Пик теперь дергался изо всех сил, стараясь высвободиться во что бы то ни стало. Все было не так, все неправильно. Стоять и смотреть совсем как тогда, в момент убийства Векса... Я настоящая соучастница. Что же дальше?!

Рэм вновь приструнил очкарика, еще сильнее прижимая его физиономию к газону.

— Поверь, мне хорошо известно, что это за птица. Он питается страданиями, это его наркотик, и ты сделаешь миру большое одолжение, если благодаря тебе в нем станет меньше боли. Думай об этом как о вакцине против смертельного вируса.

— Не может все быть настолько плохо. Он цельная личность, не маньяк. Должно же быть в нем хоть одно искупающее зло качество.

Рэм пристально посмотрел на меня, пытаясь понять, действительно ли я верю в то, что говорю.

— Я кое-что видел...

— Что? — Я готова была уцепиться за любую возможность, которая избавила бы меня от участи убийцы.

— Ты заметила, он обожает очки?

— Да, что странно. Он в них не нуждается.

— Так и есть, но он ворует их у жертв. Выслеживает людей со слабым зрением. На прошлой неделе я понял почему. Если он не самый настоящий псих, стал бы он сидеть часами на скамейках, обочинах, таращась на банальные вещи? На листья, фотографии в газетах, даже на лужи. У него зрачки меняют форму, словно он использует очки, чтобы разглядеть даже частицы и атомы. Можно это и за хобби принять.

Лучше бы я не спрашивала. Услышанное проводило параллель между Пиком и каким-нибудь страшилой из кошмарных сказок. Но увлечения у него действительно странные. Он ведь даже на человека толком не похож. И не было у него ни дома, ни тех, кого бы он любил... Он существует, только чтобы охотиться на людей.

— Решите уже что-нибудь или отпустите меня, — пробубнил вдруг Пик, с трудом шевеля губами.

Я вытаращилась на него с изумлением. Пик умеет говорить?! Но наверное, он любил дразнить жертву, если уж разбирался в провокациях.

— Кто твой создатель? — спросила я. Никто ведь не заявлял на него своих прав.

Молчание так затянулось, что я уж решила, он никогда не ответит, сколько бы Рэм ни выкручивал ему руку

— Прекрати. — Мне было больно на это смотреть.

Но Пик вдруг выпалил:

— Лаш!

— Лаш? Но Дрэд сказал, она отдала отродье Крэйву. Это был их ритуал, и Дрэд просто взбесился, когда узнал.

— Может, Пик сбежал прежде, чем Крэйв к нему прикоснулся. Что произошло? — Рэм встряхнул очкарика.

— Говори!

Но тот не вымолвил больше ни слова. Теперь я понимала, почему он появился на свет таким. Он стал порождением извращенной связи Лаш. Интересно, кто вообще пустил слух, что она отдала новорожденного любовнику? Возможно, она поглотила его отродье, чтобы вызвать деление, но круг не замкнулся.

Казалось, жизнь Пика легла мне в ладонь хрупкой ореховой скорлупой. Да и жизнь ли то была...

Колено Рэма давило Пику в спину.

— Пойми, он обречен. Я все равно не отпущу его, даже если ты уйдешь. Он стольких убил, выцедил их силы до последней капли. А тебе нужно свежее ядро. Возьми его, умоляю. Я почувствовала, как растет во мне холодная, непоколебимая решимость. Что-то словно кричало: «Бери! Бери!»

Это был голос умирающего ядра в моем животе, вопль слабеющего сердца демона, перекрывающий какофонию человеческих терзаний. Я погибла, когда головорезы Маклби подстрелили меня. И воскресла. Ни одному человеку такое не под силу.

Я демон.

И если это значит, что я должна раз в двести лет убивать, чтобы выжить, то такова моя судьба. Мне казалось, это решение вызовет во мне приступ омерзения к самой себе, но вместо этого пришла вдруг всепоглощающая кристальная ясность: я могу выжить.

И убью Пика. Я радовалась этой честной недвусмысленности... Никакого самосуда. Просто возьму его ядро и использую, чтобы спасти себя.

Я опустилась на колени рядом с его головой, посмотрела на Рэма:

— Он закрылся.

— Соберись! — приказал Рэм и скинул защиту, позволяя зловещему гулу его знака наполнить все вокруг. Мощь его в сотни раз превосходила жалкую имитацию Мистифая.

