– Как это разочаровывает. При всех их разговорах о правах и достоинстве.

– Думаю, эти принципы относятся лишь к тем, кого они считают людьми.

Наместник Линь кивнул. Похоже, он принял решение, его черты стали тверже.

– Значит, нет смысла тратить слова понапрасну, верно?

Лишь когда наместник Линь повернулся к Робину спиной, тот понял, что аудиенция окончена.

Не зная, что делать дальше, и чувствуя себя неловко, он неуклюже поклонился и вышел. Мистер Бейлис ждал его в коридоре, кипя от возмущения.

– И что там? – спросил он, когда слуги проводили их из здания.

– Ничего, – ответил Робин.

У него немного кружилась голова. Аудиенция окончилась так внезапно, и он не понимал, что все это значит. Он настолько сосредоточился на процессе перевода, на передаче точного смысла слов мистера Бейлиса, что не сообразил, когда тон разговора изменился. Робин чувствовал, что произошло нечто чрезвычайно важное, но не знал, что именно, и не понимал своей роли в этом. Он прокручивал в голове ход переговоров, размышляя, не совершил ли какую-нибудь катастрофическую ошибку. Но беседа проходила так вежливо. Они лишь подтвердили позиции, закрепленные на бумаге.

– Похоже, он принял окончательное решение, – сказал Робин.

Сразу же после возвращения на Английскую факторию мистер Бейлис поспешил наверх, в контору, оставив Робина в одиночестве в вестибюле. Робин не знал, чем теперь заняться. Предполагалось, что он будет переводить весь день, но мистер Бейлис удалился, не дав никаких указаний. Робин прождал несколько минут и в конце концов отправился в гостиную, решив, что лучше всего находиться в общественном месте на случай, если он еще понадобится мистеру Бейлису. Рами, Летти и Виктуар сидели за столом и играли в карты.

Робин занял пустой стул напротив Рами.

– У вас разве нет серебряных пластин для полировки?

– Рано закончили. – Рами раздал ему карты. – Честно говоря, тут немного скучновато, когда не владеешь языком. Мы подумываем отправиться на лодке, посмотреть сады Фа Ти на реке, если разрешат. Как прошла встреча с наместником?

– Странно, – признался Робин. – Мы ничего не добились. Но я его явно заинтересовал.

– Потому что он не может понять, каким образом переводчик-китаец стал работать на врага.

– Наверное, – согласился Робин. Он не мог избавиться от гнетущего предчувствия, будто смотрит на собирающуюся грозу и ждет, когда разверзнутся небеса. Атмосфера в гостиной казалась слишком легкомысленной, слишком спокойной. – Как вы тут вообще? Думаете, вам дадут какое-нибудь более интересное задание?

– Маловероятно. – Виктуар зевнула. – Мы как брошенные дети. Мама и папа слишком заняты, разрушая экономику, им нет дела до нас.

– Бог ты мой. – Летти резко поднялась. Ее широко распахнутые от ужаса глаза были прикованы к одной точке за окном. – Смотрите, что это такое?

На противоположном берегу полыхал огромный костер. Но, поспешив к окну, они увидели, что пожар явно держат под контролем, он выглядел катастрофическим только из-за масштаба огня и дыма. Прищурившись, Робин разглядел, что огонь поглощает груду сундуков, сложенных в лодки, которые вытащили на мелководье. Через несколько секунд он почувствовал запах их содержимого – ветер принес тошнотворно сладкий аромат к окнам Английской фактории.

Опиум. Наместник Линь жег опиум.

В комнату ворвался профессор Ловелл, по пятам за ним следовал мистер Бейлис. Оба были в ярости, лицо профессора Ловелла перекосилось от гнева, Робин никогда не видел его таким.

– Робин! Что ты наделал?

– Я… В чем дело? – Робин ошеломленно посмотрел на профессора Ловелла. – Не понимаю…

– Что ты сказал? Что ты ему сказал? – повторял профессор Ловелл, тряся Робина за грудки.

Профессор Ловелл распустил руки впервые с того дня в библиотеке. Робин не знал, чего теперь ожидать от профессора Ловелла – его взгляд был как у дикого зверя, совершенно неузнаваем. «Пусть он меня ударит, пусть сделает мне больно, – думал Робин. – Потому что тогда мы все поймем. Тогда не останется вопросов». Но наваждение быстро рассеялось. Профессор Ловелл отпустил Робина и сморгнул, как будто приходя в себя. Он отступил на шаг назад и стряхнул пыль с сюртука.

