишах между зубами и губами. По оголённым нервам в моих раскалившихся дёснах…

Я судорожно цепляюсь руками за его куртку. Он на секунду отстраняется, как будто собираясь с силами, а затем снова, но уже твёрдым движением притягивает меня к себе за затылок. Его захват становится стальным, а язык всё настойчивее. Вот теперь узнаю своего соседа-мачо. Властный и опасный. Предугадать невозможно, что он сделает в следующую секунду. Согреет или обдаст холодом.

Так и есть. Его вторая рука умелым движением расстёгивает молнию на моей куртке и находит талию. Горячие пальцы проникают под худи и мгновенно впиваются в мою кожу. Трут, мнут и растирают, а потом нежно и ласково разглаживают, словно заметая свои преступления.

– Почему не отвечаешь на поцелуй, Аня? – неожиданно хрипит его голос. – Потеряла язык?

Его замечание остужает меня. Я пытаюсь отстраниться, но сделать это невероятно трудно. Я надёжно прижата к стене, а его рука по-прежнему удерживает мою голову.

– Тихо, тихо, – он уже двумя руками обнимает меня. – Маленькая проказница. Ты такая темпераментная. Всю логику поломала, – смеётся он. – Ну и что мы будем с этим делать?

Протрезвление приходит мгновенно.

– Забудем как нелепое похождение, – тут же нахожусь я.

– Хочешь сказать, что для тебя это всё было лишним? – он перебирает пальцами мои волосы.

– Прости, Виктор. Я действительно не хотела всего этого. Тебя внизу, между прочим, девушка ждёт.

– Не волнуйся, её ты больше не увидишь. Немного не моё, – хоть он и рассуждает о ней, как о вещи, моё эго всё равно тешится – белая «шубка» мне порядком поднадоела.

– Ты же понимаешь – дело совсем не в ней.

– Дело в том, что ты позволяла себя целовать, – он прижимается своим лбом к моему. – А не отвечала, потому что я вызываю в тебе некоторые чувства. Опешила от эмоций. Бывает. Сознайся, ты не ожидала от себя такого?

– Возможно, ты прав. Только это ничего не меняет.

– Трофим? – Виктор недовольно выпускает меня из своих рук.

Я ничего не отвечаю. Не хочу врать, не хочу портить дурманящее послевкусие его поцелуя.

В это мгновение зажигается свет, и лифт плавно трогается с места. Я подхожу к зеркалу и привожу себя в порядок. С глазами вот только ничего нельзя сделать. Они блестят как лихорадочные.

– Если передумаешь – буду ждать тебя у себя в следующую субботу.

Его напряжённый голос проходится ещё раз острым лезвием по моим нервам, а дверцы лифта открываются на первом этаже.

– Витюша, ну, наконец-то! Кровать поцарапали, матрас весь перепачкали. Ходят тут с собаками, – «шубка» набрасывается на моего соседа, как только открывается лифт. – Ты говорил, что дом у тебя повышенной комфортности. Ты только посмотри, кто здесь живёт…

– Инна, идём. Я отвезу тебя домой.

Она недоуменно хлопает накладными ресницами и хватает его за руку.

– Может, вы меня пропустите? Я очень спешу.

Кажется, от моего голоса у неё ресница отклеилась.

– Ты застрял с ней в лифте? Витюша? – «шубка» бросает на меня сердитый взгляд.

– Идём, – Виктор хватает её за локоть и силой тащит на улицу.

Я не решаюсь сразу идти за ними. Поправляю волосы у зеркала, проверяю свою сумочку.

– А нам что теперь делать? – слышу за спиной вопрос.

– Вам? – я улыбаюсь в зеркало работникам. – Грузите кровать. И чтобы без единой царапинки. Ясно вам?

– Да, да, хозяйка. Передайте Виктору, что всё сделаем в лучшем виде.

– Обязательно передам.

Очень хорошо, что вчера итальянский матрас не доехал по адресу. Я от души радуюсь, что «шубке» ночью было некомфортно. Настроение ползёт вверх, и я отправляюсь за ёлочными игрушками.

– Алло, – по дороге отвечаю на звонок.

– Привет, подруга. Как дела?

– Хорошо, Стася. А у тебя как?

– Нормально. Слушай, я по делу. Как у тебя со временем?

– Я не согласна, – смеюсь в трубку.

– Ань… очень надо.

– Суздальцевы, что вы там опять надумали? Я вот за новогодними игрушками иду. Если с вами свяжусь, про праздники можно будет забыть.

– Аня, спасай. Перед новым годом все заказчики активировались.

– Понимаю, годовой бюджет срочно надо освоить до конца декабря.

– И не говори. Аня, пожалуйста, по договору подряда. Всего на месяц. Ну, выручай.

– Ладно, ладно. Что требуется от меня?

– Всего лишь в тендере поучаствовать.

– Ты же говоришь, что от заказчиков отбоя нет? – ехидничаю я, хотя прекрасно понимаю, в чём дело.

– Так это постоянные. Для поддержания штанов.

– А тендер – лакомый кусок? Угадала?

– Угадала. Когда сможешь подъехать в «Энергоресурсы»?

– Во вторник к десяти.

Во вторник к Суздальцевым приехать не получилось. У меня продуло спину, и я с самого утра направляюсь в поликлинику.

Ещё с вечера не поленилась и заказала себе талончик в электронной регистратуре, чтобы потратить минимум времени на посещение врача. У меня есть знакомый невролог, но она на две недели улетела в отпуск. Звонить ей неудобно, человек всё-таки отдыхает. Но я рисковать не стала, решила посетить хотя бы свою поликлинику по месту жительства.

– Кто последний?

– Крайний, надо говорить, – делает мне замечание мужчина лет шестидесяти. – Я первый, а вот она, – он показывает на молоденькую девушку, – вторая. Ещё женщина одна занимала, скоро подойдёт. Стало быть, ты – четвёртая.

– Отлично. А какое время у вас на талоне указано? – делаю я последнюю попытку, но понимаю, что битва уже проиграна.