[22] Насенале/nasenale (вайл.) — слово, негативно обозначающее лезущего не в свое дело человека.

[23] Гелларде/gellarde (вайл.) — браво. Используется как достаточно нейтральная форма похвалы или одобрения.

[24] Адо/ado (вайл.) — приветствую.

[25] Суоле/suole (вайл.) — солнце. Используется в основном как название вайлианских золотых монет.

[26] Сиентере/sientere (вайл.) — простите.

[27] Врудитто (вайл.) — тварь, чудовище. Производное от врудо/vrudo (вайл.): зверский, ужасный, грубый.

[28] Цингун - использование ци для быстрого перемещения.

[29] Экера/ekera (хуана) — слово, используемое Хуана для выражения согласия, или акцентирования внимания на чем-либо. Что-то вроде блатного «в натуре», как ни странно.

Порт Маже

Кьелл потянулся и встал с кровати. «Сервис на полторы звездочки, и то авансом,” подумал он, оглядывая окружающую обстановку. «Ну да где наша не пропадала. Жаль, до бесплатных завтраков, входящих в цену номера, местные ещё нескоро дорастут — я бы сейчас скушал даже печальный гостиничный пончик с безвкусным йогуртом.»

Вчера он услал Эдера на корабль, в ждущие объятия Иррены, телепатически вызвав ему лодочное такси. Сам же эльф успел забежать в темницы к Савии, грустной и усталой вайлианке с подбитым глазом, и выговорил в обмен на оказанную Дармо услугу освобождение последнего ненанятого матроса Порта Маже — тощего и хвастливого вайлианца Риджере, что и подбил Савии ее глаз. Довольный моряк был только рад наняться к своему освободителю, тоже отправившись на корабль.

Кьелл же рискнул попробовать местного гостиничного сервиса. Сервис оказался так себе — сперва пришлось выставлять из комнаты так и не съехавшего предыдущего жильца, некоего капитана, насквозь пропитанного дешевым алкоголем. Потом Кьелл отправился ругаться с содержателем этого притона, требуя номер, не загаженный другими постояльцами — пьянчужка-капитан оставил за собой множество грязных следов, дурно пахнущих луж, и пустых бутылок из-под горячительного. Сошлись на бесплатном эле, пока комнату убирает прислуга. Впрочем, нет худа без добра — когда уже поздним вечером гламфеллен поднимался в номер, к нему обратился хитроглазый типчик, выглянувший из соседнего, и предложил взглянуть на его «товары для людей авантюрного склада ума». Кьелл прикупил у него четыре больших мешка из тонкой прочной кожи. Судя по брошенному на эльфа уважительному взгляду, типчик посчитал, что гламфеллен нацелился на казну губернатора, не меньше.

Наскоро перехватив в таверне местных закусок, Кьелл телепатически вызвал на берег Эдера и Беодула, и двинулся радовать губернатора урезанием сроков на его квест. Рыжебородый дварф, заметно недовольный внезапной увольнительной, ворчал всю дорогу, лишь самую малость успокоенный заверениями Кьелла, что денежные дела уместно доверить только самому надежному члену команды — любой другой, мол, пропьет все двести золота и умрет от горячки, соблазненный такой суммой на руках. Эта мысль совпадала с мнением Беодула о их матросах, но так и не уняла полностью его сердце, болящее о том, что оные матросы, так их, будут бестолково сидеть на задницах без его отеческих тумаков.

— Бельфетто[1], — разулыбался Кларио, после того, как добравшиеся до его кабинета товарищи объяснили ему о причинах прибытия, и отрекомендовали Беодула. — Эккози, но я рассчитывал собрать нужную вам сумму к завтрашнему дню, сегодня же у меня не найдется больше, чем полторы тысячи серебра, — тут же состроил он жалобную физиономию.

— Вы отказываетесь выплатить обговоренное? — взял в свои крепкие руки торговлю Беодул. — Если у вас нет наличных, мы можем взыскать недостачу тем, что есть. Обстановка в вашем кабинете небедная, и я уверен, в ваших закромах найдется нужное нам. К примеру, нам понадобится провизия, и за каждую предоставленную вами бочку солонины я не против списать десять пандов долга.

— Сиентере, но это абсурд! Никто вам не продаст солонину так дешево! Почему бы…

Железная деловая хватка дварфа и изворотливость губернатора сошлись в эпическом противостоянии. Кьелл, посмеиваясь, взирал на битву титанов — он не сомневался, что здесь Кларио нашел равного противника. Эдер скучающе осматривал кабинет губернатора, порой задерживаясь взглядом на его телохранительнице. Та, впрочем, безразлично игнорировала всю компанию.