Несмотря на недавнее деление, Рэм был полон сил, его резервы казались неисчерпаемыми. Это внушало благоговейный ужас.

Едва удержав равновесие и еле дыша, я перекатилась на пятки. Теперь эмоции Рэма звучали четче: тревога за меня, облегчение от моего согласия, растерянность из-за вихря собственных переживаний и бдительность, утомительная и неусыпная.

Усилием воли Рэм направил в Пика острие собственной ауры. Словно копье, оно вонзилось прямо в ядро жертвы, и я с грустью отметила, что цвет его был глубоко-синим. Цвет искреннего сожаления. Что ж, хоть какое-то благородство.

Пик извивался. Боли он не испытывал, но это разрушало его защиту. Энергетический покров терял целостность, шел рябью, вместо того чтобы окружать Пика, словно воздушный шар.

— Бери его,— прохрипел Рэм сквозь стиснутые зубы. Я вытянула руку и вцепилась в сальную шею Пика. Он дернулся от моего прикосновения. Защиты у него больше не было, и он едва ли мог сопротивляться столь жестокому проникновению в энергетический поток.

— Не медли, Элэй.

Ярость и паника жертвы хлынули в меня неудержимым потоком. И я накинулась на них, поглощая огромными глотками...

Проявление максимального эгоизма. Убийство ради выживания. Не думала, что я на такое способна.

— Ты не лучше меня! — прошипел Пик.

— Заткнись! — зарычал Рэм, нажимая на его плечо сильнее.

Очкарик взвыл от боли.

— Не надо, — взмолилась я, сбавляя обороты. Как это может быть правильным?

— Мое! Все мое! — заорал вдруг Пик, брызжа слюной. — Чертова шлюха! Отвали от меня... Я вам всем покажу!

Рэм выглядел встревоженным, но странное дело, этот приступ бешенства придал мне решимости и спокойствия. Передо мной лежал безжалостный убийца, которому выпал шанс продолжить существование в измененной форме, сохранив жизнь другому демону. От волн желчи и злобы перехватывало дыхание, но я не могла остановиться. Слишком долго я боролась с голодом, и он наконец одержал верх.

Судорожно сглотнув, я вцепилась в Пика с новой силой. Его шея стала мягкой и податливой, череп таял, оплывал... Рэм вынужден был перехватить руку жертвы сильнее, так быстро она уменьшалась в размерах. Спина вдруг ввалилась, и кожа на запястьях и плечах обвисла пустыми мешками.

Тогда Рэм отпустил Пика и отодвинулся.

Тот уже кричал от нестерпимой боли, голос походил на резкий писк из-за сжимавшихся легких. Ужаснее звука мне не доводилось слышать! И я вряд ли когда-нибудь смогу его забыть.

В глубине его чрева сияло пламя жизни. Ядро осталось без защиты, оно пульсировало и звало меня. Само совершенство, безупречное великолепие...

Все мое существо отзывалось на этот зов. Я жаждала жизни, стремилась наполниться ею.

Ядро сияло вечностью и надеждой; я никогда не видела ничего столь прекрасного. Я взяла его в себя, и жизнь растеклась по моему телу, ввергнув в экстаз. Откинувшись на спину, я чувствовала, что каждая моя клеточка объята пламенем. Глаза слепило невыносимо яркое белое сияние. Но когда оно погасло, я увидела призрачную тень, клубящуюся возле Рэма. Тот отодвинулся, и тень поднялась выше, свернулась и исчезла с характерным хлопком, от которого заложило уши.

Вонь прогорклого масла вызвала приступ тошноты, но свежая энергия настолько переполняла меня, что я едва ли обращала внимание на что-либо вокруг.

Все чувства во мне буквально вопили от восторга, мир словно бы вывернулся наизнанку.

Я откатилась от места, где лежал Пик. Ужасный запах его смерти, казалось, пропитал собой все, к чему прикасалось его тело. Но свежий ветер с реки вскоре унес прочь последние клочья призрачного дыма.

Лежа на траве, я глядела в небо. Облака плыли низко, подсвеченные сиянием, шедшим от зданий. Деревья в парке укрывали нас от сотен освещенных окон «спального» района. Огни на другом берегу были совсем далеко. Мы словно оказались на необитаемом клочке земли прямо в центре города.