Могут возразить, что торговать оружие не гуманно. Чья бы корова мычала. Великие заокеанские гуманисты заполонили мир своим оружием, не особенно заботясь кому оно попадает в руки. Именно США принадлежит львиная доля в такого рода торговле.

Разумеется, торговать вооружение можно с умом. Так, чтобы это не использовали потом против интересов самого продавца. Тут для интересов России прежде всего важно понимать, кто принял тогда решение о продаже вооружения. Разложение государственного аппарата зашло так далеко, что вполне могло быть: решение принято в личных интересах отдельных должностных лиц. Это, первый вопрос, но он больше от специфики того времени. А второй: не создает ли это проблем для самой России?

Если на два вопроса ответ получен нормальный, сразу встает третий: стоит ли уступать давлению США. Этот вопрос тоже больше от специфики того времени, когда зависимость бывшей великой державы от заокеанского дяди стала явной и очевидной. Тут нужно считать как на калькуляторе, что выгоднее (выгоднее, разумеется, для России, а не для конкретных продажных должностных лиц) послать это дядю на три буквы или уступить ему. Причем, фактор эмоциональный должен играть третьестепенное значение. Они, там за океаном, о наших интересах думают в третью очередь, и нам нужно поступать также.

9.6.1. В стране совершается криминальная революция. Моментально из ничего умельцы делают колоссальные состояния. Нет нужды говорить, что почти все они были созданы путем сомнительным, и чаще всего незаконным.

А как же главные законники? Вопрос не праздный даже с точки зрения вообще борьбы с преступностью. Не говоря уже о том, что прокуратура контролирует законность деятельности спецслужб. Так что поговорить о прокуратуре следует.

В соответствии с Конституцией РФ, принятой в декабре 1994 года, Прокуратура РФ составляет единую централизованную систему с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору РФ.

Генеральный прокурор РФ назначается на должность и освобождается от должности Советом Федерации по представлению Президента РФ.

9.6.2. Первый прокурорский блин Ельцина оказался комом. Не успел генеральный прокурор РФ Степанков перейти на сторону Верховного Совета РФ, как Ельцин сменил его. На пост главного законника страны был назначен Алексей Казанник.

В 1989 году имя Казанника стало известно в связи с тем, что он публично и демонстративно уступил свое место в Верховном Совете СССР Ельцину. «С того момента началось политическое возрождение Ельцина… Так Борис Ельцин стал должником Алексея Казанника».[691]

Первый президент своим людям долги отдавал. И вот когда освободилось место главного российского законника, Ельцин вспомнил о человеке, благодаря которому сделал важный шаг на пути к высшей власти, и назначил его Генеральным прокурором. Благо тогда еще Конституция РФ 1993 года не вступила в законную силу.

Казалось бы, Казанник должен быть по гроб обязан своему благодетелю. Но не тут то было. Не все ради должности готовы на….

9.6.3. Уже в начале 1994 года новому прокурору пришлось столкнуться со сложной политической проблемой. Дело в том, что в соответствии со статьей 103 Конституции РФ к ведению Государственной Думы относится объявление амнистии.

«Такое решение не нуждается в каком-либо утверждении. Президенту Российской Федерации этот нормативный акт, в отличие от законов, на подпись не представляется».[692]

Вот Государственная Дума и сотворила оригинальную амнистию. 23 февраля 1994 года Государственная Дума приняла постановление «Об объявлении амнистии в связи с принятием Конституции Российской Федерации» и постановление «Об объявлении политической и экономической амнистии», а затем постановление о некоторых вопросах применения первых двух постановлений, которое содержало несколько дополнительных и уточняющих правовых норм.

«Второе из упомянутых постановлений было принято, как сказано в его преамбуле, «в целях национального примирения, достижения гражданского мира и согласия. Под это постановление подпали, в частности, все уголовные дела, находившиеся в производстве следователей и дела, не рассмотренные судами, в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности по событиям 19–21 августа 1991 г., связанные с созданием ГКЧП, по факту столкновения демонстрантов и работников органов внутренних дел 1 мая 1993 г. в Москве, за участие в событиях 21 сентября — 4 октября 1993 г. в Москве, связанные с Указом Президента Российской Федерации от 21 сентября 1993 г. N 1400, «независимо от квалификации действий по статьям Уголовного кодекса РСФСР», и ряда других лиц. В этом постановлении говорилось и об амнистии лиц, совершивших хозяйственные преступления».[693]

Об этом см. также пункты 8.6.3., 8.6.4. настоящей книги.

9.6.4. И так встала необходимость выпускать на волю Хасбулатова, Руцкого и других.

Следственный изолятор, в котором находились будущие амнистированные, был в ведении прокуратуры. Коржаков вспоминал: «Ельцин приказал сделать все что угодно, но из Лефортово никого не выпускать. Мы с Барсуковым и с юристами-экспертами собрались в кабинете у Батурина. Попросили приехать Генерального прокурора России Казанника. К этому времени он написал прошение об отставке и предупредил, что отправил бумагу президенту…

Мы попросили Казанника:

— Потерпите с отставкой, давайте мирно решим вопрос. Вас ведь недавно назначили Генеральным прокурором, а уже грозите отставкой.

Но Казанник не поддался на уговоры».[694]

При этом, Коржаков, не стесняясь, рассказал о готовности задержать амнистированных, если бы следственный изолятор принадлежал не прокуратуре, а руководство его не стало беспрекословно выполнять то, что ее положено по закону. Оказывается можно и нарушить закон, если хочется. Главный ельцинский охранник, похоже, уже привык к этому.

Впрочем, с освобождением не все так ясно. Неужели не могли удержать, если хотели этого сделать? В октябре 1993 года не побоялись публично расстрелять парламент, а в феврале следующего года не смогли помедлить с освобождением амнистированных.

«Хорошо знающий кремлевскую закулису комментатор называет амнистию «согласованной акцией думской и президентских сторон». По поводу запоздалых сетований советников Ельцина он пишет, не скрывая сарказма: «Спектакль разыгран по лучшим стандартам психологической войны: «измена» одной из президентских партий, «драматическая» отставка генпрокурора, истерические призыва «ДемРоссии», настойчивый показ по телевидению тех, кто призывал к погромам, и т. д. и т. п. Но шила в мешке не утаишь. Ведь саму проблему амнистии внес в Думу президент. Разве не было ясно, что сразу встанет вопрос о гекачепистах и октябристах? И все же вопрос внесли. Следовательно…».[695]

И, тем не менее, указывалось: «Узнавший об освобождении «октябрят», как называли участников тех событий в Кремле, Ельцин устроил директору ФСК форменный разнос. После таких слов президента остается один выход — отставка. Но рапорт Николая Галушко не успел дойти до Кремля, как на Лубянку привез указ. Он был написан в очень жестких формулировках, которые были скорректированы при участии Юрия Батурина — помощника президента по национальной безопасности».[696]