Большому кораблю — большое плавание
Приписывается римскому писателю-сатирику Петронию (Гай Петро-ний, ум. 66 н. э.). В России выражение стало популярным после постановки комедии «Ревизор» (1836) Н. В. Гоголя (1809—1852). Когда Городничий был вполне уверен, что он породнится через свою дочку с «чиновником из Петербурга», он начал мечтать о карьерном росте:
Г о р о д н и ч и й. Да, признаюсь, господа, я, черт возьми, очень хочу быть генералом.
Л у к а Л у к и ч. И дай Бог получить!
Р а с т а к о в с к и й. От человека невозможно, а от Бога все возможно.
А м м о с Ф е д о р о в и ч. Большому кораблю — большое плаванье.
А р т е м и й Ф и л и п п о в и ч. По заслугам и честь.
А м м о с Ф е д о р о в и ч (в сторону). Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще не генералы.
Иносказательно: 1. Комментарий к планам амбициозного человека (ирон.). 2. Пожелание успеха человеку талантливому, достойному (шутл.).
Борзыми щенками брать
Из комедии (действ. 1, явл. 1) «Ревизор» (1836) Н. В. Гоголя {1809—1852). Слова судьи Аммоса Федоровича Ляпкина-Тяпкина:
А м м о с Ф е д о р о в и ч. Что ж вы полагаете, Антон Антонович, грешками? Грешки грешкам — рознь. Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело.
Г о р о д н и ч и й. Ну, щенками или чем другим — взятки.
Цитируется как шутливо-иронический символ взяточничества.
Бороду я вижу, а философа не вижу
С латинского: Barbam video, sed phihsofum поп video [барбам видэо, сэд филозофум нон видэо].
Римский писатель Авл Геллий рассказывает, что однажды к известному патрицию, богатому и образованному Ироду Аттику явился некий закутанный в старый плащ длиннобородый человек и стал просить себе пособие «на пропитание». На вопрос, кто он такой и почему он просит денег, незнакомец возмутился: к чему эти вопросы, если весь его вид говорит о том, что он — философ. На что Ирод Аттик ответил: «Я вижу бороду и плащ, но философа пока еще не вижу».
Тем не менее он приказал выдать просителю месячное денежное содержание, пояснив, что он делает это «не ради него, как человека, но ради нас, как людей».
Иносказательно: внешние признаки ученого человека (почетные звания, регалии и прочие «знаки отличия») отнюдь не гарантируют, что их обладатель — настоящий ученый. Ср. с русской пословицей: «Борода не прибавляет ума».
Бороться и искать, найти и не сдаваться
С английского: То strive, to seek, to find, and not to yield.
Первоисточник — поэма «Улисс» английского поэта Альфреда Теннисона (1809-1892).
Эти строки были вырезаны на надгробном кресте, который был поставлен (январь 1913) в Антарктиде на вершине «Обсервер Хилл» в память английского полярного путешественника Роберта Скотта (1868— 1912). Стремясь достичь Южного полюса первым, он тем не менее пришел к нему вторым, спустя три дня после того, как там побывал норвежский первопроходец Руальд Амудсен. Роберт Скотт умер на обратном пути.
В русском языке эти слова стали популярны после выхода в свет романа «Два капитана» Вениамина Каверина (1902—1989). Главный герой романа Саня Григорьев, мечтающий о полярных походах, делает эти слова девизом всей своей жизни (т. 1, гл. 14).
Цитируется как фраза-символ верности своей цели и своим принципам.
Борьба за существование
С английского: Struggle for life.
Фраза получила широкую известность после выхода в свет (1859) нашумевшего исторического труда «О происхождении видов» английского ученого-естествоиспытателя Чарльза Роберта Дарвина (1809—1882). Его полное название: «О происхождении видов при помощи естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых. пород в борьбе за существование».
Но Дарвин скорее популяризатор, нежели автор этого выражения. В историческом очерке, которым он начинает свой труд, а также в письме (1857) к американскому ботанику Азе Грею он сам называет тех, кто прежде него ввел в научное обращение это словосочетание — ученых А. де Кандоля, У. Герберта, Ч. Лайла, Ч.-У. Уэллса.
Но еще раньше этим словосочетанием воспользовался ученый Г. Мальтус в своем «Опыте об основах народонаселения» (1798). А до него, в 1710 г., о «борьбе всевозможных существ, притязающих на существование», говорил в своем труде «Теодицея» известный немецкий математик и философ Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716).
Бочка Данаид
см. Сизифов труд.
Бочка Диогена
По преданию, древнегреческий философ кинической школы (циники или киники) Диоген Синопский (ок. 400—325 до н. э.) жил в бочке, желая показать, что истинный философ, познавший смысл жизни, уже не нуждается в материальных благах, столь важных для обычных людей. Киники полагали высшей нравственной задачей человека максимально ограничить свои потребности и вернуться, таким образом, к своему «естественному» состоянию. Есть легенда, что Диоген, посчитавший дом ненужной роскошью и уже перебравшийся в бочку, тем не менее сохранил для себя кое-какую утварь, в частности ковш для питья. Но когда он увидел, как мальчик пьет воду из пригоршни, философ отказался и от ковша.
О Диогене, жившем в бочке, впервые рассказал античный писатель Диоген Лаэртский (III в.).
«Бочка» — перевод условный, поскольку бочек в их обычном понимании (деревянных, стянутых обручами сосудов) в Древней Греции не было. Как показывают археологические изыскания, единственная «бочка», в которой мог обитать Диоген, это пифос — большой, иногда в рост человека, глиняный сосуд для хранения зерна, вина и масла, подобный тем терракотовым пифосам, которые были найдены английским археологом Чарльзом Эвансом в западной кладовой Кносского дворца (XVI в. до н. э.) на Крите.
Иносказательно: о добровольной изоляции от внешнего мира.
Боюсь данайцев, даже дары приносящих
С латинского: Timeo danaos et dona ferentes [тимэо данаос эт дона фэрэнтэс].
Из «Энеиды» (песнь 2, ст. 15 и следующие) римского поэта Вергилия (Публий Вергилий Марон, 70—19 до н. э.), который сделал латинское переложение эпизода из поэмы «Одиссея» легендарного поэта Древней Греции Гомера (IX в. до н. э.).
Данайцы, после долгой и безуспешной осады Трои, решили пойти на хитрость: соорудили огромного деревянного коня, внутри которого спрятались лучшие воины. Это сооружение оставили у стен города, а сами сделали вид, что покидают город и погрузились на суда, стоявшие на реке Троаде. Горожане вышли на пустынный берег и потащили этого коня в город, несмотря на предостережения пророчицы Кассандры и жреца Лаокоона, который, зная о хитрости врага, воскликнул: «Quidquid idest, timeo Danaos et dona ferentes» [квидквид ид эст, тимэо данаос эт дона фэрэнтэс] — «Что бы это ни было, я боюсь данайцев, далее дары приносящих!»
Ночью данайские воины вышли из чрева коня, перебили стражу у городских ворот и впустили своих товарищей в Трою, которые успели на своих кораблях вернуться к городу. Троя была взята.
А жрец Лаокоон поплатился за свои предупреждения: богиня Афина Паллада, которая в этой войне помогала данайцам (с ее помощью они и построили своего коня), наслала на Лаокоона и его сыновей огромных ядовитых змей, и они умертвили его. Эта сцена запечатлена в известной древнегреческой скульптуре (I в. до н. э.) трех мастеров — Агесандра. Афинодора и Полидора.
