Он достаёт из кармана деньги и кладёт их на полку. Сердце снова делает кульбит и начинает стучать чаще.

– Аня, не тупи. Это за пальто. Достойная вещь.

– Что? – я моргаю часто-часто.

– Твоё красивое пальто мне понравилось. Что непонятного, Ань? Сдай его в химчистку. Извини, что так вышло. Уставший ехал…

– Да ладно тебе. Я уже всё забыла. На химчистку много, - я беру одну купюру. – Вот этого хватит. Остальное – забирай. У тебя ремонт, бабушки вон жалобу накатали. Найдётся, куда потратить.

Он подходит так близко, что я могу рассмотреть крапинки на его радужной оболочке.

– Ты думаешь, что жалобы меня пугают?

От него исходит такая волна недовольства, что мои коленки непроизвольно начинают дрожать. Мне приходится приложить немало усилий, чтобы устоять на месте. А самое главное - выдержать взгляд с пристрастием. Колючий и… ехидный.

– А кто прибегал мои колени проверять? – шиплю я. – Жалобы накатают, жалобы накатают…

Он хватает меня за плечи и больно сжимает их:

– Я ей про Фому, а она мне про Ерёму!

Виктор злится, и его глаза снова меняют цвет на тёмно-медовый. Невероятная красота.

– Ой, – пищу я, потому что у меня что-то хрустит в плечах.

Он тут же отпускает меня и небрежно бросает:

– Травмы разные бывают. Не надо со мной спорить, Аня. Хорошо?

У меня создаётся впечатление, что он сначала делает, а потом думает. Или даже жалеет. Странная реакция. Но почему, индийский лев, мне это нравится? Всю жизнь думала, что я нежная девушка, которая требует к себе соответствующего отношения. А теперь неведомые ранее мне пузырьки лопаются в крови, когда он хватает меня своими ручищами. Властными и железными.

Приплыли, Анна Сафина. И вот что теперь с этим самым делать?

– Правда, Виктор, – стараюсь говорить как можно спокойней. – Забери деньги. Лучше председателю нашему отдай. Завтра снег обещают, пусть лопаты закупит.

Он снова с силой прижимает мои руки к моему телу:

– Какие лопаты?! Анна, не заставляй меня, пожалуйста, искать места, куда тебе их засунуть, – кивает на деньги. – В данный момент у тебя немного таких мест.

Виктор громко хлопает дверью, а до меня доходит, что всё это время я стояла перед ним, как он сам выразился, в труселях.

Стройка у соседа стихийно продолжается всю пятницу. Я злюсь, хоть и понимаю, что это глупо. У каждого из нас в жизни был свой ремонт. Да, всё правильно. Но как же это раздражает!

Приходится объясняться с моим заказчиком и переносить сроки исполнения ещё на неделю. Я вчера придумала великолепные модели, в том числе и из хлопка. Выглядит покруче моих сегодняшних труселей. Жаль, но свою работу приходится отложить. Голова раскалывается, хочется сбежать на край света, лишь бы больше не слышать этого ужасного стука и сверления.

– Наташа, я сейчас приеду к тебе, – без приветствия сообщаю сестре новость.

– Аня, что случилось?

– Сосед случился.

– Сосед? Очень интересно. Давай тогда встретимся в магазине. Мой холодильник совсем пустой.

– Не надо. Мы закажем всё необходимое из дома.

– Ты что, аванс получила на свои трусы?

– Нет. Благодаря соседу работа откладывается. Но у меня есть деньги. Много денег.

– Откуда? – интересуется она с тревогой в голосе.

– Сосед дал. Слушай, приеду всё объясню.

– Я позвоню Трофиму.

– И Бажинам позвони обязательно. Пусть дети порадуются нашему празднику.

– Аня, ты меня пугаешь.

– Всё, я отключаюсь. Буду у тебя через час.

***

– Трофим, а можно я у тебя переночую?

Мой друг смеётся и замечает:

– Можно, конечно. Только мы сейчас выходим на твоём этаже.

– Да? Какой ужас… Мне страшно… Я никогда не была в таком состоянии. Почему так гремит лифт?

– Не знаю. Действительно, как-то странно работает. Аня, выходим. Аккуратно, аккуратно. Давай ключи.

