Девушка чуть сжалась и присела на самый краешек стула, будто была готова вскочить с него в любую секунду. Миг она смотрела на Марко исподлобья, потом встряхнулась, протянула ему руку и сказала:

– Mi chiamo Valeria[5] …

– Я чрезвычайно рад, что Вы наконец-то соизволили представиться! – перебил её Марко, проигнорировав приветствие. – Меня не радовала перспектива всю нашу встречу называть Вас госпожой[6] !

Девушка вновь посмотрела на него недоумённо и чуть нахмурила брови.

– Если Вы сегодня не настроены заниматься, мы можем перенести встречу, – чуть оскорблённо произнесла она.

– Чтобы Вы снова на неё опоздали? – съязвил Марко. – Увольте! Я и так ради Вас вышел на работу в свой законный выходной! У меня нет ни малейшего желания пустить этот день насмарку окончательно! Приступайте!

Девушка пожевала губы, после чего глубоко вздохнула, и её лицо начало потихоньку каменеть, лишаясь всякого выражения. Сосредоточенно глядя на его подбородок, она тихо и ровно произнесла:

– Будьте столь любезны сказать мне, что конкретно Вам требуется произнести.

– Серьёзно? – Марко картинно вскинул брови. – Вы явились на встречу, оплачиваемую, между прочим, без малейшего понятия о том, что от Вас требуется? Вы тратите моё время!

С этими словами Марко выдернул из портфеля папку со сценарием и швырнул её на стол. Папка шлёпнулась, подняв лёгкий шторм, смахнула со стола салфетки и, проехавшись по гладкой поверхности, ткнулась уголком в руки рыжей бестии. Мерзавка даже не дрогнула. Марко понимал, что это было уже чересчур, что его несёт, но не мог остановиться. Кровь кипела всё сильнее, ему хотелось добиться от неё ответной реакции.

Девчонка же наоборот – только леденела больше и больше от каждой его реплики. Она намеренно не поднимала на него глаза, её голос становился всё более ровным, а лицо разглаживалось. Она стала похожа на замороженную куклу с крепко стиснутыми губами. И это бесило его ещё сильнее.

Валерия каким-то выверенным движением развернула папку на столе и достала из своего ридикюля блокнот и карандаш.

– Какие сцены понадобятся раньше всего? – спросила она монотонным голосом.

Марко с недовольной миной пролистал сценарий прямо перед носом девчонки и ткнул пальцем в две страницы.

– Там всего четыре слова. Надеюсь, вы быстро убедитесь, что Ваша помощь не необходима, и мы разойдёмся, довольные друг другом.

Марко мог поклясться, что на этой фразе у девушки слегка дёрнулось нижнее веко. Тем не менее, она сделала вид, что пропустила слова мимо ушей. Валерия начала просматривать текст, и выписала в блокнот те четыре слова, что там были. Затем она аккуратно закрыла папку, посмотрела в свой блокнот и бросила одно слово:

– Male[7] .

– Perché[8] ? – почти нормальным голосом спросил сбитый с толку Марко.

– Потому, что эти «всего четыре слова» собрали почти полный набор фонетического кошмара, который есть в русском языке. Новичку произнести эти слова крайне трудно. Без помощи носителя – невозможно.

– Вы преувеличиваете.

– Вы можете попробовать произнести всё сами, а потом сравните с моим произношением.

Это был вызов. Марко не солгал, когда сказал Винченцо, что тренировался с электронным переводчиком, но теперь он почему-то занервничал. Он сел поудобнее и, собрав волю в кулак, максимально расслабленно выдал:

– Задрасвуйтэ. Ви ужже уодитэ?

Девушка моргнула, а потом открыла свой прелестный рот и выдала что-то неуловимо похожее, но совершенно другое. После чего она повернулась к ближайшему официанту и спокойно произнесла:

– Scusa! Vorrei un tè al limone, per favore! Grazie[9] ! Мы надолго.

Повернувшись к Марко, не поднимая глаз, она начала:

– Начнём с отличия мягких и твёрдых согласных. «Здравствуйте» можно осилить только после разминки. Что делать с «ы», я пока не знаю…

[1]Киногород в Риме.

[2]Престижный район Рима

[3]Деревня, сельская местность (ит.)

[4]Юлий Цезарь

[5]Меня зовут Валерия (ит.)

[6]Signorina буквально означает «маленькая госпожа».