«Неужто Иррена разбудила в нашем блондине полового гиганта, и теперь он начнет волочиться за каждой юбкой?» отстраненно подумал гламфеллен. «А, нет, он на доспех ее пялится.»

Броня вайлианской ковки, вида одновременно надежного и представительного, и правда привлекала внимание подогнанностью и гравировками.

Наконец, поединщики от монеты разошлись боевой ничьей. Беодул отстоял все капитанские деньги до последнего медяка, дополнительно выдавив у Кларио льготы на стоянку и пополнение провизии; губернатор, в свою очередь, снизил срок возвращения денег до трех дней. Он все еще рассчитывал и рыбку сьесть, и сухим остаться — отметка на карте Кьелла, обозначающая место раскопок группы ВТК, обещала сложный путь по джунглям, укладывающийся в три дня в оба конца, но впритык. Ударив с губернатором по рукам, товарищи двинулись на выход; Кьелла придержала за локоть телохранительница, украдкой шепнув:

— Передайте вашему беловолосому аймико, что мой рабочий день заканчивается в четыре.

Гламфеллен оторопело кивнул, и отправился догонять товарищей. Отослав Беодула заселяться в гостиницу, друзья выдвинулись в путь.

— А ты произвел на ту вайлианку с алебардой впечатление, Эдер. Она просила передать, что ждет не дождется вашего свидания при луне. Да и ты, раз уж смущал девушку горячими взглядами, пока Беодул тряс Кларио, обязан взять ответственность.

— Боги с тобой, мне понравился ее доспех, — отмахнулся дирвудец. — Эта дама статями сравнима с аумауа. Да и мне хватает Иррены, даже более чем.

— Думаю, и аумауа не устоят перед твоими чарами, главное не робеть. Внимание Мокехи ты точно привлек. Как тебе девица, способная завязать тебя в узел одной рукой, а? В Дирвуде всяко такую не встретишь.

— Ты недооцениваешь дирвудских женщин, — затянулся Эдер из трубки. — А по аумауа у нас ты специалист. Мамочка Мокехи обещала разъяснить тебе, откуда берутся дети, помнишь? Дама она опытная, пожившая, ты за ней будешь, как за каменной стеной, хе. Высокой.

— Ты ужасный человек, Эдер, — передернулся Кьелл. — Если я буду умирать от жажды у тебя на руках, ты не подашь мне воды. Ты подашь мне стакан крепчайшего рома, и скажешь, что хотел как лучше.

— А что такого? — меланхолично пожал плечами Эдер. — Если я буду помирать, неважно от чего, смело лей мне выпивку. Чего бы не расслабиться напоследок?

— Угу. Кстати, о расслаблении, что ты набиваешь в свою трубку? Никак не удосуживался тебя об этом спросить.

— Белолист, — протянул Кьеллу дымящийся курительный прибор дирвудец. — Многие парни из моего полка курили, мне тоже понравилось. Очень расслабляет, с ним даже свежий труп товарища по оружию кажется… — Эдер неопределенно сморщился, — не таким беспокоящим. Попробуешь?

«Ясно. Джа блесс,” — Кьелл жестом отказался от трубки. «И что мне теперь делать с этим растаманом? До ближайшего психолога, специалиста по лечению зависимости — галактических масштабов дистанции, не меньше.»

— Не налегай так на эту дрянь, — все же попросил он. — Разъест тебе мозг, и кому ты будешь нужен безмозглый?

— Ты удивишься, но примерно тем же, и примерно за тем же, — безразлично затянулся Эдер. — Да и нет в белолисте ничего такого. Я знавал девяностолетнего старика, который всю жизнь его курил. Если перебрать, может привидеться всякое, но такое и от алкоголя случается. Не волнуйся.

«…эбаут э синг, да, слышали, знаем,” — Кьелл сжал зубы. «Вот ведь беда.»

— Скажу тебе так, — прищурился он. — Если ты не сократишь свои белолистные упражнения до одного косяка… то есть, трубки в день, я скажу Иррене, что курение белолиста уменьшает мужскую силу, а со временем и вовсе ее убивает. Знаешь, что она тогда сделает с тобой, твоими запасами белолиста, и любым, кто попытается продать тебе эту дрянь? Верь мне, ты не хочешь это узнать.