Обжигающая волна ци прокатилась по его меридианам, и высвободилась из сложенных ладоней, полыхнув смертоносным факелом ослепительной мощи. Гламфеллен ударил широким взмахом, и рауатайский строй осыпался на палубу грудой трупов.

Он остановился, тяжело дыша и успокаивая циркуляцию энергии. Манипуляции, подобные Разящему Удару Шести Меридианов, были слишком неестественны, слишком тяжелы для источника любого уровня культивации. Возможно, мифические небесные духи и могли применять подобные техники непрерывно, будучи существами, более не относящимися к тварному миру, но любой разумный из плоти и крови нуждался в отдыхе после прокатившейся по его телу волны ци, враждебной всему живому.

Кьелл обратил внимание на единственного оставшегося в живых после его сокрушительной атаки разумного — рауатайца в капитанской форме, пытающегося ползти куда-то, цепляясь за доски непослушными пальцами. Эльф хотел было прекратить его страдания, но ему вспомнился Вайтанги, и его жутковатая просьба, и он, наклонившись к еле живому капитану, применил на него технику парализации.

«Сейчас, распотрошу еще парочку лоханок, и вернусь за ним,” оптимистично подумал гламфеллен, но, подняв взгляд, не увидел все так же идущих курсом преследования джонок, пенящих волны рядом. Рауатайские корабли спешно отворачивали, возвращаясь на Кривую Шпору. Уничтожение двух экипажей, быстрое и безжалостное, руками одного разумного, обратило их в бегство.

«Провалили проверку на мораль,” меланхолично подумал Кьелл. «Ладно, подорву это корыто, и понесу свою добычу Кахуранги, в клювике.»

Примечания

[1] Таолу — комплекс приемов боевого искусства, выполняемых в определенном порядке, без партнера.

[2] Арпион (вайл.) — гарпун.

[3] В кильватере — сзади от некоего корабля. В водах, поднимаемых килем, или что-то вроде.

Укайзо

Когда «Перо Амиры» бросил якорь в бухте Укайзо, первым, что бросилось в глаза Кьеллу, было отсутствие строительных лесов вокруг одной из башен дворца. Его крыша, ранее покатая и крытая золоченой черепицей, сейчас превратилась в плоскую, и могла похвастаться перилами и разнообразной зеленью. Привычный Онеказе рабочий кабинет под открытым небом был наконец достроен, и королева, скорее всего, находилась там. Кьелл направился туда немедленно, применяя цингун, и вскоре, взбежав по стене башни, перешагнул перила сада.

— Здравствуй, милая, — кивнул он королеве, слушающей очередного докладчика, и, подойдя ближе, рухнул в кресло, стоящее рядом с ее троном.

Бледный эльф смертельно устал — не физически, но морально, и ему жизненно необходимо было сейчас перевести дух в компании любимой.

— Оставьте нас, — повелела Онеказа придворным, не иначе как уловив это его желание.

Пусть он и не задумывал отрывать ее от работы, собираясь просто посидеть рядом, но королева явно была настроена уделить своему мужчине все внимание. Заполняющие сад на крыше разумные поспешно разошлись, и Онеказа, встав с малого трона, склонилась над обмякшим в кресле Кьеллом.

— С тобой все хорошо, таку ароха? — с толикой тревоги спросила она. Ее ладони погладили его волосы, и скользнули вниз, по щекам и плечам — она не скрывала своего желания близости. — Я соскучилась, — с легким смущением добавила она.

— Я тоже скучал, — чуть оживился Кьелл, потянувшись к ней. Они прижались друг к другу в крепких объятиях. Эльф вздохнул с облегчением — пусть горечь фактического поражения и не ушла, но усталость его духа, накопившаяся в жестоких сражениях, потихоньку отступала.

— Тебе же неудобно так стоять. Давай я тоже встану, — сказал он с улыбкой, поняв вдруг, в какой неуклюжей позе сейчас склонилась к нему Онеказа. Та хихикнула.

— Если ты устал, ароха нуи, мы можем отправиться в опочивальню, — в ее тон вкралась толика игривости.

— Я только за, — с готовностью ответил Кьелл, и тут же добавил: — Но давай я тебе новости расскажу сначала. Выговориться хочу, и поплакаться тоже.

— Кто-то не вернулся из похода? — тревога и серьезность вернулись в голос королевы. Она разжала объятия, и вновь уселась на малый трон. Ее правая рука, впрочем, не покинула плеча эльфа.