[7]Плохо (ит.)

[8]Почему (ит.)

[9]Извините! Я бы хотела чай с лимоном, пожалуйста! Спасибо! (ит.)

Лера маршировала в сторону Пьяцца Навона, остервенело вгоняя острые каблучки в мостовую. В её голове хороводом крутились все возможные русские, французские, испанские и итальянские вариации на тему «придурок». Два часа! Он промучил её два часа!

– Опоздала, видите ли, на четыре минуты! – бормотала она. – Дайте салфеточку, меня тут тестостероном забрызгало! Он ради меня снизошёл выйти в кафе попить кофейку и поупражняться в русском! Чтоб у него упражнялка завтра отвалилась прямо в кадре! Мерзавец!

Только выработанная годами привычка держать себя в руках, когда эмоции начинают брать верх, позволила ей не вылить свой чай на голову этому павлину. Как и доза принятых утром седативных. Ну и чай был отличный, да. Жалко тратить такой вкусный напиток на увлажнение столь самодовольной физиономии. И это вообще законно, быть таким красавцем и занозой в… горле одновременно?!

Лера шипела, как взбешённый ёж, прыгая по брусчатке. Не выдержав, она взялась за телефон. Разница во времени с Москвой составляла всего час, поэтому разбудить начальницу она не боялась.

– Да, Лерочка? Как тебе светило итальянского синематографа? – весело ответила Ирина Константиновна. – Я тут фотки его посмотрела в интернете! Знаешь, если у них там такие на свободном выпасе водятся, то Италия – это отличная страна для того, чтобы там провести свой фертильный возраст!

Лера закатила глаза и вздохнула. То ли возмущённо, то ли согласно.

– Он – сущий кошмар! Ирина Константиновна, он невыносим! Это павлин вынул из меня всю душу! Он мне сценарием в физиономию запустил! Я не подписывалась на работу с полудурком! Ему ещё хватило наглости предложить оплатить мой чай после всего, что он мне наговорил!

– Только не говори, что ты отказалась от компенсации представительских расходов! – выпалила Ирина Константиновна.

– Я не хочу с ним больше работать! У меня нет психиатрического образования! Я не умею общаться с душевнобольными! Найдите кого-нибудь другого! – завопила Лера.

– И что, он – хуже, чем те, которые из дома моды? Забыла, как там их… – бормотала Ирина Константиновна, щёлкая пальцами.

– Во сто крат! Тот модельер недолюбливал всех, а этот, кажется, ненавидит меня лично!

– Ой ли! – начальница мгновенно перешла в режим увещевания. – Ну подумаешь, сколько таких самовлюблённых придурков ещё встретится! Что, из-за каждого терять доход что ли? А как же мечты о шикарной безбедной жизни?

– Я бы предпочла средний достаток, но без придурков! – буркнула Лера.

– Милая моя, зато платит отменно! – елейным голосом протянула Ирина Константиновна.

– Ирина Константиновна, мне Ваши пейсы ухо из трубки щекочут! А потом, мне-то что? У меня оплата по тарифу!

– Лер, ну хочешь, я с них в два раза больше стрясу? – просто спросила начальница. – Удвоим тебе гонорар.

– Хочу! – проворчала Лера, успокаиваясь немного. – Хоть на успокоительное хватит!

– Ладно, милая! Посмотрим, как мы сможем ударить рублём по слишком распухшим яй… э-э-э… разросшемуся эго. Ну что? Звон презренного металла умаслил твою мятущуюся душу?

– Ладно… Вроде, там и правда немного…

– Вот и прекрасно! Ciao![1]

– Arrivederci[2] , – пробормотала Лера, глядя на потемневший экран.

И вот как начальнице удаётся так легко их всех водить за нос? Нет, этого Лере никогда не понять. И не иметь ей своего дела. Так грамотно развести всех на деньги и работу и при этом остаться в плюсе – это надо иметь особенный талант. Ведь Лера брала телефон с твёрдым намерением отказаться от этой работы. А по окончании разговора почему-то сама согласилась продолжать. И перезванивать опять Ирине Константиновне как-то неловко…

Лера встряхнулась. У неё отпуск. Она гуляет в прекрасном городе, и пора бы начать этим наслаждаться. Подумаешь, столкнула жизнь с убогим! Что теперь? Убиваться? Нет! Лера сейчас соберёт волю в кулак и пойдёт радоваться жизни изо всех своих сил.