Мне так стыдно. Я с трудом переставляю свои ноги, но голова, как ни странно, по-прежнему хорошо соображает. Мозг не хочет отключаться, хоть я весь вечер стараюсь именно это сделать. Осознаю, как сильно я назюзюкалась. Самое противное, что внутри что-то зудит – как ты могла, зачем ты так поступила. Ты очень плохая девочка.

– Трофим, прости. Со мной такое впервые, – с трудом достаю ключи из сумочки.

– Ничего, всё когда-то бывает в первый раз. Видимо, у тебя есть на это свои причины.

Причины… Я так и не смогла рассказать всё друзьям. Да и рассказывать особо нечего, я сама не понимаю, что со мной происходит. Наверное, ПМС приближается.

Я пошатываюсь, а Трофим прижимает меня к стене, чтобы я не упала.

– Аня, надо сообщить про лифт, – Трофим держит меня крепко за руку. – Как бы чего не случилось. Такой звук… мы как будто сквозь завалы пробирались.

Он забирает ключи из моих рук и подходит к моей двери.

– Это противный сосед виноват. Возил свои мешки грязные, – мой язык почти меня не слушается.

– Противный, значит, – слышу где-то сбоку лёгкое покашливание.

Вот, индийский лев, попала я. Он всё видел и слышал.

– Да, противный, – шепчу я себе под нос. – Из-за тебя я сегодня не сделала швейный макет, – добавляю громче.

Трофим недовольно хмурится, когда я пытаюсь «отлепиться» от стены.

– Какой-какой макет? – Виктор стоит уже рядом со мной.

– Швейный, – я задираю подбородок и смело смотрю в его дерзкое лицо.

Он громко смеётся и спрашивает меня с безразличным видом, что особенно задевает:

– Так ты у нас швея?

– Да, швея, – я всё-таки отхожу на шаг от стены и приподнимаюсь на носочки, чтобы быть выше. – Не у нас, а у себя. Я у себя – швея. Понимаешь? – тычу в себя пальцем. – И ничего смешного в этом не вижу. А ты… мажор. Разбрасываешься деньгами.

– Может, ты ещё и в ателье работаешь?

– Может и в ателье. Тебе какая разница? Иди к своей белой шубке, – вырывается у меня от обиды.

Ох, мышь дистанционная, что же я творю…

– Ты не швея, Анька, ты – змея. Гадюка.

– А ты… ты… Троглодит!

– Ты бесишься, потому что я – завидный холостяк.

– Ой, ой. Думаешь, я на тебя запала?

Меня штормит, я теряю равновесие и падаю в его руки. Как назло, тёплые и сильные. Крепко зажмуриваюсь и, втянув носом его запах, балдею от наслаждения.

– Аня, – зовёт меня Трофим спокойным голосом. – Идём домой.

Я слушаюсь, что говорит мой друг. Настоящий, между прочим, друг. Он в беде не бросит.

– Ой, Дымок, – на пороге, упав на колени, целую кота в усы. – Хорошо, что ты не собака. И тебя не надо выгуливать.

Трофим поднимает меня на ноги.

– А ты её парень? – недовольным голосом интересуется ненавистный сосед.

– Он мой парень, – я поворачиваюсь к Виктору и машу ему ручкой. – Знаешь, чем мы сейчас займёмся? – спрашиваю у него и с грохотом захлопываю дверь, чтобы Трофим ничего не успел ему ответить.

Снимаю куртку и обнимаю ничего не понимающего друга:

– Прости, Трофим. Мне безумно стыдно за своё поведение.

– Ничего, Аня. Всё проходит. И это пройдёт. Кажется, я начинаю понимать, какая у тебя причина. Ложись. Мне придётся остаться у тебя. Одна ты не справишься.

Я практически сразу отключаюсь. Мне снятся какие-то кошмары. Белая шубка хочет забрать моего кота. А я дерусь с ней и Виктором. Он связывает меня, а она бьёт меня по голове.

Подскакиваю в ужасе в кровати и ошалело смотрю по сторонам. Трофим вместе с котом сладко спит на диване. Мягко мигает новогодняя гирлянда, которую зачем-то вчера повесил друг на кухонном шкафчике. Наверное, чтобы я дорогу нашла. За водой. Голова раскалывается, а к горлу подкатывает тошнота.

Намочив лицо ледяной водой, слышу, как на лестничной площадке кто-то ругается. Затем раздаётся грохот и хлопает дверь. Смотрю в глазок и вижу, как Виола Адамовна машет кому-то кулаком. С ней не страшно, можно открыть дверь и посмотреть, что происходит.