— Не, вроде все на месте, — ответил тот рассеянно. — С десяток матару тяжело ранены, и еще где-то сотня — легко, но все вернулись домой. На удивление бескровный рейд вышел, да.

— В чем же тогда дело? — удивленно спросила женщина.

— Мы провалились, — просто ответил Кьелл. — Рауатайцы обстреляли меня и Уамору из большой и очень громкой бомбарды, и твоего кузена тонким слоем размазало по Кривой Шпоре. Одно хорошо — мы уничтожили одиннадцать рауатайских кораблей. Три из них — мои, можешь мной гордиться, — невесело хмыкнул он.

— Всего неполная дюжина, — с раздраженным сожалением пробормотала Онеказа. — Это почти не ослабит вражеский флот… — запнувшись, она смущенно поглядела на Кьелла. — Прости, ароха нуи. Я не хотела умалить твоей победы. Просто… — она замялась, комкая подол платья.

— Не, я согласен, — ответил Кьелл, вставая. Он аккуратно пододвинул свое кресло ближе к малому трону, сел обратно, и завладел рукой любимой, поцеловав её тонкие пальцы. — Ни три джонки, ни одиннадцать погоды не сделают. От Уамору не осталось даже трупа, и отречься от своих претензий к тебе он сможет разве что перед Бледным Рыцарем, да и то вряд ли — он оказался еще большим дураком, чем рассказывал Аруихи. Мы проиграли этот бой. Это не все плохие новости — я захватил в плен рауатайского капитана, и немного покопался у него в мозгах. С нами воюет не ранга нуи, а Кару, представь себе.

— Неожиданно, — озадаченно нахмурилась королева. — Но, согласись, сражаться с ней и Королевской Компанией Дедфайра — лучше, чем сойтись со всей мощью Рауатая.

— Не совсем, — ответил Кьелл. Он отпустил руку женщины, и та принялась рассеянно поглаживать его плечо. — Любые ее успехи станут успехами Рауатая, а совершенные ей злодейства ранга нуи спишет на ее самоуправство. Захват Уамору не нанес бы Рауатаю репутационных потерь — только Кару и ее подчиненным. Но самое плохое в том, что хазануи все еще получает поддержку своей родины, и очень весомую. На Кривую Шпору прибыл флот из более чем сотни джонок, — Онеказа пораженно ахнула, непроизвольно сжав пальцы на плече Кьелла. Тот успокаивающе накрыл ее руку своей. — Хоть мы и сняли с них стружку нашим рейдом, они все еще готовы к бою. Большая их часть — не регулярный флот, а наемники, но нам от этого ненамного легче. Захваченный мною капитан не так много знал о плане кампании, разработанном Кару, но, по-моему, мне удалось выяснить достаточно, чтобы понять общий замысел. Хазануи понимает, что обезглавить Хуана она не сможет — столица выдержит атаку флота любой силы. Вместо этого, она собирается обескровить Дедфайр, покорив или уничтожив все племена, до которых сможет дотянуться, — эльф тяжело вздохнул, глядя на погрустневшую женщину, и продолжил свою череду плохих новостей. — Мара Капуа и Отаота опустели — тамошние племена не пожелали сдаваться рауатайцам. Их матару мертвы, а мирных жителей увезли на Кривую Шпору. Судьба у этого острова такая, не иначе — быть домом людоловам, — невесело ухмыльнулся он.

— Экера, это ужасно, — печально ответила Онеказа. — Мы должны их остановить.

— Угу, — грустно кивнул гламфеллен. — Одна беда — ни я, ни Аруихи не знаем, как. Я — ни разу не стратег, мой предел — добежать до врага, и рубить, пока тот не кончится. У Аруихи нет идей. Мы с ним не раз обговорили эту тему на обратном пути. Рауатайцы устраивают свои рейды небольшими силами, эскадрами в две-три джонки. Мы можем обнаруживать такие нападения с помощью Говорящих со Штормами, и перехватывать их, но сойдись мы с ними всерьёз, к врагу быстро подойдет подкрепление, а крупное сражение мы себе позволить не можем — если и не проиграем, то потеряем корабли, давая рауатайцам еще больше свободы маневра. К сожалению, они сильнее нас на море. Трюк с морскими зверями, что мы провернули на Кривой Шпоре, во второй раз не пройдет — теперь, все рауатайские капитаны будут держать глубинные бомбы под рукой, и кидаться ими в любой подозрительный всплеск. В общем, и так плохо, и этак, — он с вымученной улыбкой посмотрел на свою женщину. — Все, я закончил плакаться.