Рами и Виктуар в напряжении стояли рядом, слегка пригнувшись, как готовые распрямиться пружины.

– Прости, я просто… – Профессор Ловелл откашлялся. – Собирайте вещи и ждите меня снаружи. Все четверо. В гавани ждет судно «Эллада».

– Но разве наша следующая остановка не в Макао? – спросила Летти. – В нашем расписании говорится…

– Ситуация изменилась, – отрезал профессор Ловелл. – Мы купили билеты напрямую в Англию. Ступайте.

Судно «Эллада» покинуло Жемчужную гавань в удивительной спешке. Через пятнадцать минут после того, как пассажиры взошли на борт, моряки обрубили швартовы, подняли якоря и распустили паруса. Судно устремилось в открытое море, а за ним стелился дым, казалось поглотивший весь город.

Экипаж, которому не сообщили, что придется пристроить и кормить пять дополнительных пассажиров, вел себя раздраженно и резко. «Эллада» не была приспособлена для пассажиров, места и так хватало с трудом. Рами и Робину пришлось ютиться с моряками, но девушкам выделили отдельную каюту, которую они делили с единственной, помимо них, пассажиркой, Джемаймой Смайз, христианской миссионеркой из Америки. Она пыталась тайком проникнуть в глубь Китая, но ее схватили, когда она переходила вброд реку в пригородах Кантона.

– Вы знаете, почему поднялась такая кутерьма? – спросила она, когда все сгрудились в кают-компании. – Это случайность или китайцы намеренно устроили поджог? Теперь начнется война, как вы думаете?

Последний вопрос она взволнованно повторяла снова и снова, несмотря на заверения, что они не знают. Наконец она сменила тему и начала расспрашивать, чем они занимались в Кантоне, как проводили время на Английской фактории.

– Под крышей фактории живут и священники, верно? Как там проводят воскресные службы? – Она вопросительно уставилась на Рами. – Вы посещаете воскресные службы?

– Разумеется, – ответил Рами не моргнув глазом. – Посещаю, потому что меня заставляют, и при первой же возможности я шепчу извинения перед Аллахом.

– Он шутит, – быстро вставила Летти, пока потрясенная мисс Смайз не попыталась обратить его в свою веру. – Разумеется, он христианин, для получения диплома Оксфорда мы все подписывали символ веры[89].

– Очень рада за вас, – искренне сказала мисс Смайз. – Вы собираетесь распространять слово Божие и на родине?

– Мой дом – Оксфорд, – ответил Рами, невинно моргая. Кажется, он вот-вот сорвется, понял Робин. – Вы полагаете, что в Оксфорде полно язычников? Боже ты мой! И никто не сказал руководству?

В конце концов мисс Смайз устала от них и пошла на палубу помолиться, или чем там обычно занимаются миссионеры. Робин, Летти, Рами и Виктуар собрались за столом, нервничая, как нашалившие дети в ожидании наказания. Профессора Ловелла нигде не было видно, взойдя на борт, он сразу же отправился переговорить с капитаном. И до сих пор никто не объяснил им, что происходит и что будет дальше.

– Что ты сказал наместнику? – тихо спросила Виктуар.

– Правду, – ответил Робин. – Я лишь сказал ему правду.

– Но ведь наверняка кто-то настроил его…

В двери появился профессор Ловелл. Они замолчали.

– Робин, – сказал он. – Давай поговорим.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел в коридор. Робин нехотя встал.

Рами коснулся его руки.

– Ты справишься?

– Да.

Робин надеялся, что они не слышат, как колотится его сердце или как громко стучит кровь в ушах. Ему не хотелось идти вслед за профессором Ловеллом, а хотелось спрятаться и замереть, забиться в уголок кают-компании и накрыть голову руками. Но этот трудный разговор давно назревал. Хрупкое перемирие, установившееся в день его ареста, не могло продержаться долго. Робин и его отец слишком долго лгали друг другу. Невозможно вечно игнорировать проблему, прятать ее, рано или поздно нарыв пришлось бы вскрыть.